От Евы не скрылись слезы в уголках его глаз.
— Я пошел на сотрудничество. Я вам все рассказал, — захныкал Мило.
— За что тебе и спасибо, — ответила Ева, поднимаясь на ноги.
— Вы лжете! Вы обманули меня. Вы… вы поймали меня в ловушку.
— Думай, как хочешь. Я имею право лгать во время допроса, но в данном случае, мне даже не пришлось этого делать. Не откопай мы тебя и не возьми за одно место, Александер наверняка следующим заказал бы тебя. В этом даже не приходится сомневаться. Кроме того, штат Нью-Йорк не станет предъявлять тебе обвинений в мошенничестве. Иное дело, что я не могу тебе сказать, какую позицию займут федералы. Но что-то подсказывает мне, что просто так они это дело не оставят.
— Но я никого не убивал.
— Что ж, можешь думать как угодно, — сказала Ева. Ей было по-своему жаль его, правда, жалость была какая-то жиденькая.
— Я также попрошу прокурора посадить тебя под домашний арест по обвинению в хакерстве. Правда, этот домашний арест последует лишь после того, как ты отмотаешь три положенных тебе срока за соучастие в убийстве, затем еще за мошенничество, если, конечно, проживешь так долго. Но я обещаю, Мило, что заступлюсь за тебя.
По его щекам катились слезы, а когда он заговорил, голос его дрожал:
— Ты — хитрая стерва.
— Верно. Так и есть. — Ева открыла дверь и сделала знак дежурным копам. — Уведите его в камеру.
Мило тотчас разорался, требуя себе адвоката. Ева тут же спокойно перечислила пункты обвинения.
— Пусть свяжется с адвокатом, раз ему так хочется, — сказала она охранникам. — Да, и посадите его в отдельную камеру, и никакой связи с внешним миром. Ни компьютера, ни телефона. Если вдруг появится адвокат, этот факт должен быть зафиксирован в личном деле. Опять-таки никаких электронных средств связи во время такой встречи. Пибоди, наконец-то, — укорила она вошедшую напарницу.
— Я не стала входить, пока ты его допрашивала. Не хотела его отвлекать. В любом случае я наблюдала из соседней комнаты. И вообще, как мне кажется, ты прекрасно обошлась без информации, которую я получила минуту назад. Наши ребята пробились в его «бомбоубежище» и теперь работают там. Прочесывают содержимое компьютера.
— Отлично сработано, — сказала Ева, когда конвоиры вывели Мило за дверь.
— Да, похоже, наши ребята будут покруче его. — Пибоди улыбнулась хакеру, когда тот проходил мимо, затем снова посерьезнела. — Он действительно не врубается, Даллас. По его мнению, он всего лишь сидел за рулем и добывал информацию, а значит, с него взятки гладки.
— Неправда. Ему нравились деньги, ему нравилась власть, и этим все объясняется. В общем, алчность, самомнение и глупость в одном флаконе. На этом строилась вся операция. Ладно. Сейчас не об этом. Позвоню-ка я лучше прокурору.
— Пока ты прессовала Мило, в комнату наблюдения пришла Рео. Сейчас она разговаривает со своим шефом.
— Отлично. Я с ней еще поговорю. А пока мне нужна физиономия убийцы. Мы должны взять его прежде, чем возьмем за задницу самого Александера.
— Александер наверняка все спихнет на него. Сдаст с потрохами. Так сказать, баш на баш, в расчете, что мы проявим снисхождение.
— Никаких сделок с Александером. В любом случае, как только мы возьмем Александера, убийца не дурак и сделает ноги. Но не наоборот. Мы не будем афишировать участие Мило, а еще лучше о нем вообще умолчать. Стоит спугнуть хотя бы одного из них, как, считай, они для нас потеряны. Давай приставим к Александеру парочку наших парней и при первых признаках того, что он собрался слинять, мы его сцапаем.
— Хорошо, я этим займусь. Ты думаешь, Мило говорит правду? Что имя убийцы ему неизвестно?
— Думаю, этот тип его страшно напугал. Мне почему-то кажется, он с самого начала решил, что таких вещей ему лучше не знать, чтобы потом при случае заявить то, что он сегодня заявил нам. Мол, моя хата с краю, ничего не знаю.
— У него еще будет время подумать о том, как жестоко он ошибся, — произнесла, переступая порог, Рео — невысокая блондинка, заместитель прокурора. — Ты обработала его по полной программе и в довершение перевязала бантиком.
— Он хорошо разбирается во всевозможных гаджетах. И знает о людях всю их подноготную.
— Кстати, ты уже проделала часть моей работы. Думаю, мы учтем чистосердечное признание.
— Так получилось само собой.
— В данном случае босс с тобой совершенно согласен. Пусть федералы как следует встряхнут его за мошенничество, если им захочется добавить ему срок. Хотя, кто знает, вдруг они примут во внимание его показания на Александера? Кстати, когда вы намерены его брать?
— Пока не знаю. Сначала мне нужен его громила. Я над этим работаю.
— Даллас, может, федералы и не станут сильно давить на хакера, но я готова спорить на что угодно, они оттянутся по полной, как только им в сети попадет такая огромная зубастая акула, как Стерлинг Александер. Ведь у них будет такой козырь, как твои три убийства.
— Я над этим работаю, — повторила Ева. — И, если к завтрашнему утру я не предъявлю ему обвинения в убийстве, в действие вступит запасной план.
— Я вся внимание.
— Давай перейдем ко мне в кабинет. Хочу кое-что проверить.
— Ты готова к завтрашнему дню? — спросила Рео, пока они шли к кабинету Евы.
— Повторяю, у меня есть запасной план, — ответила та.
— Я имею в виду премьеру. Даже на твоей работе время от времени положен отдых.
— Вообще-то я бы не хотела говорить тебе, но это и есть запасной план.
Когда они пришли в кабинет, Ева быстро набросала для Рео план действий. Та слушала, потягивая воду из бутылки, которую извлекла из сумки размером с молодого слона.
— Мне почему-то кажется, что он попробует убить тебя, когда ты будешь идти по красной ковровой дорожке.
— Вот и я о том же. Он уверен в том, что я буду на премьере. Более того, что я буду упиваться всеобщим обожанием и потому утрачу бдительность.
— Но ведь он тебя не знает, не так ли? Бдительность — твоя родная сестра, а всеобщее обожание тебе до лампочки. По крайней мере, на кинопремьерах.
— Он живет в своем мире, и его представление обо мне зиждется на таких вещах, как летающий ребенок, интервью со мной Надин и прочей шумихе, которую устроили СМИ по поводу предстоящей премьеры. Мира убеждена: он вбил себе в голову, что должен непременно убить меня, чтобы получить удовлетворение, потому что уровень его агрессивности и кайфа возрастает с каждым новым убийством. С этим трудно спорить.
— Не хотелось бы проколоться, Даллас.
— Проколоться можно на чем угодно. Но в данном случае пусть проколется он. Мы возьмем его. Мы возьмем Александера. Мы преподнесем вам сговор с целью убийства, пышный букет из финансовых махинаций и мошенничества. Цветочки в нем можете перебирать вместе с федералами.
