– Не сомневаюсь.
Я по-прежнему стояла навытяжку, как стойкий оловянный солдатик.
– Садись!
В комнате теперь нельзя повернуться, чтобы не наткнуться на Шаповалова! Наконец я села на край дивана, элегантно подобрав край юбки, словно присутствовала на деловых переговорах.
Ребята в передаче хохмили, как хотели. Шаповалов звонко и очень заразительно смеялся и все время оборачивался ко мне. Я робко улыбалась в ответ, но думала только о том, что передача скоро закончится и мы ляжем спать… на один диван. Холодный ветер врывался в открытое мною окно. Шаповалов звучно прихлебывал кофе, а я пила маленькими глоточками чай.
На экране замелькали титры. Шаповалов щелкнул пультом и вопросительно посмотрел на меня:
– Ну как?
– Что? – вздрогнула я.
– Программа?
– Ничего…
– Понравится! Если смотреть регулярно – понравится, – убежденно произнес он. – Денек у меня выдался еще тот. Тяжелый. Спать охота…
Его рука оказалась в опасной близости от моей, и я быстро отдернула ладонь.
Он усмехнулся.
– А вы чувствительная дамочка! – этим насмешливым «вы» он обозначил дистанцию между нами.
– Может быть! Я не навязывалась вам… – холодно сказала я.
– А я, грубый и невоспитанный тип, взял и навязался, ты это хочешь сказать? Если я так действую на твои… на ваши нервы, – поправился он, – то могу поспать и в гостиной. Или вообще – уехать.
Он встал.
– Нет! – выкрикнула я, представив, как Машка приходит к нему в гостиную, торопливо расстегивает халат и проскальзывает под одеяло… и как из гостиной до моих ушей доносятся ее протяжные стенания и всхлипы. Я помнила все это по своей прежней жизни здесь: Машка всегда занималась любовью очень громко, не стесняясь никого и ничего… А если он уйдет – что я скажу матери и Машке? Что мой жених сбежал – ночью? И подвергнусь насмешкам с их стороны? Этот вариант тоже не проходит.
– Нет, – упавшим голосом сказала я и неожиданно для самой себя заплакала. – Простите… пожалуйста! У меня неприятности на работе, и вообще… Не уходите!
Он пару секунд «сверлил» меня глазами. Внезапно он сел обратно и притянул меня к себе. Как ребенка. Я уткнулась носом ему под мышку. Пахло сладким мужским потом и еще чем-то – родным, знакомым… Никогда еще я не сидела с мужчиной… вот так просто…
– Не уходите, – прошептала я.
Там, за дверью, была враждебная тишина, а здесь мы были вдвоем – отгорожены, защищены от всего мира.
Его следующий жест меня удивил…
Он погладил меня по голове и поцеловал – в лоб.
Шаповалов лег на полу, прихватив одеяло. Он действовал четко, собранно, не глядя на меня. Как будто меня и не существовало. Возникло такое ощущение, что я немножко обманула… саму себя. Я шмыгнула носом и вытерла ладонью глаза.
– Окно закрыть? – буднично спросил Шаповалов.
– Да… пожалуй…
Он закрыл окно и быстро, одним рывком стянул с себя свитер, оставшись в черной майке. Накачанные бицепсы, мощные плечи, смуглая кожа. Я быстро закрыла глаза, как барышня из девятнадцатого века. Только сейчас мое положение высветилось перед моим мысленным взором с потрясающей четкостью: у меня уже год не было мужчины, я жила как монахиня в своей квартире-келье и довольствовалась вечерними просмотрами арт-хаусных фильмов. У меня закружилась голова…
Когда я открыла глаза, Шаповалов уже лежал, укутавшись в одеяло. Мне была видна его спина и упрямый затылок. Он лежал у меня в ногах как хищный, лишь отчасти прирученный зверь. Но это было не так. Такие мужчины вообще не приручаются. Я легла и нырнула под покрывало. Стараясь не шуметь, я стянула юбку и колготки. Следом за ними последовала блузка. Я осталась в одной комбинации, легла на спину, уставившись в потолок. Спать почему-то совершенно не хотелось. Было жарко, невыносимо жарко. Лоб горел, я пощупала его – температуры у меня не было.
По потолку пробегали тени, за окном качалась большая береза, которую я помнила еще с детских лет. Вдруг мне ужасно захотелось распахнуть окно, перегнуться через подоконник и посмотреть вниз, как я любила делать когда-то, и увидеть машины, детский городок и кусты внизу…
Я услышала негромкий храп. Я приподнялась на локте. Задернуть шторы на окне я не успела, в лунном свете четко обрисовалась спина Шаповалова. Я смотрела на эту спину, как зачарованная. Не удержавшись, я тихонько откинула покрывало и потянулась к окну.
На мою талию легла горячая мужская ладонь. Я замерла. Рука поползла вверх.
– На место! – спокойно сказала я. – Руку на место.
– Уверена? – послышался хриплый шепот.
– На все сто. Уберите ее, пожалуйста.
Рука исчезла, и я перевела дух.
– Я так и думала, – шепотом сказала я.
– Что?
– Что вы начнете приставать, – я тихонько хихикнула. Грозный мужественный Шаповалов оказался обыкновенным бабником, который чуть было не полез под юбку к Машке и теперь приставал ко мне! Обыкновенный бабник. Мне даже стало как-то легче.
– Я, вообще-то, об этом и не думал, – мрачно отозвался он.
– И кто вам поверит?
Я юркнула под покрывало. Я почувствовала себя на «своей» территории в полной безопасности. За мною незримо высилась каменная оборонительная стена, сложенная из арт-хаусных фильмов, вечеров в фитнесс-клубах, плаванья по дорожке с заплывом на спине и под водой, квартиры с минимумом мебели и кружки «Сильная половина человечества», на которой была изображена женщина со стянутыми на затылке волосами, тонкими губами, в очках. Чем-то она была похожа на меня. А вот Шаповалов был из другого мира… чуждого мне – шумного, оголтелого, бесцеремонного. В «его» мире запросто навязывались в гости и флиртовали с хозяевами; в его мире жили на полную катушку и не думали о последствиях. В его мире все было простым, понятным и… ярким.
А в… моем?
– Вы просто бабник! – припечатала я его.
– Можете не беспокоиться. Вы не в моем вкусе, – услышала я спокойный ответ.
Дыхание у меня перехватило, словно меня ударили под дых. Я приподнялась и с яростью отчеканила:
– Вы – хамло, каких поискать!
– А вы – истеричка! Давайте спать! Иначе сейчас ваша маменька с сестренкой проснутся.
Я откинулась на подушки и натянула покрывало до подбородка. В носу предательски защипало… Я с трудом удерживалась, чтобы не зареветь во весь голос. Вновь послышался тихий храп. Я повернулась и посмотрела на эту каменную бесчувственную спину. Захотелось поколотить его, расцарапать Шаповалова до крови, посмотреть, как он будет увертываться от моих ударов! Хотя с этого типа все станется, он и врежет мне, не задумываясь.
Не в его вкусе! А какой у него вкус? Какие женщины ему нравятся? Неужели дамы вроде Машки – с пухлыми губами и глазами, как у годовалого теленка, большими и бессмысленными. Машка – секси! А я?..
