На удивление, Бородулина пощады не просила и ни на что не жаловалась. Однако дело есть дело, и Марченко пришел узнать о наработках и перспективах.
Через десять минут после начала разговора в кабинете следователя зазвучала трель телефона. Вика подняла трубку.
— Алло! Следователь Бородулина?
— Да.
— С вами говорит депутат
— С вами говорит депутат городского совета Семкин. По долгу службы я обязан беспокоиться обо всем, что, в свою очередь, заботит моих избирателей. Не секрет, что так называемое дело об убийстве известного предпринимателя Вирта наделало много шума. Люди боятся выходить на улицу, спрашивают, как идет следствие, скоро ли будет задержан маньяк-убийца. Расскажите, пожалуйста.
Вика закрыла трубку ладонью и непонимающе уставилась на начальника.
«Что такое?» — взглядом спросил он.
— Звонит какой-то депутат. Говорит, расскажите о ходе дела по убийству Вирта.
— Учись. — Марченко взял трубку из руки Вики. — Да!
— А кто это? — удивился Семкин.
— А это кто?
— Депутат горсовета Семкин. Я просил рассказать о ходе дела по убийству известного предпринимателя Вирта. Люди боятся выходить на улицу…
— Передайте своему электорату, чтобы смело выходил.
— А что по делу?
— По делу все нормально.
— Ну, зачем вы так в штыки?
— Почему вы, депутат Семкин, оказываете давление на следствие?
— А кто со мной разговаривает, собственно?
— Начальник следственного комитета города Марченко. Так вам доложить? Я через неделю как раз приглашен на сессию горсовета. Там и расскажу о вашей чрезмерной заинтересованности.
— Я, извините, хотел лишь в двух словах.
— В двух? Пожалуйста: до свидания. — Марченко положил трубку. — Виктория Павловна, если еще кто-нибудь из народных избранников будет беспокоить, давайте им мой номер телефона. А если смелости хватит… Вы разговор хорошо запомнили?
— Да. — Вика улыбнулась.
— Выборы скоро. Вот и появилась у них откуда ни возьмись забота о людях.
Начальник встал с простенького кабинетного стула, хотел напоследок сказать что-то, потом передумал и махнул рукой.
— Давай, Виктория Павловна, работай.
После этого он поднялся в свой кабинет и сам позвонил Никитину.
Глава 6
К исходу дня стали очевидны три вещи. Во-первых, труп девочки был установлен. Истерзанным ребенком оказалась жительница того же района, в котором было совершено убийство Вирта. Имя тринадцатилетней Евы Милешиной вписалось кровавой строкой в список жертв садиста. В семь вечера девочка вышла из дома и направилась к подруге. В двенадцать часов ночи родители забили тревогу.
Идиот помощник дежурного по райотделу не принял заявку родителей о пропаже ребенка и сказал:
— Сейчас все они такие. Нагуляется и придет. Вот если и завтра не появится, тогда приходите.
К этому времени Ева Милешина была уже мертва. Родители опознали ее в морге по шраму на руке. Трехлетняя Ева нечаянно уронила себе на локоть горячий утюг.
Во-вторых, старушка не опознала мужчину, задержанного ДПС. Защищая закон, обязательно где-то его нарушишь. Так и сделал Черников. Вместо официального опознания он привез Мыскину в ГУВД, подвел к открытому кабинету и в щелку показал задержанного. Если бы старушка сказала, что он и есть, то можно было бы смело проводить законное опознание.
Но Мыскина посмотрела в просвет на мужика, прищурившись опытным взглядом бывшей вахтерши, потом протерла рукой глаза и заявила опешившему Черникову:
— Ты чего такой бестолковый? Я же сказала, у того глаза серые были. А у этого карие!
— Вы что, в глаза ему глядели с четвертого этажа на третий? — рассердился Черников. — Смотрите хорошо! Все тут — куртка, седоватый, черные штаны! Что еще надо?
— Вот бестолочь, а! — не унималась бабка. — Я же сказала, глаза серые!
— Но вы же еще говорили, мол, то ли серые, то ли зеленые! Может, карие?! Куртка, штаны!..
— Не он.
Черников плюнул. После такого провала было бы дико приглашать следователя для официального опознания. Он отвел бабку в дежурку и попросил отвезти ее домой при первом удобном случае. Вскоре гражданку Мыскину привезли на «Жигулях» патруля прямо к дому, и остаток вечера она гордо рассказывала соседкам, как ее привлекли органы для расследования убийства.
После этого Никитин велел Старикову зарядить за мужиком наружку и провести полную оперативную установку по домашнему адресу.
И, наконец, третье.
В деле появился некий фигурант по кличке Степной. Как бы ни развивались в дальнейшем события, он прямо или косвенно замешан в истории с камнями, образец которых Никитин обнаружил рядом с трупом. Камни старые, история тоже, а труп — только что образовавшийся. Кто он такой, этот Степной?
Есть ли смысл связывать воедино всю полученную информацию?
Сорокапятилетнего Матвеича в этом доме знали все. Данный фрукт был бомжем и ничуть этого не стеснялся. Однажды, когда он сидел под лестницей первого этажа, дверь в подъезд отворилась, и в нее с шумом ввалилась толпа во главе с Андреем Верником, проживающим в двенадцатой квартире. Сорокадвухлетний мужик вместе с холодным облаком улицы затащил за собой двух парней и трех девиц. Компания хохотала как безумная и почти валилась с ног от спиртного. По привычке Матвеич сжался и стал почти прозрачным. Крутых нервировать не стоит — дорого обойдется.
Но одна девица внезапно оторвалась от своего кавалера, пьяно ткнула пальцем в бывшего токаря и спросила:
— Ой, а кто это?
Верник нахмурил брови и уткнулся в бомжа точкой их пересечения.
— А-а! Да это наш Матвеич!
Тому сразу стало не по себе. Могут и побить.
Надежду в него вселил все тот же Верник, заявивший:
— Отстаньте. Он тут живет.
— А почему именно здесь? — пьяно покачиваясь, спросила одна из дам.
Вместо ответа Верник толчком направил их на верхний этаж к своей квартире, повернулся к Матвеичу и с улыбкой спросил, доставая из кармана куртки бумажник:
— Матвеич, «Пассат» мой постережешь? — Он протянул еще ничего не понимающему бомжу сотенную.
Матвеич мгновенно сконцентрировал свое внимание на купюре.
— Андрюша, кого покараулить? Ты только скажи. Я махом.
Верник от души рассмеялся, засовывая деньги в руку Матвеича.
— Машину мою, «Фольксваген»! Стоит у подъезда.
— Андрюша, без вопросов.
