— Чушь! Она не хочет зависеть от меня, но почему-то не брезгует зависеть от этого проклятого грека!..
— Думаю, что Амфиарай интересует ее не только как мужчина, но и как человек, способный помочь ей каким-то образом реализовать себя...
— Тая, ну что такое ты говоришь!
— Ты узнал, чем он занимается?
— Узнал. Антиквариатом.
— Ну вот! — всплеснула руками Тая. — Ты сам и ответил на свой вопрос! Риту он интересует наверняка как антиквар, как бизнесмен, который может взять ее в свое дело. А что? Рита — красивая молодая женщина и при желании сможет научиться разбираться в антиквариате и помогать Амфиараю в поисках покупателей. И хотя я мало что смыслю в этих делах, другого применения Ритиной красоте я пока — в связи с Амфиараем — не вижу.
— Она что-то говорила об этом. Тая, так, может, я ее не так понял и под всеми ее разговорами о свободе она подразумевала возможные деловые поездки, связанные с этим самым антиквариатом?..
— Главное, — Тая провела рукой по его голове, — не обмануть себя, Сережа. Да, частично это она могла иметь в виду, ставя перед тобой кажущиеся невероятными условия, но по большому счету ей хочется, конечно, настоящей свободы.
— Но в браке не может быть свободы в принципе. Я был женат и знаю, что это такое. В браке оба партнера связаны и невольно отчитываются друг перед другом за каждый шаг, за каждый неосторожный взгляд и несут за это ответственность... Тая, я не знаю, что мне делать. Со стороны кажется, что я полный кретин, раз позволяю женщине так себя со мной вести, но ведь еще вчера я и не мечтал о том, что она может согласиться быть моей женой... Я люблю ее и живу лишь встречами с ней...
— Что я могу тебе сказать... Лучший вариант для тебя — это забыть ее. Встретиться, объяснить ей, что ты мужчина и не можешь позволить себе жить с женщиной, которая так несерьезно относится к браку. Сначала тебе будет трудно, ты будешь болеть, страдать, а потом это все пройдет, ты встретишь другую женщину — и начнется новый виток жизни. Если же для тебя мысль о расставании с Ритой невыносима, то поступай так, как тебе подсказывает сердце. Тебе больше нельзя пить, остановись...
Можаров замотал головой так, словно ему было нестерпимо больно, и у Таи сжалось сердце, когда она увидела его мокрые от слез глаза.
— Да, забыл тебе сказать. Сегодня к ней приходил адвокат.
— Адвокат? И что же?
— Ты не поверишь, но, оказывается, у Арамы есть дочь.
— Начинается! — в сердцах воскликнула Тая. — Так я и знала... Дочь! Правильно, теперь, когда его не стало, самое время объявляться один за другим всем его наследникам. Когда он был, этот адвокат? До того, как вы с ней?
— Да, конечно. Ведь она поэтому-то меня и позвала, что боялась оставаться дома одна и встречаться с адвокатом. Она ничего не смыслит в этих делах, а потому ужасно нервничала, а когда он пришел и даже собрался предъявить ей доказательства того, что эта девочка, которая изображена на фотографиях, действительно его дочь, она взяла и вытолкала адвоката из квартиры. Она была сама не своя.
— Еще бы! Мало того, что у нее собрались отхватить часть наследства, так еще она пострадала морально, узнав о предательстве Оскара. Теперь-то ты понимаешь, почему она решила выйти за тебя? Она не может одна, ей тяжело.
— И мне тяжело.
— Тогда иди к ней и не отходи от нее ни на шаг. Разговаривай с ней, успокаивай, веди себя так, словно она и не ставила тебе никаких условий...
— Но ведь она просила нас — меня и Амфиарая — оставить ее. Она сказала, что ей надо побыть одной.
— Все это глупости. Женщины, которые так говорят, на самом деле ждут совсем другого. И если ей действительно надо разобраться в своих чувствах и желаниях, то твое присутствие только поможет ей выбрать правильное решение, поверь мне. Вот только пить тебе так много не следовало. Ей это может не понравиться...
Сергей поднялся. В его зашумевшей голове эхом отдавались слова, которыми напутствовала Тая, и он подумал, что как жаль, что люди не умеют владеть своими чувствами, иначе бы он полюбил Таю, эту славную и милую Таю. Ему вдруг захотелось обнять ее. Но она, словно почувствовав это, отшатнулась в сторону и покачала головой:
— Иди, Сережа. Если будет совсем худо, приходи ко мне.
Можаров вышел от нее и поднялся к Рите. Но сколько ни звонил, ни стучал в ее дверь, ему так никто и не открыл. Испугавшись и вспомнив мертвого Оскара, он вернулся к Тае.
— Сережа, но я отдала ей свои ключи, у меня больше нет... Ты думаешь, что она могла что-то с собой сделать?
Сергей предложил взломать замки и проникнуть в квартиру, чтобы узнать, что с Ритой все в порядке. Тая едва удержала его, объяснив, что Рита могла быть в ванной и не слышать звонков или же нарочно не открывает дверь, потому что не хочет никого видеть.
— Но ведь ты же только что сама говорила, что женщины только говорят так, а хотят совсем другого.
Тая уже не знала, что и ответить. Раздался телефонный звонок. Тая вздрогнула, и Можаров понял, что она волнуется. Поднеся телефон к уху, она, глядя куда-то в пространство, некоторое время слушала, подняв брови и приоткрыв рот, после чего кивнула головой и, пробормотав: «Хорошо, я сейчас приеду», отключила аппарат.
— Ну вот и все. Он приехал и ждет меня. — Тая сделала несколько глотков коньяку. — Мне надо переодеться. Послушай, Сережа, может, ты поедешь со мной? Мне страшно.
— Тая, я все сделаю так, как ты скажешь. Куда надо ехать?
— Здесь недалеко, это бар или ресторан... Мы бы вошли туда друг за другом, ты бы сел где-нибудь поблизости, и тогда я бы почувствовала себя увереннее. Поедем, тебе же тоже надо немного развеяться. А с Ритой все в порядке, не переживай. Да, кстати, та девочка... дочка Оскара, фамилия ее матери не Желткова случайно?
Браслет Матильды
Рита почти четверть часа провела возле окна в ожидании Можарова, но он из дома так и не вышел. Это могло означать, что либо он спустился к Тае, либо притаился где-нибудь на лестнице, чтобы проследить за дверью Ритиной квартиры и убедиться в том, что сама Рита осталась дома, а не побежала за Амфиараем. Ситуация была не из простых. Заинтригованная встречей с человеком, так много значившим в жизни Амфиарая, Рита все же решилась и вышла из дома. Позвала Можарова на всякий случай, но подъезд ответил ей гулким и пространственным эхом. «У Таи», — успокоилась она и вызвала лифт.
Понятное дело, что раз Можаров из дома не вышел, то и Амфиарай не мог ей махнуть рукой, давая тем самым понять, что путь свободен. Она сильно рисковала, направляясь к большой черной машине, и сердце ее учащенно билось, причиняя боль. Едва она подошла, как дверца открылась, и она увидела белозубую улыбку Амфиарая.
— Тебе лучше сесть назад, — услышала она и только сейчас заметила в полумраке салона находящегося на заднем сиденье человека, лицо которого невозможно было разглядеть.
