Изначально на нейтрализацию мной было запланировано тридцать минут. Исходя из приобретенного в походе опыта – более чем достаточно. Однако поиски заряда чрезмерно растянулись, и в моем распоряжении оставалось не более четверти часа. До чего же было обидно собирать манатки и убираться ни с чем! Побросав бесполезный инструмент в сумку, я нажал одну из клавиш навигационно-поисковой панели. Сбоку экрана тут же высветился яркий треугольник, указывающий курс для возвращения к «Барракуде».
Отплыв на десяток метров, я оглянулся. Так и не покоренный мной шестой заряд лежал на прежнем месте – такой же неприступный, загадочный и покрытый многолетним слоем коричневатого ила. Он словно был частицей той нетронутой первозданной природы, что окружала нас на глубине двухсот пятидесяти метров. И только края очищенной крышки с отметинами от острого инструмента напоминали о визите человека…
Настроение – хуже некуда. С лючком шестого заряда не справился. До спасительной «Барракуды» далеко. Очень далеко, а газа в баллоне с каждым вдохом все меньше. За спиной около четырех миль труднейшего пути, а заветной засветки на экране все нет и нет.
«Господи, да где же ты?!» – все чаще посматриваю на стрелку манометра. Минут десять назад стрелка плавно улеглась на последнее деление шкалы. Далее начинался красный сектор. Это означало, что в баллоне остается кислород, который малыми дозами смешивается с прошедшей регенерацию смесью, но его запас чрезвычайно скромен.
Я специально не увеличиваю темпа движения до максимума, ибо это бессмысленная и опасная затея. Любому начинающему дайверу известно: чем интенсивнее работают мышцы тела, тем больше им требуется кислорода. Как говорится: палка о двух концах. Поэтому в подобных критических ситуациях следует подбирать «крейсерский» режим, при котором проходишь максимальное расстояние при минимальном расходе «топлива». То есть кислорода.
Осилил очередную стометровку. Блинкер – крохотный треугольник, подсказывающий направление на мою подлодку, находится в верхней части экрана. Я строго выдерживаю заданный курс, постоянно контролируя пройденный путь и время, но… «Барракуды» не видно. В голове сами собой лихорадочно рождаются планы на тот случай, если не найду лодку.
«Нет, это невозможно! – отбрасываю подобный вариант. – Не угнали же ее америкосы, пока я мотался за четыре мили! Глупость. Быть этого не может…»
Внезапно прямо по курсу вместо ожидаемой и характерной для моей подлодки засветки на экране появляются две странные точки. Затем еще три. И через секунду последняя – шестая. Уменьшив скорость, пристально слежу за ними… Точки движутся навстречу. Останавливаюсь. Выключив фонарь, прижимаюсь ко дну и не свожу глаз с экрана. Чутье с опытом подсказывают: впереди либо стая крупных особей акул, либо… Впрочем, лучше бы это были акулы. Встречаться с группой боевых пловцов вероятного противника мне хотелось меньше всего. Нет, я их не боюсь. Дело не в страхе. Подобные встречи в моей практике случались не раз. Как видите, я до сих пор жив и здоров, а значит, выходил из всех поединков победителем. Причин нежелания завязывать рукопашную – две. Первая: в баллоне ребризера слишком мало кислорода. Вторая: я не должен нарушать режим скрытности и показываться кому бы то ни было на глаза.
Точки приближаются. Они плывут слишком медленно и правильно, не нарушая порядок строя. Это настораживает. Акулы так себя не ведут. С точки зрения подводных хищниц, их перемещения вполне осмыслены, но со стороны они похожи на броуновское движение.
«Стало быть, ко мне в гости пожаловали боевые пловцы, – вздохнув, нащупываю автомат и мягким щелчком ставлю переводчик огня в положение «одиночный выстрел». – Ладно, на войне, как войне…»
Решаю проверить, имеется ли у группы пловцов такое же умное устройство – поисково-навигационная панель. От ее наличия должна выстраиваться дальнейшая тактика противоборства.
Смещаюсь в сторону метров на сорок и, снова зависнув над самым дном, внимательно слежу за противником. Группа плавно корректирует курс и движется точно на меня. Значит, панель имеется. Это плохо, но не смертельно. До визуального контакта еще пара минут. Для того чтобы нащупать меня, им нужны мощные фонари. Мне он не нужен, и это большой плюс.
Уменьшив яркость экрана панели, считываю данные обнаруженных засветок. Мы находимся на одной глубине. Друг против друга. Между нами остается сорок метров. Американцев шестеро. Я один. А вот и еле заметные световые пятна фонарей трех лидеров. Неплохо. Однако стрелять пока бесполезно – слишком большая дистанция. На такой приличной глубине мой двухсредный автомат выплевывает стреловидные пули максимум на десять метров.
Жду… По мере приближения, скорость группы заметно уменьшается.
«Что, страшно? – подняв автомат, пристраиваю прицельную линию на уровне глаз. – То-то. Это вам не в Афганистане или Ираке качать права. Здесь на глубине и сдачи могут дать…»
Дистанция двадцать метров. Среди абсолютной черноты уже различаются контуры плывущих впереди пловцов, и можно набросать кое-какие характеристики. На американцах гидрокомбинезоны и схожие по внешнему виду с моим дыхательные аппараты. Зато из оружия, не считая обязательных ножей, видны лишь короткие пистолеты, с дальностью стрельбы на глубине не более пяти метров. Их не сравнить с подводными автоматами, способными дырявить противника даже в бездне.
Метрах в пятнадцати группа расходится веером. Визуально они меня не видят. Мое местоположение фиксирует только командир, коего я вычислил по наличию панели. Стало быть, мой первый выстрел предназначен ему.
Нащупав в прицеле его фигуру, нажимаю спусковой крючок. Звучит щелчок, за ним следует хорошо знакомое шипение, производимое «полетом» длинной стреловидной пули. Видимость впереди на пару секунд ухудшается из-за оставляемого пулей следа в виде миллионов крохотных пузырьков воздуха. И уж после я наблюдаю результат. Он удовлетворяет: тот, что держал в руке панель, выронил ее и, дергаясь, медленно оседает ко дну.
Неплохое начало. Что дальше? Дальше немного сместиться в сторону – сменить позицию, ибо опытные пловцы могут с легкостью определить место стрелка по белесым росчеркам от пуль.
Ухожу на пару метров вправо и снова наблюдаю за противником…
Никто из боевых пловцов не бросился на помощь раненому. И вообще смятение в их рядах от потери командира длилось меньше, чем хотелось бы. Буквально через пару секунд они перестроились в цепь, стремительно прижались ко дну и все, как по команде, развернули фонари в мою сторону.
Ситуация осложняется. Светящиеся точки фонарей видно, а фигуры пловцов словно растворились в черноте. Приходится и мне вжиматься в илистое дно. Слух улавливает несколько щелчков-выстрелов. Направление на источник из-за большой плотности среды определить невозможно, приходится полагаться на зрение – искать в освещенном фонарями пространстве характерные росчерки от стремительного движения смертоносных стрел. И я нахожу их. Отчетливо вижу, как они появляются из темноты бокового пространства, тонкой молнией преодолевают несколько метров и исчезают в опасной близости от меня.
