Она выбежала из комнаты, где только что хотела предаться музыке, взбежала на самый верх, ворвалась в лабораторию… Никого. Холодный свет зимнего утра залил белые столы, барокамеру, склянки…
Она не помнила, сколько времени крушила все подряд, но чувствовала, что только так сможет освободиться от душившего ее приступа ярости… И только учинив в лаборатории настоящий погром и разбив все, что только можно было, она вышла оттуда, размазывая слезы по лицу, икая от внутренних рыданий и сотрясаясь всем телом…
По коридору, да и по всему дому поплыл отвратительный запах химикатов…
Она встретила Луи возле своей комнаты.
– Что все это значит? – спросил он ее охрипшим от волнения голосом.
– То же самое я хотела бы спросить и у вас… – ответила она и, не обращая на него внимания, бросилась ничком на кровать.
Глава 7
Ги Дюпон
К обеду она не вышла. Зато к ней пришла Гаэлль и принялась ее упрекать за погром в лаборатории.
– Или ты сейчас уходишь, – бросила через плечо, не поворачивая головы, Наталия, – или я придушу тебя…
– Я принесла вам успокоительные капли… Вот, выпейте…
– Оставьте меня в покое… Я отказываюсь работать на вас. Можете делать со мной все, что угодно…
Она ушла, на смену ей пришел Луи.
– Вы должны понимать, что ваше поведение недопустимо… Если вы сейчас же не приступите к своей работе, я вынужден буду привести вас к роялю силой…
Она ему ничего не ответила.
И тогда он подошел к ней, схватил ее за плечи, с силой встряхнул и поднял с кровати. Она зажмурила глаза, тело ее обмякло: она всем своим существом противилась насилию.
Он поднял ее с кровати и понес вниз. Он тяжело дышал… Наталия отказывалась что-либо понимать. Больше того, ей показалось, что она попала в руки к сумасшедшим. А что может быть хуже?
Он посадил ее на стул перед роялем.
– Вас привязать или как?
Она пожала плечами: разве ее может кто-то заставить делать то, чего она не желает? Да когда это было?
– А вы не боитесь, что я разобью ваш драгоценный «Стенвейн»?
– Вы, быть может, еще не отдаете себе отчета в том, что творите?
– Напрасно вы так думаете, мне надо было бы раньше догадаться, что вы не собираетесь меня выпускать отсюда… Но и сейчас еще не поздно разрушить ваше осиное гнездо…
Учтите, одно неосторожное движение с вашей стороны, и я подожгу замок. Я не шучу. Если вы меня свяжете, то я тем более не смогу вам помочь разыскать маркер… А если не свяжете, то я способна на многое…
– Думаю, что вы просто переутомились… – смягчился Луи. – Обещаю вам, что не буду вас тревожить до завтрашнего утра…
– Вы мне лучше скажите, зачем вы по ночам спускаете такое количество собак? Чего вы боитесь?
– Вас, – ответил он и вышел из комнаты.
А Наталия вдруг принялась наигрывать немного истеричный испанский пасадобль. Она отчаянно била по клавишам и, глотая слезы, мысленно прощалась с дорогими ее сердцу людьми: родителями, Логиновым, Соней, Сережей Сапрыкиным… Она бы полжизни отдала только за то, чтобы вернуться домой…
Вдруг на нее накатила сильная воздушная волна, горячий дух серы обжег легкие, она закашлялась и, не отрывая пальцев от клавиш, перенеслась в незнакомый ей медицинский кабинет. Она едва успела разглядеть гинекологическое кресло, как новая волна подхватила ее и понесла в лабораторию наподобие той, что она разгромила не так давно в замке… Только над столом уже колдовал не пресловутый Луи Сора (в том, что он не имел никакого отношения к проводимым в замке опытам, она нисколько не сомневалась), а совершенно другой человек. Больше того, ей показалось, что лаборатория в замке и та, в которой она сейчас находилась,– одна и та же. Мужчина, подогревающий колбу с розоватой клубящейся жидкостью, был молод и необычайно красив. У него были тонкие черты лица, черные волнистые волосы и изумрудного цвета глаза. Высокий лоб и внимательный, наполненный одержимостью взгляд придавали его лицу несвойственный возрасту флер мудрости и философской созерцательности. Он был явно не от мира сего.
Вот взять бы его за руку и расспросить: зачем он ей привиделся и какое отношение он имеет к Изабель?
– Кто вы такой и чем занимаетесь? – спросила она, подойдя совсем близко к столу и заглядывая мужчине через плечо.
Но он, конечно, не услышал ее.
– Мсье Ги, я только на минуточку… – услышала Наталия голос, который заставил ее вздрогнуть. В лабораторию тихонько вошла Сара. Она была в белой атласной пижаме, вся такая домашняя, что Наталия чуть было не ущипнула ее, когда та проходила мимо. – Вам не кажется, что молоко уже простыло, а я замерзла?
Она обвила шею Ги руками и поцеловала его в затылок.
– Ну сколько тебя можно ждать?
Он, прикрыв колбу пробкой, повернулся к ней и с величайшей нежностью поцеловал ее.
– Все, иду, – сказал он с акцентом и очень низким голосом, что так не подходило его изящной и тонкой внешности.
Наталия, услышав этот голос, вздрогнула. Конечно, ей это могло показаться, но ведь именно таким голосом с ней разговаривал через дверь… хозяин.
Ги обнял Сару, и они вместе вышли из лаборатории, Наталия же принялась рыться на металлических полках с папками… Она смотрела на них давно и понимала, что раз они находятся в лаборатории, то должны непременно иметь отношение к этому Ги или людям, здесь работающим. Поэтому первое, что она сделала, – это взяла с полки одну папку, раскрыла ее и, увидев толстую пачку бумаги с напечатанным на ней текстом, с трудом прочла: «Ги Дюпон»; далее шло слово, напоминающее «биология». Значит, этот человек был биологом…
Пока все сходилось. Биолог покупает у коллеги-биолога запакованное в маркер вещество, которое в сочетании с собственными достижениями может принести ему успех в его деле. Но на вечеринке маркер пропадает. Возможно, что подвыпивший Ги Дюпон его просто выронил, предположим, во время танца или же в туалете… А почему бы и нет? Он утром обнаруживает пропажу, пытается вспомнить, где и с кем был и как могло такое случиться, что он потерял столь важную для него вещь, и в конце концов принимает решение нанять частного детектива, с тем чтобы ему нашли пропажу. Во время беседы с частным детективом (а любой бы на месте Ги обратился именно к частному детективу, а не в полицию, поскольку дело скорее всего нечистое, раз речь идет о биологическом веществе, которое могло быть разработано в государственной лаборатории) ему задают великое множество вопросов, касающихся прошедшей вечеринки. Идет глубокий анализ: с кем разговаривал, с кем стоял рядом, о чем говорили… И в результате беседы картина проясняется: скорее всего Ги уединился с какой-нибудь девушкой в библиотеке или где-нибудь еще, провел с ней с час или два, а то и меньше, после чего и обнаружил пропажу маркера… На вопрос, как звали девушку, он ответил: Изабель Гомариз, возможно, именно так и представилась эта девица, но разве не бывает такого, что люди называются вымышленным именем, чтобы скрыть, к примеру, свое пребывание в том или ином месте. А что, если эта особа была замужней дамой и пришла на вечеринку к Байе, чтобы отдохнуть от мужа и поразвлечься? И что же тогда удивляться, если женщины под таким именем, как сказал Луи Сора, «в природе не существует»?
