– Но ведь когда вы его позвали, он откликнулся на имя Саша?
– Да нет. Я же сказала, что просто окликнула: «Можно вас на минуточку?!» – или что-то в этом роде… Или нет, постой, я же не могла его вот так окликнуть, если я знала, что он Саша… Мне сейчас трудно вспомнить…
– И о чем же вы говорили?
– Я на коленях просила у него прощения. Я ему все рассказала про Бартоломея и двух его сучек.
– И он был здесь и видел, как вы живете?
– Да. Но он простил меня. Он тоже плакал…
– У вас есть его фотография?
– Есть… – Она снова открыла жестяную коробку, но, пошарив в ней, испуганно оглянулась, словно кто-то стоял у нее за спиной. – Ее нет… Она же была здесь… Была…
– А что было потом, Виктория? Он заходил к вам еще?
– Заходил. Но я сказала ему, что и он тоже предатель. И чтобы он больше ко мне не приходил.
– Почему?!
– Потому что я видела его в городе… Он сидел, такой красивый, в дорогой одежде и смеялся… Угадайте с кем? С этим отродьем, со Светкой… Они хохотали… Я прошла мимо и про себя прокляла обоих…
– Но ведь вы же все рассказали ему?
– Я не знаю, как это объяснить… Я хотела прийти к нему и сказать, что деньги – это еще не самое главное в жизни… Я и пришла, но дверь открыла она, эта стерва, копия своей матери… Я потом узнала, что она встречается с Францевым… Шлюха, она и есть шлюха.
– А где живет ваш сын?
– Похоже, эти людоеды купили ему шикарную квартиру в розовом доме. До этого-то он жил в каком-то курятнике от интерната.
– В Доме артистов?
– Да, на Горной. Я видела, как они выходили оттуда со Светкой. Я хотела его предупредить, спасти…
– Сейчас вашего сына зовут Женя Альбац?
– Да. Странная фамилия… Я даже не успела его расспросить, почему он не сохранил фамилию отца – Комиссаров…
– А что бы вы сделали, если бы он к вам сейчас пришел?
– Не знаю… Мне кажется, что он стал таким же, как и они… А они не люди. Они поднялись на крови моего Комиссарова… И я не должна была жить… не должна…
Наталия так разволновалась, что чуть не врезалась на полной скорости в столб, пролетая перекресток за перекрестком и спеша домой, чтобы позвонить Сапрыкину и спросить, нашли ли они Альбаца.
Соня, растревоженная ее шумным возвращением, смотрела на нее как на привидение.
– Ты где была? Здесь были Логинов и Сапрыкин. Они ищут тебя.
– Ты не знаешь, они нашли Альбаца?
– Так вот они и ждали тебя, чтобы взять с собой в аэропорт…
– Значит, я опоздала… Ну ничего, я перехвачу их у Дома артистов.
И она снова спустилась вниз, села в машину и поехала на Горную.
У подъезда не было ни единой машины. «Неужели они еще в аэропорту?»
Она поднялась по лестнице, и уже между первым и вторым этажами ее кто-то схватил за руку и затянул в темный угол.
– Тсс… Это я, Сергей… Где тебя черти носят?
– Ты чего на меня кричишь? – просипела она. – Я по делу ездила… Где Альбац?
– Едет на такси домой. Наши люди сопровождают его… Самолет прилетел час назад. Пока он получит багаж, пока то, пока се… Мы решили не рисковать брать его в аэропорту, там люди…
Послышался шум подъезжающей машины. Скрип тормозов. Затем хлопнули дверцы и снизу послышались торопливые легкие шаги.
– Это он, – сглотнув, прошептал Сергей и весь напрягся. – Стой здесь и не высовывай носа. Там на других этажах еще пятеро наших…
Мелькнула тень, возле двери возник высокий парень в светлом замшевом плаще. На его белых волосах блестел снег. «Под американца косит…»
– Ни с места, руки за голову! – раздалось у него за спиной. Он от неожиданности выронил дипломат и большой пакет.
На него набросились сразу пять человек, и когда его отпустили, он уже стоял в наручниках.
– Что случилось? – спросил Женя Альбац, оглядывая своих захватчиков. – За что вы надели на меня наручники?
Наталия вышла из своего укрытия и посмотрела на него. «Если вот так выглядят убийцы, то я сдаюсь…»
Она не могла себе представить этого интеллигентнейшего молодого человека душащим беззащитных женщин в туалете… Это не укладывалось у нее в голове. Безусловно, она не раз представляла себе его в роли убийцы, поскольку видела его на фотографии… Но в жизни он был много интереснее, колоритнее…
К подъезду подъехало сразу несколько машин. Альбаца посадили вместе с Логиновым, который, увидев Наталию, подошел к ней и, едва сдерживаясь, чтобы не накричать на нее за то, что она заставила его так переволноваться, приказал немедленно возвращаться домой.
– Хорошо, – смиренно ответила она и, дождавшись, пока его машина отъедет, села в машину Сапрыкина и поехала с ним в прокуратуру, где должен был состояться допрос Альбаца.
Глава 13
САША КОМИССАРОВ
Наталия открыла дверь своим ключом.
Все было закончено.
Олег спал, а телевизор работал.
Она присела рядом с ним на кровать.
– Я соскучилась по тебе… – сказала она и обняла его.
Он открыл глаза и посмотрел на нее мутным взглядом.
– Как дела? – спросил Олег. Голос у него был по-детски сонным и нежным.
– Я не поняла только одного… зачем было отрезать им руки? Месть – это очень сильное чувство…
– Понимаешь, Наташа… Когда я привел ее первый раз на квартиру Женьки, он был как раз в Сирии, у своих родителей… Я увидел блеск в ее глазах… Она влюбилась не в меня, а в то богатство, которое меня окружало… А я стал на время артистом… Я изо всех сил играл роль богача… И мне это удавалось. Когда я предложил ей переспать со мной, она мне, представляешь, отказала… Сказала, что бережет себя для замужества. Но ведь я все знал и про нее, и про ее отца, Бартоломея, и про Машку. Они же устраивали такие оргии…
– Но откуда ты об этом мог знать?
– Мне Машка показывала кассеты. Она сама снимала их… А иногда Светка стояла с видеокамерой…
– Машка знала, кто ты?
– Знала. Она позвонила мне и попросила у меня тысячу баксов за молчание. Она уже поняла, что это я… их убил…
– И тогда ты… убил и Машу?
– Да, это же нелюди…
– Саша, и все-таки… Разве можно было так мстить?
– Ты не слышала, что они говорили с мамашей о таких, как мы, простых парнях, об интернатовских, в частности… Они говорили, что только такие, как они, имеют право на жизнь, а остальных нужно вообще истреблять для очищения нации… Вот так прямо и говорили… Светка откровенно заявляла, что деньги для нее – это все. А я подыгрывал ей и предложил ее мамаше открыть ювелирное дело… У Женьки дома полно драгоценностей его матери… Он доверял мне и поэтому, когда уехал в Сирию, оставил мне ключи от квартиры. Но когда он вернулся, я понял, что пора раскрываться. И тут у меня со Светкой произошел тяжелый разговор… Мы сидели в кафе, и она сказала: «Взгляни на мои руки… Видишь, какие они тонкие и изящные. Это потому, что я принадлежу к особому племени людей… Мы с тобой, Женечка, элита. И я счастлива, что ты такой же, как и я. Потрогай мою кожу, видишь, какая она шелковистая? Это тоже признак породы…» У нее просто крыша поехала от всего… И тут я сказал ей, что я никакой не Женя Альбац, и что квартира не моя, и что драгоценности принадлежат матери Альбаца… Словом, открылся. И тут такое началось… Она орала на меня как ненормальная… Про какую-то операцию, которую ей пришлось из-за меня перенести, я так ничего и не понял… Но самое удивительное состояло в том, что она, которая выросла на деньгах моего отца, ходила все это время, пока встречалась со мной как с Женей Альбацем, в библиотеку со своей сдвинутой на драгоценностях мамашей и не признавала в мальчике, работающем на ксероксе, меня… Ведь Женя Альбац ходил в шикарной куртке на меху, а Саша Комиссаров – в джинсах и свитере. Когда мы с ней поссорились и она обвинила меня во всех смертных грехах, она схватила меня за руки и стала рассматривать их: «Ты выродок, – сказала она. – Твой отец был выродком, твоя мать – законченная алкоголичка, а ты – еще больший выродок…» Она кричала это, а мы сидели в приличном кафе…
