Отец пробыл в деревне неделю, как и собирался. Мы ходили с ним в лес за грибами, купались в озере, пололи небольшой бабушкин огород, по вечерам сидели на завалинке, щелкали семечки и говорили о разных пустяках. В общем, отдыхали, как обычно. Перед отъездом отец предложил мне вернуться в город вместе с ним, но я отказалась. Не видела в этом смысла и так ему об этом и сказала. Он уехал рано утром, пока солнце еще не накалило воздух. Бабушка постояла возле ворот, глядя на пыльный след от его машины, вытерла уголки повлажневших глаз, затем сказала, что надо бы собрать колорадских жуков с листьев картофеля.
– Ты отдыхай, бабуля, – предложила я. – Все сама сделаю. А потом на озеро сбегаю искупаться.
– Хорошо, хорошо, – обрадовалась она. – А то нынче спина что-то болит.
– Вот и полежи! – улыбнулась я. – Правильно папа говорит, что эта картошка тебе вовсе не нужна. И зачем ты ее каждый год сажаешь? Мучение одно только!
– Как же не сажать? – удивилась она. – Это что же земля пустовать будет? И что соседи скажут?
Я знала, что разговор ни к чему не приведет. Отец уже не раз принимался убеждать бабушку не возиться с выращиванием овощей, но она продолжала жить по раз и навсегда заведенному порядку. И по-другому просто не могла.
– Пойду на огород, пока не жарко, – сказала я.
– Вот и хорошо! – обрадовалась она.
Я надела купальник, повязала волосы платочком, взяла ведерко и отправилась на бабушкины «картофельные поля». Жуков и правда оказалось много. Я сразу заметила красные пятнышки под зелеными листьями. Собирать их было делом нелегким, скользкие тельца вызывали дрожь отвращения. Я выдержала чуть больше часа, затем решила, что с меня на сегодня хватит. Выпив на кухне молока, осторожно заглянула к бабушке. Она лежала с отстраненным видом, но, увидев меня, вяло улыбнулась.
– Пойду на озеро, – сообщила я.
Бабушка лишь моргнула.
Я накинула сарафан, взяла полотенце и вышла из дома. Урай сразу оживился, выбрался из конуры и завилял хвостом, умильно глядя мне в глаза. На озеро брать его совсем не хотелось, хотя я понимала, что он жаждет охладиться в воде. Обычно Урай, разыгравшись на мелководье, начинал прыгать на меня и обхватывать грязными лапами.
– Я одна, – сообщила я и направилась к калитке.
Урай тут же поник, обиделся, что я не хочу брать его с собой.
– Ладно, пошли! – пожалела я его, возвращаясь к конуре. – А то жарко тебе в такой шкуре! Но смотри, веди себя прилично!
Он взвизгнул от радости. Отстегнув цепь, я открыла калитку, Урай вылетел на улицу.
До озера пешком минут двадцать. Солнце поднялось уже высоко, было около одиннадцати. Я ощутила, как быстро нагревается воздух, и пожалела, что не поехала на велосипеде. Однако возвращаться не хотелось. Деревня будто вымерла. Почти все окна домов были закрыты ставнями. Из-под ворот виднелись вытянутые морды собак, которые при нашем приближении вяло тявкали. Урай делал вид, что ничего не слышит, бодро бежал впереди меня, помахивая колечком хвоста. Возле крайнего дома меня окликнул дед Матвей. Он сидел в тени развесистой черемухи на покосившейся лавочке.
– Здравствуйте, – вежливо поздоровалась я.
– Надо же! Ты снова приехала, – радостно заговорил он и даже заерзал на скамье.
Урай остановился и оглянулся.
– Да, на каникулы погостить, – сообщила я.
– Видел, видел твоего батяню. Ладный такой стал. А он где ж?
Мне стало неудобно разговаривать на расстоянии, и я подошла к скамье. Матвей только этого и ждал, тут же отодвинулся, освобождая мне край скамьи. Я понимала, что деду просто скучно и он рад поболтать с кем угодно. Но задерживаться в мои планы не входило, озеро манило, хотелось поскорее прыгнуть в воду и ощутить ее прохладу.
– Папа рано утром уехал, – сообщила я. – Ему на работу нужно, а я вот осталась еще погостить.
Матвей закивал, затем полез в карман и достал горсть жареных семечек.
– Угощайся, – заулыбался он, протягивая их мне. – Грызу помаленьку, но зубов-то мало осталось. Старуха моя как нажарит сковороду, так и едим месяц!
И он хрипло рассмеялся.
– Да я на озеро…
– Успеешь еще, – не унимался Матвей. – Посиди чуток со стариком. А то, сама знаешь, молодежи у нас давно нет, и новостей никто не рассказывает.
– Так вы же телевизор смотрите наверняка, – улыбнулась я.
– Смотрим, – охотно подтвердил он. – Но потом у обоих сердце болит. Только и слышишь, там где-то взорвалось, в другом месте всех поубивали, кризисы еще всякие. А ну их, эти новости! Ты вот лучше что-нибудь поведай! Как там в городе? Хорошо живется?
И Матвей с живым интересом заглянул мне в глаза. Я подумала, что лучше посижу с ним минут пять, а потом спокойно уйду. Иначе он сильно обидится и будет потом жаловаться моей бабушке. Я примостилась на край скамьи.
– Неплохо живется, – вяло ответила я, глядя в его морщинистое загорелое лицо.
– Оно и понятно, – охотно согласился он. – Но и у нас тут благодать господняя! И чего другие девчата сюда не ездят? Только ты одна в деревне каждое лето! За это тебя и уважаем. Не забываешь бабушку свою!
– Мне у вас нравится, – сказала я и начала щелкать семечки. – Спокойно, тихо, в лесу красиво.
– Ты девица шустрая, конечно, – заметил Матвей и хитро на меня глянул. – Но вот далеко в тайгу не забирайся! Пес, ясно, при тебе, но все-таки нечего в одиночку шастать.
Урай, лежавший неподалеку в тени забора, приподнял голову и посмотрел на нас.
– Ишь, умный какой, – сказал Матвей, – знает, что о нем говорю.
– А что за тайга за полем и болотом находится? – решила я воспользоваться случаем и расспросить деда о таинственном месте.
Он нахмурился и внимательно посмотрел мне в глаза.
– С детства слышу всякие россказни про запретную тайгу, – пояснила я. – А что там такого? Лес и лес, как везде.
– А ты что же это, наведывалась туда?! – не на шутку всполошился Матвей. – И как бабка твоя допустила?
– Нет, нет, с чего вы взяли? – улыбнулась я и сделала невинное лицо. – Просто любопытно, с чего все началось. Знаю, что деревенские туда не ходят, но в чем причина, никто конкретно не говорит.
– Ну раз интерес в тебе проявился, то слушай, – начал он. – В одной из соседних деревень когда-то давно жила молодая женщина, отличающаяся необыкновенной красотой. Звали ее Наталья. И вот что с ней случилось. Это было летом на сенокосе. Стояла такая же жара, как и сейчас, да еще засуха, так что трава малость повыгорела. А скотину-то кормить зимой нужно. Вот и решили косить в нехорошем месте. Знаешь, что за полями есть болото?
Я кивнула молча, чтобы не перебивать рассказ Матвея.
– Сейчас оно подсохло, но в то время было еще очень опасное. Засасывало только так! И зверей, и людей. И вот как раз за этим болотом и начинается тайга, в которую лучше не заходить. Издавна все это знали и свято соблюдали правило.
