Г. Ковиль, штат Орегон, США. 09 декабря 1999 г. 18:15
Возвышающийся за кованой оградой опрятный двухэтажный дом, обшитый светло-зеленым сайдингом, прекрасно гармонировал с темно-зеленым «Бентли», притулившимся у двустворчатой витражной входной двери и двумя бронзовыми сильфидами, замершими у ворот.
Впрочем, здесь, в квартале вокруг Риджинг-сквера – купленного домовладельцами в складчину уголка зелени в центре большого города – подобными изысками удивить кого-либо было трудно. У обитателя каждого из тридцати пяти особняков вполне хватало средств, чтобы подбирать цвет машины в тон любимому платью жены, или перестраивать здание под стиль дорого коллекционного автомобиля.
Идрис Нахчий поначалу тоже отдал дань цветовым изыскам, давая предпочтения разнообразным оттенкам зеленого, но очень скоро ему это развлечение приелось, и он пользовался купленным три года назад домом в том виде в каком он оказался, благо преданная группа из девяти человек, жившая вместе с ним, не привлекала особого внимания на фоне многочисленной дворни соседей, а полиция относилась к каждому из обитателей престижного квартала с таким пиететом, словно каждый из них был известным политиком или вообще удачливым баскетболистом.
Но сейчас дом пустовал, если не считать трех новобранцев из Салема и Айдахо, присоединившихся к отряду три дня назад. Они еще не успели наиграться с оружием, а потому, пока один из бойцов приглядывал за входом, двое других развлекались в подвале, в оружейной комнате, гадая, когда же великий бей наконец-то позволит пострелять из всего этого по-настоящему.
Сам Нахчий в это время сидел перед телевизором, развалившись в широком кресле и, покуривая привезенную с родины трубку, лениво смотрел по спутниковому каналу долгий пакистанский сериал о бедах двух братьев и их металлургического комбината. Больше всего чеченца удивляло то, каким образам братьям по вере удалось создать столь длинную киноленту без единого поцелуя и даже малого намека на возможность иных отношений мужчины и женщины, кроме как по производственным вопросам. И тем не менее, сериал получился ничуть не скучнее тех длинных «мыльных опер», которые так нравятся тупым американцам.
Но и не интереснее – поэтому Идрис ничуть не огорчился, когда услышал от ворот знакомый сигнал микроавтобуса. Он поднялся, подошел к окну, глядя, как «Мицубиси» пристраивается позади «Бентли», и выключил телевизор – ни к чему моджахедам знать, как он развлекается в свободное время.
Саид, громко захлопнув дверцу, торопливо взбежал на второй этаж и обнаружил своего командира стоящим на молитвенном коврике. Боец замер, не решаясь прерывать молитвы, но Нахчий, коснувшись лбом пола в последний раз, поднялся, еще раз поклонившись в сторону Мекки, и повернулся к Исбаеву:
– Что скажешь, брат мой?
– Неверный живет на южной окраине, в большом коттедже. Земельный участок небольшой и совершенно голый, только клумбы для цветов. Но сейчас они все льдом покрыты. Со стороны улицы дом загораживает только бордюр высотой по колено. Позади узкая полоска кустарника, но за ней начинается автостоянка супермаркета. Днем там народ ходит, ночью она освещена и два охранника в будке сидят. Незаметно подойти невозможно. От соседних участков дом отгорожен высоким забором. Внутри постоянно десять человек, не считая самого неверного. Со стороны улицы постоянно находится пост из двух человек в машине. Еще один часовой постоянно маячит под навесом у входа. Как дом охраняется изнутри, разобрать не удалось.
– Ты просто молодец, Саид, – искренне похвалил опытного воина бей. – Получается, их всего одиннадцать против нас семерых? Несчастные… Ладно, возьми двух молодых из подвала, пусть сменят тех, что караулят дом. Сам пока можешь отдохнуть. Нам нужно выждать неделю, прежде чем все начнется. На море расстояния большие, а скорости маленькие. Время тянется долго…
Сейнер «Славутич», Тихий океан. 09 декабря 1999 г. 18:25
Над океаном погода держалась на уровне плюс пяти, но на палубу высовываться не стоило – от пронизывающего ветра не спасали ни прорезиненные дождевики, ни толстые свитера, ни суконные бушлаты. Сейнер, работяще тарахтя дизелями, неторопливо взбирался на накатывающие водяные горы, потом стремительно рушился вниз, ныряя в глубину и пропуская по палубе тонны холодных соленых потоков, разбивающихся о рубку – но, как поплавок, выскакивал на поверхность и начинал новый подъем.
– Кавказцы-то наши притихли, Константин Андреевич, – отметил рулевой, когда через палубу прокатился очередной вал. – Вчера пытались ерепениться, к Нике вроде даже баки подбивали, а нынче и не показываются. Даже к завтраку не вышли.
– Укачало американцев, – вздохнул капитан. – Пока такая погода, с горцами проблем наверняка не будет. А вот потом… Знаешь, Славик, как сменишься, шепни мужикам, чтобы железки какие под руками на всякий случай держали. Ножики поточили – мало ли рыбу потрошить придется? Ну, ты меня понял.
– Понял, Константин Андреевич, – кивнул матрос. – Только не понимаю, зачем вы их вообще на борт взяли?
– Ты зарплату получать любишь? Или предпочитаешь, как во Владике
[10]
, на митингах ее выпрашивать? Вот и не пентюкай, когда денежки отрабатывать приходится. Иначе нам своих тунцов придется в Петропавловске-Камчатском на склад за галочки сдавать.
– Не нравятся они мне все равно, Константин Андреевич, – покачал головой рулевой. – Хочется чем-нибудь тяжелым по голове дать, и за борт выкинуть.
– И мне хочется Слава, – кивнул капитан. – Но пока давай потерпим. Если сильно напрашиваться не станут, пусть сплавают туда и обратно, черт с ними. На жизнь как-то зарабатывать нужно.
– А что у них за груз?
– Груз?.. А хрен его знает. Ты на море смотри, и болтай поменьше. Судно, вон, рыскает, как заяц в огороде. Ровней держи, ровнее…
Капитан отошел к двери, снял с крюка фонарь, накинул на плечи дождевик, надежно затянув все завязки, открыл дверь, впустив в рубку порыв студеного океанского воздуха, выбрался наружу, спустился на палубу и, удерживаясь за леер, пробрался к переднему трюму. Открепил край брезента, подлез под него, сдвинул запорные балки, приоткрыл край люка и проскользнул в образовавшуюся щель.
Пустой трюм гудел под ударами стихии, как огромный тяжеловесный колокол – низкое эхо металось от стенки к стенке, нисколько не утихая. Запах свежей рыбы казался плотным, как кисель, влажно забираясь в рот и ноздри. Капитан спустился вниз, осветил фонариком продолговатый ящик. Дырочки, эмблемки… Иванов присел на корточки, пытаясь разглядеть через дырки, что же там находится внутри, но в свете фонарика удавалось разглядеть только отдельные проволочки и какой-то остроконечный предмет во весь ящик длиной.
Поди, разбери, что такое? Наверное, какой-нибудь магнитный или акустический датчик, который станет тайно следить за акваторией Желтого моря и «сливать» данные в Пентагон. Там ведь, у Корейского залива, и китайских военно-морских баз пара штук, и северо-корейские имеются.
