Пошлют – пойду по указанному адресу.
Словом, оставалось лишь надеяться на ее благоразумие. Я был почти уверен, что неожиданный приступ, вынудивший Ольгу в день «Последнего звонка» обратиться за помощью к психиатрам, имеет непосредственное отношение к нашей истории.
Она вышла.
Выглядела совсем не старой (с Канаевой они были одного возраста), но погасшей. При взгляде на эту женщину можно было сделать лишь один вывод: много и долго страдала. Но едва ли это так. Я сам, конечно, не эксперт, но со специалистами общался и таких людей тоже повидал немало, поэтому могу сказать с почти стопроцентной уверенностью: передо мной хронический неврастеник, не способный быть счастливым в силу определенных свойств личности.
Ольга Круглова вышла в домашнем халате. Значит, покидать клинику в ближайшее время не собиралась. Игорь держал ее под руку, Сергей шагал с другой стороны. Парень смотрел на меня смущенно, будто стыдился вида своей немощной матери.
– Здравствуйте, – сказал я, выходя навстречу. – Меня зовут Антон Данилов. Полагаю, мужчины уже рассказали вам о цели моего визита?
Она ничего не ответила. Лишь молча вошла в беседку. Возможно, ее озадачил мой вычурный слог. Я посмотрел на Игоря, потом на Сергея. Мужчины почти одновременно кивнули: «Все в порядке».
Я присел рядом. Помолчал немного, не зная как лучше продолжить. Черт их разберет, этих неврастеников, что им можно, а чего нельзя. Это тебе не апельсины в кардиологию таскать.
Сомнения мои были развеяны самым неожиданным образом. Сама Ольга с усталой улыбкой предложила:
– Спрашивайте.
Я снова взглянул на мужиков. Игорь тут же развернулся и, пригласив за собой пасынка, пошел гулять по тропинке. Я проводил их задумчивым взглядом.
Вы знакомы со Светланой Канаевой?
– Да, конечно.
У Кругловой оказался очень красивый и приятный голос.
– Как давно?
– Очень… очень давно. С детства.
– Вот как.
– Да, учились в одной школе, а потом в одном институте первые три курса.
– А остальные два?
– Остальные два…
Ольга делала паузы между словами или переспрашивала. Так, наверно, делают все неврастеники – то ли выигрывают время для ответа, то ли нарочно выматывают собеседника. В любом случае разговор с ними иногда слишком затягивается и не приносит удовольствия.
– После третьего курса она ушла… – Пауза.
– В академический отпуск?
Ольга, наконец, взглянула мне в глаза. Такой тоски мне видеть давно не приходилось. Казалось, она смотрела не на меня, а насквозь, в далекую даль, где потеряно счастье.
– Нет, просто ушла. Увела моего любимого и ушла. А недавно… опять пришла.
– Зачем?
Снова пауза. В ожидании ответа я бы успел пообедать и вздремнуть.
24
Каким образом ухитрялись столько лет дружить эти две не похожие друг на друга девчушки, одному богу известно. Во всяком случае, друзья и знакомые объяснений тому не находили.
Света была пошустрее. Даже не пошустрее – во много раз динамичнее. Над ответом не раздумывала, решения принимала молниеносно, в очередях толкалась получше иных парней. Одевалась ярко и добротно даже в младших классах, потому что папа, летчик Советской Армии, долго служил за границей. Собственно, из Венгрии вместе с семьей они и вернулись в Союз; пусть и в социалистической, но все же Светлана жила в настоящей Европе и привычки вывезла соответствующие. Рядом с ней обычная советская девочка Ольга, дочь инженера и продавщицы непродовольственных товаров, выглядела бледной тенью, призраком несбыточного счастья.
Возможно, дружбы как таковой и не было. Была зависимость – стандартная ситуация, когда одна из пары доминирует, нависает над другой, подавляя волю, но вызывая привязанность, сравнимую с наркотической. Ольга боялась остаться одна. Привыкла к подруге. В начальных классах ее не любили, потому что она хорошо училась и тянулась к знаниям. Где у нас жалуют умниц? Безликое стадо, именуемое «коллективом», с самых первых лет жизни прививает человеку навыки хамелеона: человек должен уметь сливаться с ландшафтом, молчать в тряпочку, улыбаться, когда улыбаются другие, хлопать вместе со всеми, а если и колебаться, то лишь вместе с генеральной линией партии. Серая масса вечных «троечников» подминала под себя весь окружающий мир…
…но Ольге нравилось учиться. Нравилось искать что-то необычное в обыденной реальности. Ей нравилось думать. А друзья… Черт с ними, такими друзьями, невелика потеря.
Светка Канаева была другой. Она пришла в класс на четвертом году обучения. Яркая, модная, улыбчивая. Без груза прошлого. Без репутации. Могла позволить себе роскошь быть любой, какой пожелает. Мальчишки подавились ластиками, а девчонки закусили губки, когда высокая и упругая одиннадцатилетняя девчонка в синей юбке и с нелепым, но прекрасным белым бантом на голове, прошествовала по центральному ряду и села на свободное место… рядом с отличницей и занудой Ольгой Кругловой.
Шок!
– Не помешаю? – спросила Света. – Нет.
Оля убрала со свободного стула портфель и сгребла учебники и тетради на свою сторону парты. Света присела, одарила очумевших одноклассников ослепительной улыбкой и принялась распаковываться.
Учительница поспешила внести ясность, напомнив, что школьная форма едина для всех, и яркие наряды, а уж тем более макияж (кажется, на губах у Светки блеснула помада, или ей показалось?) здесь не приветствуются. Света ответила, как подобает прилежной ученице, что обязательно приведет себя в порядок, а соседке на ушко шепнула: «Ага, как же, будут они у меня в шкафу висеть, эти наряды!»
Светка и не думала менять привычки. На следующий день в школу явился ее героический папаша-летчик, познакомился с директором, занес в учительскую ящик дорогого шампанского и стопку коробок конфет. В полуголодные предперестроечные времена этот жест воспринимался не взяткой, а благодатью. Кроме того, поговаривали, что у директора и Виктора Канаева есть общие знакомые в райкоме. От Светки быстро отстали.
Юпитер и не предполагал, что дозволено быкам.
Так они и жили: умница-блондинка Оля и брюнетка-пофигистка Светка. Круглова снабжала ленивую подругу правильными ответами на задания контрольных работ, нашептывала во время ответов у доски, порой брала на себя ее домашние задания; словом, тащила на себе ее успеваемость, не позволяя скатиться из троечников в законченные раздолбайки. В качестве ответной любезности Светка худо-бедно приобщила подругу к коллективу. Она довольно быстро нашла общий язык с местной аристократией и стала пользоваться уважением, достаточным для комфортного существования. Стала всюду таскать с собой Ольгу – на все классные вечеринки и утренники. Научила одеваться и краситься. Со временем Оля поняла, что она совсем не изгой и что одноклассники – не такие уж тупые ублюдки, какими кажутся. Каждый из них был чем-то интересен, если поймать его в темном углу за пуговицу и поговорить. «Просто когда мы в стаде, – подумала Оля, – мы теряем индивидуальность и стараемся походить друг на друга».
