— Дэвид! — закричала она и замахала рукой. Он поднял глаза, улыбнулся и помахал в ответ.
Мона бросилась сквозь толпу и встретила его со словами:
— Мне уже стало казаться, ты никогда не приедешь! Я соскучилась по тебе, Дэвид! Как там Уганда?
Они разместили его вещи в багажнике, Мона села за руль и поехала прочь от суматохи вокзала.
— Я не смог привезти с собой паразитов, которые могли бы уничтожить войлочников, — сказал он, когда они выехали на мощеную дорогу. — Но мне удалось заехать в исследовательский центр Джакаранда и немного понаблюдать за исследованиями, которые они там проводят. Они вывели там несколько паразитов.
— Кому-нибудь удалось остановить нашествие вредителей?
— Пока нет.
— В округе Верхний Киамбу два случая заболевания кофейной ягоды.
— Да, я слышал. Но распространение заразы удалось остановить, погибла только часть урожая.
Они ехали по узкой дороге, одной из многих, проложенных итальянскими военнопленными во время войны. Дорога петляла среди холмов между Киганджо и имением Тривертонов, пересекая утопающие в зелени плодородные угодья, где среди посевов кукурузы, банановых рощ и сахарного тростника то тут, то там виднелись небольшие круглые хижины. По обочинам носились в пыли дети, завидев машину, останавливались и что-то кричали ей вслед. Женщины, которые, согнувшись, волокли воду и дрова по тропинке, идущей параллельно дороге, поднимали руки в приветственном жесте. Мона махала им в ответ, чувствуя, как неожиданное счастье и радость переполняют ее впервые за те два месяца, что она управляла фермой одна, без Дэвида.
— Что еще нового ты узнал в Джакаранде? — спросила она, бросив быстрый взгляд на сидящего рядом мужчину. Несколько дней назад Мона слышала, как тетушка Грейс говорила, что Дэвид Матенге — копия своего красивого отца-воина.
— Они все еще считают, что самый надежный способ борьбы с войлочником — это обмазывание жиром. Кофейный совет рекомендует «синторбит» и «остико». В Джакаранде экспериментируют с «дилдрином», новым инсектицидом производства «Шелл Кемикалс».
Дэвид поудобнее устроился на сиденье, выставил руку в окно, взглянул на Мону.
— Как дела на ферме?
— Сумела продать наш последний урожай по четыреста двадцать пять за тонну.
— Это намного больше, чем в прошлом году.
Она засмеялась:
— Так ведь и затраты на управление фермой значительно выросли. Дэвид, как же я рада, что ты вернулся!
Он внимательно посмотрел на нее, затем отвернулся. Мимо проносились зеленые холмы и глинистые проселочные дороги; то тут, то там на фоне пронзительно голубого неба зеленели густые банановые рощи. Дымок спиралями поднимался от конусообразных крыш, крытых соломой. Дэвид почувствовал, что он соскучился по этому мирному, такому знакомому пейзажу. И по Моне он тоже соскучился.
— Зайдешь ко мне попить чаю? — предложила она, объезжая вокруг Белладу и паркуя машину между видавшим виды «фордом» и запыленным «кадиллаком», первым из которых активно пользовались каждый день, в то время как лимузин не двигался с места уже несколько лет, с самых похорон леди Роуз. — Или хочешь отдохнуть с дороги?
Дэвид выбрался из машины и отряхнул пыль с брюк.
— Я в поезде выспался, так что с удовольствием выпил бы чаю.
Мона обрадовалась:
— Отлично! — И последовала за ним по ступенькам на кухню.
Когда они вошли, Мона сказала:
— У меня опять был серьезный разговор с Соломоном. Сегодня утром я его застукала, когда он подогревал тост на огне.
— Ну и что с того?
— Так он держал тост пальцами ног!
Дэвид рассмеялся. Мона, тоже смеясь, хотела добавить что-то еще, когда на пороге столовой неожиданно возникла какая-то фигура.
— Джефф! — выдохнула она. — Я не заметила твою машину.
— Меня отец подбросил. Он поехал в миссию проведать тетушку Грейс.
— А Ильза с тобой? Мы как раз собирались выпить чаю.
Джеффри бросил короткий неодобрительный взгляд на Дэвида и произнес:
— Боюсь, это не очень хорошая идея. Мы не просто в гости к тебе приехали, Мона, нам нужно поговорить с глазу на глаз. У меня для тебя неприятные новости.
— Что случилось?
Он снова многозначительно посмотрел на Дэвида, который быстро сказал:
— Я выпью с тобой чай в другой раз, Мона. Мне все равно нужно съездить повидать мать и Ваньиру.
— Дэвид, — она дотронулась до его руки. — Пожалуйста, возвращайся и пообедай со мной.
— Конечно, — ответил он. — Нам ведь нужно еще поработать с бумагами.
— В самом деле, Мона, — сказал Джеффри, когда Дэвид ушел. — Я не понимаю, почему ты позволяешь своей прислуге звать тебя по имени.
— Какой же ты заносчивый, Джеффри, — сердито ответила она, в очередной раз поражаясь тому, как могла когда-то даже думать о том, чтобы выйти замуж за этого ханжу! — Я тебе уже сто раз говорила, что Дэвид Матенге не прислуга, а мой управляющий. Кроме того, он мой друг. Так что за плохие новости ты мне принес?
— Ты сегодня утром радио слушала?
— Джеффри, я встала до рассвета и все утро провела на плантации, следила за обработкой кофе, потом ездила на вокзал встречать Дэвида. Поэтому радио я не слушала. А что случилось?
Джеффри так и подмывало сообщить ей, что, по его мнению, Мона вполне могла бы отправить кого-нибудь другого встретить Дэвида и что на самом деле это гораздо более соответствовало бы приличиям. Но зная, что спорить с ней бесполезно, что она все равно поступит так, как считает нужным, он предпочел вернуться к причине своего неожиданного визита.
— Губернатор объявил в Кении чрезвычайное положение.
— Что?!
— Сегодня ночью был арестован Кеньята и несколько его приспешников, чтобы наконец покончить с May May.
— Но нет никаких доказательств того, что за May May стоит Кеньята! Пару месяцев назад он публично осудил акты терроризма!
— Но мы должны были их как-то остановить! Готов поспорить на все что угодно, что теперь, когда старый Джомо оказался за решеткой и больше не может распространять свои идеи, насилие прекратится.
Мона, отвернувшись, прижала руку ко лбу.
— И что означает введение чрезвычайного положения?
— Это означает, что до тех пор, пока бандиты не выйдут из лесов и не сдадутся в руки властям, мы будем жить на особом положении, под надзором полиции.
Она подошла к покрытому кафелем столу, на котором между электрической кофеваркой и соковыжималкой стоял радиоприемник в желтом пластмассовом корпусе. С тех пор как в 1919 году была построена Белладу, кухня уже несколько раз перестраивалась. Последний раз ремонт делали два года назад, тогда старая дровяная печь наконец уступила место современной газовой плите.
