– А что вы так отвечаете по телефону! – возмутилась Надежда. – Милочка, вы все же на работе. Или это секретные сведения?
– Да какой там секрет, – вздохнула женщина, – на прошлой неделе он умер, у нас в холле до сих пор некролог висит. Еще вопросы есть?
– Пока нет, – и Надежда отсоединилась.
«Облом!» – сказала она сама себе, потому что кота рядом не было.
Значит, доктор, который оперировал Шубина, неожиданно умер от инфаркта. Конечно, все бывает, судя по всему, человек был не молодой, много работал, а работа ответственная, напряженная.
Каминский был хорошим врачом, в каждого больного все силы вкладывал, то есть, находился в группе риска. Шубин про это, несомненно, знал. Но с какой целью он законтачил с женщиной из регистратуры? Потому что она звонила ему в день убийства, да и полчаса назад, когда Надежда звонила в клинику с шубинского телефона, увидев его номер, назвала Владимиром Петровичем. Стало быть, знакомы они. Не так чтобы близко, но знакомы. Интересно, что она ему сказала тогда, раз Володька так всполошился? «Это не может быть простым совпадением!»
Так, следует срочно разговорить ту женщину из регистратуры. Но, судя по всему, она баба тертая, на таком месте сидит, скандальных клиенток научилась отшивать. Если Надежда придет и спросит, что за разговор был у них с Шубиным, эта дамочка быстро ее пошлет. Что с того, что клиника дорогая? Надежда ведь не клиентка. А если клиенткой представиться, то опять-таки ничего ей не скажут. Вы, спросят, почему интересуетесь?
Да, получается, что нужных сведений от женщины из регистратуры не получить. Если только…
Надежда опасливо оглянулась, до того внезапно пришедшая мысль была дерзкой. Если только не воздействовать на даму из регистратуры с совершенно другой стороны. Да, пожалуй, это может получиться. А если нет – что Надежда теряет? Ну, несколько неприятных минут ей обеспечены, так переживем! Не в первый раз!
Отказываться от задуманного было не в правилах Надежды Николаевны Лебедевой. Если уж приняла решение, следует его выполнять, причем как можно скорее. И отбросить все сомнения.
Надежда была убеждена, что лучше сделать и жалеть, чем жалеть, что не сделал.
Итак, она подошла к зеркалу и внимательно всмотрелась в собственное отражение. Приличная женщина с неизгладимыми следами интеллигентности и высшего образования. Совсем не то, что ей требовалось для осуществления своего плана.
Надежда задумала пойти в клинику и представиться женой Шубина. Точнее бывшей женой. Впрочем, дела это не меняет, даже еще лучше. Но если она явится в своем настоящем виде, то кто же поверит, что такая женщина бросила мужа в наитруднейший для него период, когда он сильно болел после аварии. Этой не позволит так сделать врожденная порядочность и бабушкино воспитание.
Надежда сильно подвела глаза, чтобы сделать их круглее. Затем наложила более темный, чем обычно, тон. Может, еще тени? Нет, пожалуй, это будет перебор.
Надежда оторвалась от зеркала и занялась поисками яркой губной помады, которую купила когда-то, польстившись на скидку, и отложила. Помада нашлась в ящике кухонного стола и дала неожиданный эффект. В довершение Надежда сильно начесала волосы и обильно полила их лаком.
Теперь в зеркале отражалась бойкая тетя не первой, конечно, молодости, но старающаяся ее, эту молодость, удержать за хвост. Опять же, женщина знает себе цену.
К такому макияжу подошла Алкина дареная блузка. Цветы на ней по оттенку подходили к помаде, хотя и говорят, что подбирать помаду к одежде – дурной тон.
Надежда надела старинное кольцо с довольно крупным бриллиантом. Муж подарил кольцо на свадьбу, оно принадлежало его матери. Опять-таки носить бриллианты днем – это дурной тон, но так нужно для дела.
Наконец, надушившись посильнее, она отправилась в клинику «Филомена», от души надеясь не встретить по дороге никого из соседей.
* * *
Клиника располагалась в небольшом, тщательно отреставрированном дореволюционном особнячке, обнесенном кованой оградой. У входа Надежду приветствовал охранник. Вдоль дорожки отцветали поздние тюльпаны.
Надежда отворила тяжелые старинные двери и вошла в холл. Стойка регистратуры располагалась слева, лифты и лестница – справа, а прямо напротив двери висел портрет немолодого бородатого мужчины в траурной рамке.
«Наш дорогой друг и коллега Каминский Сергей Леонидович» – было написано под портретом, впрочем, Надежда Николаевна и сама догадалась, кто это такой.
Перед стойкой топталась полная дама. Лицо ее было прикрыто шелковым шарфиком. Перегнувшись через барьер, дама тихо говорила о чем-то с сотрудницей регистратуры.
Надежда огляделась и заметила в дальнем углу пару кресел на гнутых ножках и столик, заваленный журналами. Она присела за столик и прикрылась журналом «Женская красота». Номер, как водится, был прошлогодним.
Наконец толстуха ушла, и ее сменила дама с пронзительным визгливым голосом. Эта просто не умела разговаривать тихо, и сотруднице регистратуры тоже пришлось повысить голос. По голосу Надежда и узнала ее. Несомненно, это была та самая женщина, которая звонила Шубину в последний день его жизни.
Дождавшись ухода визгливой клиентки, Надежда подошла к стойке. Женщина подняла на нее глаза. Была она не так чтобы молода, но и не вышла еще из того возраста, когда все попытки устроить личную жизнь оставлены как несостоятельные. Светлые волосы гладко зачесаны, только на щеки выпущены два кокетливых завитка.
Возможно, в молодости это и было трогательно, теперь же вызывало жалость, тем более что женщина была худа, и зеленая форменная блузка еще больше ее бледнила. Глаза едва накрашены, помада бледно-розовая, так что на фоне этой бледной моли Надежда почувствовала себя майской розой.
– Здравствуйте, Елена, – сухо сказала она, прочитав имя на беджике.
– Здравствуйте, – ответила та устало. – Чем могу помочь?
– Видите ли… – Надежда Николаевна помедлила, как бы подбирая слова. – Думаю, вы мне ничем не сможете помочь. Дело в том, что моя фамилия Шубина…
Надежда с удовлетворением убедилась, что все правильно рассчитала, потому что, услышав эту фамилию, Елена вздрогнула и глаза ее предательски забегали. Тем не менее она быстро взяла себя в руки – тут, за стойкой, всякого повидала, и, сделав равнодушное лицо, спросила:
– Вы записаны на прием?
– Нет, я не записана на прием. – Надежда помахала перед стойкой рукой, чтобы было лучше видно кольцо с бриллиантом. – И не делайте вид, что не знаете, кто я такая. Я – жена Владимира Шубина, может быть, вы и его не знаете?
– Владимир Петрович лечился у нас, тут есть его карточка, – не дрогнув, ответила Елена.
– Вот видите, это легко проверяется! – Надежда улыбнулась одними губами. – Как и многое другое. Мне все известно. Какой мужчина может долго скрывать что-то от жены?
