Письмо ушло.
Ждать ответа у компьютера было глупо. Ну что сидеть и пялиться в экран? Когда надо, тогда и ответит. Может быть, девушка занята. А может быть – он ей не понравится. И она вовсе не ответит, удалив послание.
Рюрик немного лукавил. Девушка была на сайте, это было видно по значку под её фотографией. Просто лучше рассчитывать на худшее, чтобы потом не очень сильно расстраиваться.
Пельменей как раз хватало на двоих, по чуть-чуть каждому. Придерживая найдёныша у груди, Рюрик налил в кастрюльку воду, поставил на огонь и начал думать, чем бы себя занять в ожидании письма. Но так и не придумал, малодушно отправившись смотреть, не ответила ли девушка.
Именно эта шатенка пока не ответила. Рюрик ещё не знал, что она и не ответит. Девушка была о себе весьма высокого мнения и искала нечто большее, чем просто романтик. Наверное, это было справедливо, но ведь и романтикам надо на что-то надеяться.
Зато прочие дамы слетелись на свежую анкету, как комары на голый зад. Или, если уж искать поэтическое сравнение – как мотыльки на огонёк. Но сравнение с комарами было более жизненным. Тем более что первый же мотылёк порадовал озадаченного Тарасова толстыми диатезными щёчками, тремя подбородками и необъятной талией. Женщина была похожа на рояль в чехле. Это притом что Рюрик чётко указал в своих предпочтениях непременно стройную фигуру. Он деликатно обошёл прочие параметры, не став указывать желаемый объём груди, бёдер и талии, понадеявшись, что соискательницы сами в состоянии адекватно оценить, относятся они к стройным или нет.
Зря надеялся.
Писали всякие. Даже дамы лет на десять старше искренне считали, что он может подвинуться в своих требованиях, как торгаш на рынке. Отказывать женщинам было неловко, поэтому довольно скоро Рюрик пришёл к выводу, что самое простое – не отвечать вовсе. Ни одной подходящей всё равно не было.
Пока Тарасов разбирался с заявками на свою скромную персону, вода в кастрюльке выкипела. Чертыхнувшись, он оценил состояние посудины, решил, что она почти не сгорела, а лишь слегка поджарилась, и налил новую порцию воды. И тут в двери позвонили.
Гости к Рюрику приходили крайне редко. И обычно его все заранее предупреждали. Может быть, какие-нибудь рекламщики или коробейники? Позвонят и уйдут.
Но визитёр явно уходить не планировал, терзая звонок с железным упорством.
Тарасов посмотрел в глазок и поспешно распахнул двери. На пороге стояла давешняя блондинка. Может быть, она передумала и решила забрать щенка себе?
И тут Тарасову вдруг стало ясно, что никому он своего найдёныша не отдаст. Хватит, предложение более недействительно. Надо было раньше брать.
И он с вызовом уставился на гостью, словно она уже начала умолять отдать собачку.
– Пришла проведать, – ничуть не смущаясь, сообщила та, протиснувшись в квартиру с какими-то пакетами.
– Очень мило. Вы с ночёвкой, что ли? – съехидничал Рюрик. – Гляжу, вы с вещами. Извините, одного бездомного я уже приютил, мест больше нет.
Соседка удивлённо вскинула на него глаза. Серые, огромные и ясные, как у ребёнка. У Рюрика даже в животе что-то ухнулось вниз, а пульс неприлично зачастил. Но блондинка моментально восстановила баланс, язвительно бросив:
– Ваше чувство юмора чудовищно, но вы ж не поверите.
– Не поверю, – эхом отозвался Тарасов и надулся.
Девица тем временем протопала на кухню и строго поинтересовалась:
– Чем вы его собираетесь кормить?
– Пельменями, – машинально доложил Тарасов и тут же понял, что зря. Надо было её вообще выпроводить, чтобы не лезла не в своё дело. Надо было брать щенка и кормить его самой. А раз уж втюхала в чужие руки, то нечего тут командовать. Но ничего этого он, конечно же, не сказал. А всё проклятое воспитание. Интеллигентные люди всю жизнь страдают из-за своей интеллигентности.
– Вы! Вы! – блондинка аж задохнулась от негодования. – Я, конечно, знала, что мужчины дикие, неприспособленные существа, но не до такой же степени! Ему нельзя пельмени! Он маленький! Вот, я принесла специальный корм!
– Да что вы на меня орёте? – взорвался Рюрик. – Можно подумать, я не разберусь, чем его накормить. Это пельмени с мясом, а не с крысиным ядом. И корм я ему покупал. Он его сожрал. Ваш щенок метёт еду со скоростью пылесоса.
– Ваш щенок, – напомнила блондинка, слегка сбавив громкость.
– Что?
– Щенок не мой, а ваш. Это вы его взяли.
– Потому что вы его брать не захотели и пихнули мне, – буркнул Тарасов. – А раз он у меня, то мне и решать…
– О-о-о, разумеется! Я и не претендую, – с ехидцей отчеканила девица. – Просто я переживаю, что ваш уровень развития и жизненного опыта может помешать этому зверёнышу дожить до старости.
– Это вы сейчас о чём вообще? – опешил Рюрик, одурело заморгав. Визитёрша явно сказала какую-то завуалированную гадость.
– Просто я считаю, что, если доверить воспитание детей мужчинам, выживут только сильнейшие. И человечество неуклонно начнёт вымирать. Потому что только мужчина искренне не понимает, что если в мороз ходить без шапки и шарфа, то можно простудиться. Каждый убеждён, что соплями и кашлем его кто-то заразил! И едва поправившись, он снова попрётся без шапки. И следующая простуда его тоже ничему не научит. Только мужчина может хватать продукты из холодильника, не глядя на срок годности. Потому что они же в холодильнике! А там ничего не портится! Только мужчина может сожрать селёдку, потом выпить молока, а после соображать, не картошкой ли он отравился. А лекарства? Вы можете представить себе женщину, которая стоит перед аптечкой и пытается определить, какое лекарство принять, не пытаясь при этом читать инструкции? И только мужчина может открыть шкаф и решить, что у него нет свежих рубашек, потому что они не висят у него прямо перед носом.
«Чокнутая феминистка», – тут же констатировал про себя Тарасов. Только истинная мужененавистница могла нести такую чушь. Ведь даже идиоту ясно, что люди простужаются, заражаясь друг от друга. А если зимой долго не стоять на морозе, то запросто можно и без шапки, и без шарфа, и уж тем более без уродских подштанников, которые на работе некуда деть, а работать в них жарко. И да, в холодильнике ничего не портится, его для этого и изобрели. Рюрик Михайлович Тарасов за тридцать три года жизни ни разу не интересовался сроками годности продуктов. Да, всё просроченное выбрасывала мама, но… В общем, женщины – существа без логики и здравого смысла. При чём тут дети?
– При чём тут дети? – озвучил Рюрик свою последнюю мысль. – Что вы такое говорите-то?
– Щенок – это тот же ребёнок. Неужели непонятно? Ему нельзя никакие пельмени! Я потом ещё принесу, кормите его спецпитанием, будьте любезны!
– То есть вы будете теперь всё время к нам ходить? – ужаснулся Тарасов.
– Буду, – отрезала соседка. – Пока не смогу убедиться, что щенок достаточно вырос, и вы уже не сможете его угробить.
