Очень странный инстинкт самосохранения.
Я присел на корточки, взял ее ладошки в свои.
– Милая. Все уже прошло. Мне нужно очень много поработать сегодня, чтобы найти Сережу, но я не могу брать тебя с собой.
Томка плакала. Беззвучно. Поджав дрожащие губки. У меня разрывалось сердце. – Томыч, ты же у меня боец. Боец? – Да, пап…
– Вот и умничка. Олеся Петровна за тобой присмотрит, уложит тебя спать, а утром возьмет в садик.
Олеся в подтверждение этих слов погладила Тамару по волосам и сказала:
– Пойдем, солнышко. Я заварю тебе чаю с ягодами.
– Пап! Тебя же не убьют?!
В груди у меня что-то ухнуло. Я притянул дочку к себе, горячо поцеловал в щеку.
– Я самый сильный, крепкий и живучий папа в мире. Веришь?
Да.
– Тогда ложись спать и ничего не бойся. Я скоро приеду.
Я поднялся. Смахнул слезу. Олеся кивнула, прижала к себе Томку.
– Заприте дверь за мной и никому не открывайте.
– Угу. Тебе нужно сделать рентген, левая сторона опухает…
Я приложил руку к лицу. Действительно, противоестественный нарост.
– Утром сделаю.
Когда я спускался по лестнице, она бросила мне в спину:
– Смени работу, пока не поздно.
Я вышел на улицу. Уже стемнело, двор почти обезлюдел. Сосед по подъезду выгуливал маленькую белую собачку. За столиком на детской площадке веселилась компания молодых людей. Стол украшала целая батарея пивных бутылок. Вокруг фонаря над крыльцом кружила мошкара.
Я обхватил лицо руками. Топнул ногой. Потом другой. Отчаянно затопал обеими по очереди. У меня началась истерика.
– Мать! Мать! Мать!..
Я с разбегу пнул пустую пластиковую бутылку, валявшуюся на асфальте. Она угодила в чужой красный пежо. Сигнализация, к счастью, не сработала, но на эмали могли остаться царапины. Черт с ними, разберемся утром. Хозяйку авто я знал лично. Угощу ее обедом.
Зато мне стало чуть легче. Лишь чуть-чуть.
Я больше не мог подвергать дочь опасности. Уже второй раз за месяц она становится полноценным участником боевых действий. Впору делать ее штатным сотрудником детективного агентства «Данилов».
О смене рода деятельности речь не идет. Но как мне быть? В каких условиях пройдет ее детство? И чем я за это заплачу?
В общем, папочка в ярости. В очень большой, мать вашу, ярости.
27
Лестрейдом я в шутку называл своего старого товарища Вовку Стрельникова. Когда-то мы с ним протирали форменные брюки в одном райотделе. Сейчас он руководил оперативно-розыскной частью в городском управлении. Под его началом служили несколько фанатиков-трудоголиков, занимавшихся раскрытием тяжких и особо тяжких преступлений против личности. Мы обменивались оперативной информацией, я помогал ему по некоторым особо затруднительным делам, он иногда скармливал мне что-нибудь из своих запасов. Так и жили. В годы становления моего агентства я звал Вовку к себе, но он продолжал верить, что мужчину украшают звезды на погонах. Не могу сказать, что Володя был отъявленным карьеристом, не готовым променять бюджетную кормушку и власть на свободный дух предпринимательства, но и в конкурсе «Мистер Бессребреник» он не смог бы рассчитывать на место в первой десятке. Впрочем, парень он был хороший… в целом.
(Любопытно, сколь много мы можем простить своим друзьям. Избирательная принципиальность).
И вот сегодня, без четверти полночь, Володя Стрельников сидел за столиком напротив меня и поедал два аппетитных сэндвича, запивая их кофе. Мы бросили кости в ночном баре на первом этаже нашего офисного здания. За барной стойкой сидели две девушки с пивом, в углу небольшого полутемного зала компания из трех немолодых мужчин потребляла виски и громко обсуждала чей-то успех в бизнесе. Из колонок над головой бармена струился джаз. Обстановка не самая располагающая, но подниматься ко мне Стрельников категорически отказался. Он никогда ко мне не заходил. «Сторонился сомнительных связей».
Помимо добродушного характера, позволявшего мне выдергивать его в любое время суток и почти по любому делу, Володя обладал еще и выразительным пузом. Мой подтянутый пресс вызывал у Лестрейда зависть, хотя он и старался не подавать вида. Вообще наши животы при встрече вступали в незримое состязание, иллюстрируя достоинства и недостатки того или иного образа жизни. К сожалению, мое брюшко с годами тоже норовило выбраться из брюк, но до пуза Вовки ему было еще далеко.
Заглотив первый бутерброд, Володя важно изрек:
– Время дорого, старик.
Я поставил локти на стол, начал неторопливо рассказывать. Собрать воедино все, что происходило вокруг меня в последние двое суток, оказалось не так-то просто. Но, описывая хронологию событий старому служивому другу, я одновременно описывал ее и для себя. К концу рассказа я сам стал чувствовать, что в голове немного проясняется.
– Мой клиент – семнадцатилетний программист Сергей Круглов. Два дня назад я принял его в розыск по заявлению матери Ольги Кругловой. Первая версия – парень сбегает из-за плохих отношений с отчимом – отпала в тот же вечер. Чувак прятался в Кыштыме от заказчиков, для которых выполнил дорогостоящую работу.
– Кинуть хотел? – чавкнул вторым бутербродом Володя. – Вот же племя, младое-незнакомое.
– Так точно. От преследователей я его отбил, но дальше начались странности. Женщина, представившаяся матерью Сергея, оказалась старой подругой матери. Ее зовут Светлана Канаева. Между ними много лет назад пробежала черная кошка. Они были неразлучны еще со школы, но в институте Светлана увела у Ольги практически готового мужа, увела грубо и некрасиво, оставив без отца будущего ребенка. Много лет дамы не общались, но недавно встретились. У меня было подозрение, что злопамятная Канаева в стремлении насолить подруге втянула моего подзащитного в какую-то авантюру, связанную с высокими технологиями. Видишь ли, Сергей – талантливый засранец, чуть ли не спит с компьютером, пишет программы, тестирует системы безопасности, выполняет много всякой другой работы, иногда не очень законной. Пару недель назад мальчишка устраивался на работу в компанию «Пип-Сервис», доля в которой по наследству от умершего мужа перешла к Канаевой. Парень выполнил для них тестовое задание, но конкурс не прошел. Спустя несколько дней Сережка обиделся и ударился в бега с чьим-то заказом на руках. Светлана Канаева, представившись его матерью, обратилась в мое агентство с просьбой найти неблагодарного отпрыска…
– А сегодня выяснилось, что все это время безусый салага водил тебя за нос, – закончил Володя, – и ты можешь выбросить эту слезную мелодраму в мусорное ведро. Ох, старик, попадешь ты когда-нибудь со своими сантиментами.
Я развел руками. Стрельников никогда не щадил мои чувства.
Он доел второй сэндвич, обтер губы салфеткой и стал потихоньку цедить кофе. Постучал пальцами по столу, пошлепал губами. Я не мог проследить за ходом его мыслей, хотя и знал тысячу лет.
