Снова щелкнул и попал на репортаж о визите королевы Нидерландов Софи в Англию. Вот она выходит, вот она раскланивается, вот она садится в машину…
Потеряв к «ящику» всякий интерес, Татаринов выключил телевизор. Одновременно с тем, как он нажал на кнопку, снова затренькал спутниковый телефон.
— Слушаю, — сказал Татаринов.
— Я — борт ноль-двенадцать, дайте координаты для начала поиска.
Посмотрев на часы, Татаринов прикинул, что да, пора бы самолету и появиться.
— Нужно прочесать кусок между Норвегией и Англией.
— А точнее?
— Лодка оставила побережье Голландии и, судя по всему, направляется в сторону острова Исландия, она сейчас находится на расстоянии ста пятидесяти — двухсот миль от берега.
— Хорошо, начинаю поиски. Вы не представляете, что тут в небе творится! — Борт по-детски хихикнул и отключился.
Еще бы! Татаринов и сам понимал, что территория Северного моря — это задний двор Великобритании и Норвегии, которые меньше всего хотели бы видеть в этой части земного шара российские воздушные и морские военные суда.
Как-то незаметно прошло около двух часов и исчезло порядка пяти сигарет, когда снова вышел на связь ракетоносец «ТУ-95МС»:
— Я — ноль-двенадцать, нашел две цели — выбирай любую. Обе идут курсом на Исландию, сопровождать одновременно обе нет возможности. Одна идет со скоростью пятнадцать узлов, вторая — двадцать. Больше информации дать не могу. В теории и та и другая могут быть вашими.
— Пойдем за той, которая идет со скоростью двадцать, — предложил Татаринов, понимая, что и командир корабля не является всевидящим. — Современная лодка…
— Хорошо, сопровождаю цель номер два, — доложил борт и снова пропал.
Еще через три часа стратег сообщил, что судно ушло в сторону Норвегии, а цель номер один потеряна.
— Замечательно, — согласился Татаринов, — спасибо за помощь. — На том и расстались.
Пришлось звонить вице-адмиралу и доказывать ему необходимость отправиться на остров Исландия для того, чтобы продолжить поиски пропавших детей.
— Чем мотивируете? — поинтересовался вице-адмирал. — Я и так в ваших целях несколько тонн авиационного топлива сжег.
— Как чем? — удивился Татаринов. — Ранениями своих двух бойцов и пропажей двух человек, скорее всего граждан Российской Федерации.
— А где пафос? — не согласился с ответом вице-адмирал.
— Какой еще пафос? — переспросил Татаринов.
— Ну ты вот сам вообрази: мне сейчас наверх звонить, им что сказать? Что ты, где-то в Исландии будешь искать каких-то детей? Что замолчал, Татаринов? Сказать нечего?
— Пока нечего сказать, товарищ вице-адмирал, — подтвердил командир группы боевых пловцов. — Но, может быть…
— Может, — согласился вице-адмирал. — Ладно, завтра сто километров западнее от точки, где вы упустили лодку, подойдет еще одна.
— Так это почти напротив Лондона, — припомнил карту Татаринов.
— Да, — согласился вице-адмирал. — Лазает у нас там одна штуковина. Маленькая сама по себе, но для вас место найдется. Поскольку западники ее еще не засекли, значит, наши аппарат состряпали нормальный. Только с комфортом там не очень и не объешьте экипаж. А то они и так ноют, что им еды мало загрузили. Экспериментальная ж программа, сам понимаешь, все не учтешь.
— А для багажа-то нашего место найдется? — забеспокоился Татаринов.
— Найдется, — согласился вице-адмирал. — Еще раз скажи своим людям, чтобы не налегали там на еду. А то придется раньше времени программу сворачивать. Окажешься на острове, там в магазин зайдешь и отъешься. И думай, капитан второго ранга, думай над пафосом. Расходы нужно оправдывать, я не могу вот так вот взять и практически из-за твоей личной вендетты половину армии на уши поставить.
— Есть думать на счет пафоса! — ответил Татаринов.
— Можете, конечно, самолетом, — предложил вице-адмирал, — чего будете мучиться?
— А багаж? — не отступал Татаринов. — Я без багажа не могу, у меня там много чего собрано. А пропадет где в дороге? Это же целое дело потом. Я со своим вещами поеду.
— Ладно, ладно, — сразу быстро отступил вице-адмирал. — Сам захотел две тысячи километров под водою пилить вплоть до Рейкьявика. Ну, все, с богом.
* * *
В течение пяти суток дизель-электрическая подводная лодка с экипажем из десяти человек приняла на борт еще пятерых. Малыша и Марконю отправили обратно на Родину, ранения еще давали себя знать… А вот Голицын бил себя кулаком в грудь, показывал свои забинтованные ноги и говорил, что как раз за неделю всю срастется. По сути, так и получилось. И теперь, покинув темной исландской ночью субмарину, боевые пловцы вплавь вместе со своими баулами добирались до берега, который — спасибо маленькой просадке лодки — находился всего в нескольких десятках метров.
На берегу их уже ждал человек… Из черного «Форда» — эх, какая расточительность, да и экология страдает — вышла среднего роста пожилая дама и заговорила на совершенно чистом русском языке:
— Кто из вас капитан второго ранга Татаринов?
— Я Татаринов, — доложил ей командир, стаскивая с себя гидрокостюм и вдыхая полной грудью свежий воздух. В Исландии со свежим воздухом все в порядке, иногда только вот вулкан разыграется. А так дыши не хочу. Экологически чистое место, надо сказать.
Женщина не стала представляться, а Татаринов лишних вопросов и не задавал. Дама сообщила, что все документы для них готовы и что официально они сегодня прилетят в Рейкьявик через три часа на самолете и официально пересекут границу.
— Потрясающе! — оптимистично согласился Татаринов. Женщина с любопытством смотрела, как группа пловцов превращается в обычных туристов, приехавших на остров поглазеть с одним-единственным вопросом в глазах: «А чего тут интересного?» Пока этого вопроса на лицах на самом деле не читалось, но он должен был обязательно проявиться.
Дама поспешила напомнить, что они здесь находятся именно как туристы. И у них даже есть обратные билеты, которые предписывают вылететь им в противоположном направлении через две недели. Татаринов не стал спорить.
Народ вместе с багажом затолкался в «Форд-Экспедишн» и покатился в направлении столицы карликового государства.
Что такое Исландия? Куда их занесло по следам доктора Пинту?
Это остров четыреста на четыреста километров, десяток рек, десяток городов, тишь да благодать. Живут здесь триста двадцать тысяч человек и горя не знают. Из них в Рейкьявике проживает сто двадцать тысяч, остальные рассеяны по ближайшим деревням. Плотность населения можно обозначить так: если вы напьетесь в местном баре и выйдете за пределы города, то найти вас будет практически невозможно.
Северное государство славилось тем, что ночи в летнее время были очень светлыми, зато дни в зимнее время — очень темными. Сейчас, несмотря на середину ночи, здесь было достаточно светло, чтобы различать контуры предметов и окружающей природы.
