— Только этих красавцев здесь не хватало, — пробормотал Морик. — Если мы, Ожегов, не смотаемся прямо сейчас, то эти перспективные каторжане не станут думать столько, сколько ты! Валим отсюда!.. У меня есть ключ от чердака.
Ожегову вдруг стало смешно. Пришел, напугал Морика, рассказал ему все, что знал, и сейчас убегает вместе с ним по голубиному дерьму от трех дебилов Моисея. Это как-то не укладывалось в его план.
— Морик, они сейчас все равно на чердак полезут, — заметил он, кряхтя и перепрыгивая через какую-то пыльную балку. — У твоего «бумера» двигатель включен!
— Это им показалось, блин!.. — в азарте крикнул тот, подошел к чердачной форточке, высунул руку с автомобильным брелоком наружу и нажал кнопку.
— Он дома, — прикуривая, сказал один из охранников Моисея.
— С чего это ты так уверен? — спросил второй, вынимая сигарету из протянутой пачки.
— Движок на тачке включен. Торопится, сука. Ничего, сейчас пацаны его выволокут за ноздри.
— Какой движок? — Дружок недоуменно повернулся к нему.
— На тачке Морика.
— Ты что, зема, в шары долбишься? Какой движок? Какая тачка?
— Ну, вот же! — Браток, сидящий за рулем, ткнул пальцем в «БМВ» у подъезда и осекся. — Вот блин! Он же только что дымил!
— Возьми отпуск у Моисея, — посоветовал ему друг. — Полежи под пальмами.
Люди Моисея перевернули всю квартиру, заглянули под все кровати, во все ниши и шкафы, но никого не нашли.
— Если он не в унитазном бачке, то его нет в квартире, — заметил один из них.
— Может, к соседу ушел, попросить чего? — предположил другой, по кличке Рамс. — Хата-то открыта была.
Хата-то открыта была.
— Ага, — съязвил тот, чья версия про бачок была, по его мнению, куда более вероятна. — Зашел к соседу, чтобы попросить его цветы поливать.
— Здесь и цветов-то нет, — разочарованно протянул третий. — Слышь, Рамс, что там за тачка к подъезду подкатила?
Рамс глянул вниз, обернулся с паникой на лице и заявил:
— Братва, там Булгаков со своей мусарней подъехал! Гогу с Мартыном уже вяжут! Валим отсюда! Но где этот ханурик?..
Едва машина с операми въехала во двор, Булгаков сориентировался и принял единственно верное решение.
— Мужики, это люди Моисея, а это — «БМВ» Морика! Здесь не все в порядке! Ломайте их, я наверх!..
Выскочив из машины, Стариков и Мишка бросились к джипу, стоявшему рядом с иномаркой Морика. Детина, сидящий за рулем, мгновенно оценил ситуацию, быстро раскрыл дверцу джипа и рухнул на асфальт, не забыв заложить руки за голову. У второго, смакующего сигарету, опыта общения с сотрудниками антимафиозных ведомств было недостаточно. Увидев мчащийся на него поезд в лице набычившегося Саморукова, он принялся зачем-то поднимать стекло.
С ревом подлетев к джипу, Саморуков обрушил локоть на каленое стекло дверцы. Оно взорвалось, и тысяча осколков залетели внутрь салона. Мишка обхватил жулика одной рукой за шею, а второй стал искать ручку открывания двери. В суматохе она никак не могла найтись.
Видя, что Стариков уже выворачивает первому руки на земле, а он никак не может вынуть второго из машины, Мишка разозлился и стал вытаскивать мужика через разбитое окно. Это было похоже на то, как если бы кошку вытаскивали из подвала через дырку диаметром в пятак. Те же визги и те же усилия. Наконец Саморукову удалось совершить невозможное. Поцарапанный мафиози выскочил из окна и рухнул ему под ноги.
Доставая наручники, Мишка слышал крики с другой стороны машины:
— Не бей по роже, гад! Я только вчера фарфор вставил!..
Подтащив задержанных друг к другу, Игорь и Мишка при помощи двух пар наручников связали их в плотный тугой комок. Через минуту посыпались угрозы и запугивание крутыми адвокатами.
— Какой у тебя может быть адвокат, дурак? — Стариков наклонился над одним из них. — Только прокурор! Сиди молча, пока я еще пару узлов не завязал!
Рамсу, Бойкоту и Шилу долго прятаться между седьмым и восьмым этажом не пришлось. В отличие от своих друзей, завязанных на улице в шкотовый узел, они успели избавиться от пистолетов, сбросив их в мусоропровод. Поэтому, когда Никитин попросил их выйти из-за шахты, они послушно это сделали. Сцепив всех троих двумя парами наручников, опера вывели их на улицу.
— Это что? — Булгаков ткнул пальцем в Гогу и Мартына, сидящих на земле. — Задержание по-слянски?
— Это больше похоже на скульптурную композицию «Самсон, раздирающий пасть мальчику, вынимающему занозу», — заметил Александр. — Размотать-то их сможете, или придется ногой по улице катить?
Кое-как разместив задержанных в джипе и служебных «Жигулях» с липовыми номерами, оперативники дождались прибытия «уазика» с двумя местными операми и колонной двинулись в сторону отдела полиции. Никаких иллюзий относительно целесообразности засады у «БМВ» и в квартире Морика Никитин не питал, однако, пока остается хоть один шанс, его нужно использовать.
— Ребята, посмотрите, пожалуйста, баки под мусоропроводом, — подумав, попросил Никитин.
Еще через три часа, пока следователь отдела шил Гоге и Мартыну дела за незаконное хранение огнестрельного оружия, Рамса, Бойкота и Шило отпустили, предварительно изъяв у первого удостоверение журналиста газеты «Вечерний Заболоцк», а у второго — ксиву сотрудника КГБ СССР, выданную ему, если верить записи, в октябре 2011 года.
— Кличка?
— Гога, — нехотя ответил задержанный.
— Грузин, что ли? — поинтересовался Никитин, вытянув под стол ноги. — Тогда почему нос картошкой? В детстве пенальти пробили?
— Не грузин я, — пробормотал Гога, рассматривая туфли опера, торчащие из-под стола. — Фамилия Гоголев.
— А-а… Что ты делал у дома Морикова?
— А кто это?
— Морик? Это тот, к кому вас послал Моисей.
— А кто такой Моисей?
— Вор, организатор преступной группировки, из-за которого приземляют таких недоумков, как ты.
— Я не знаю такого, — упрямо повторил Гога.
— Кстати, — вкрадчиво вмешался в разговор Булгаков. — Ты знаешь, что на последней ходке Моисея на зоне чуть не опустили?
— Ну, не опустили же… — растерянно выдавил Гога.
— А ты говоришь, что не знаешь такого. — Никитин расцвел голливудской улыбкой.
— Я пошутил, Гога. — Улыбка Булгакова, напротив, была профессиональной, полицейской. — Я же тебе еще у машины говорил, что ты дурак.
— Гога! — Продолжая улыбаться, Никитин постучал носком туфли по стулу, на котором сидел задержанный. — Шило, Бойкот и Рамс уже на свободе. Рассказали все нашим коллегам и спокойно пошли домой. Или к Моисею, но это не наше дело. Главное, что вышли отсюда. Мартын сейчас добросовестно сочиняет явку с повинной и спрашивает следователя, как правильно написать: «чистосердечно раскаиваюсь» или «чистосердечно раскалываюсь». Как напишет, его тоже отсюда как собаку выкинут, чтобы не вонял. А вот как с тобой быть? Расхождение в показаниях налицо. Все говорят, что их к Морику Моисей послал, а гражданин Гоголев утверждает, что приехал к бабе. Может, мы про одно и то же говорим, Гога? Морик — не та баба, часом? Ты что, под хвост однополым гражданам зашпиливать любитель? Товарищ Булгаков, у вас имеется камера для педерастов? А то как бы не ошибиться да «девку» мужикам не закинуть в хату. Зэки же от возмущения отдел разломают.
