Лилит опустилась на кожаный стул и посмотрела в зеркало.
— Почему мне нельзя иметь хотя бы совсем маленькое, но свое
собственное зеркало?
— Вы же знаете, что это запрещено, мисс Лилит, — устало
ответила Эсмеральда, нанося крем-основу от «Сисли». — Вы все еще отражаетесь,
но это скоро закончится. Как только станете взрослой, вы перестанете
отражаться. И потом, Синод запрещает пользоваться зеркалами.
Понимая, что разговор зашел в тупик, Лилит решила сменить
тему.
— Ты смотрела журналы, которые я тебе дала?
— Смотрела, — вздохнула горничная. Когда-то Эсмеральда
служила горничной у любовницы одного стареющего французского короля, и вполне
понятно, что последние веяния итальянской моды ей вовсе не нравились. Не то
чтобы Лилит считала Эсмеральду старомодной. Но все же если бы Лилит за ней не
присматривала, то выглядела бы так, как мать Кармен, которая одевается в стиле
кинозвезд 40-х.
— Как ты думаешь, ты сможешь сделать так, чтобы я походила
на нее? — спросила Лилит, показывая на изображение очаровательной юной звезды.
Эсмеральда усмехнулась.
— Мне кажется, она чем-то похожа на вас.
Лилит хотела хихикнуть, но вовремя вспомнила: ее лицо должно
оставаться абсолютно неподвижным, пока Эсмеральда не закончила.
— Добрый день, мисс Тодд, — сказал привратник, придерживая
металлическую дверь. — Вы сегодня рано, как я погляжу.
Лилит кивнула, но не удостоила его ответом. Хотя обитатели
дома даже и не подозревали об этом, большинство из них были в полной власти ее
отца.
Водитель лимузина уже ждал хозяйку. Он уважительно козырнул,
а затем распахнул перед Лилит дверцу.
Устроившись поудобнее, Лилит порылась в сумке в поисках
своего айфона. На нем уже имелась пара сообщений.
Первое было от Танит: она спрашивала, скоро ли Лилит явится;
второе — от Кармен, которая хотела знать, идти ли ей к «Дольче и Габбана».
Лилит быстро ответила на оба сообщения, а затем набрала номер Жюля.
— А я все ждал твоего звонка, — сонно сказал Жюль. — Уж
подумал, что Хельсинг поймал тебя по пути домой.
— Тебе не повезло, — рассмеялась Лилит. — Я тебя разбудила?
— Да нет. — Он зевнул. — Просто в кровати валяюсь.
— Один, я надеюсь?
— Хочешь попозже встретиться в «Колокольне»? — вместо ответа
предложил Жюль.
Лилит отметила, что он не засмеялся в ответ и вообще никак
не прореагировал на ее комментарий относительно постели.
В последний раз, когда Лилит начала обвинять Жюля в обмане,
он предупредил ее, что, если она не перестанет его упрекать, он пойдет и
изменит ей на самом деле.
Вместо ревнивых упреков она ответила:
— Тут долгая история. Но нас временно изгнали из клуба.
— Что? — воскликнул Жюль, в его голосе не осталось ни капли
сна. — Ты что-то натворила?
— Ничего. Честное слово. Просто у Себа какие-то завихрения.
Ты же знаешь, какой он. Через пару дней все забудется.
— Да, но куда нам пойти?
— Давай потусим в Вилладж?
— Да, можно.
— Отлично! Созвонимся позже?
— Договорились!
Лилит захлопнула крышку телефона, поскольку автомобиль уже
остановился на углу Мэдисон и Шестьдесят девятой улицы. Надев солнечные очки от
«Фенди», Лилит вышла из лимузина. В течение дня она могла обходиться и без
очков, но из-за яркого света глаза все же начинали болеть.
— Я позвоню, когда буду готова, — сказала она водителю.
Лилит обожала ходить к «Дольче и Габбана». Все здесь,
начиная с хрустальной дверной ручки, было по-настоящему экстравагантно. Иногда
просто необходимо отдыхать от той ужасной формы, которую приходилось носить в
школе.
Едва Лилит вошла в магазин, как парочка покупателей начали
ее рассматривать, а затем принялись взволнованно шептаться. По их взглядам
Лилит поняла, что они приняли ее за какую-то звездочку.
Потом Лилит заметила бородатого мужчину лет тридцати,
открыто разглядывающего ее. Она привыкла к настойчивым взглядам, по этот взгляд
чем-то насторожил. Лилит повернулась и пристально посмотрела на незнакомца.
— Почему вы не фотографируете? — с усмешкой спросила она. —
Я долго не позирую.
Мужчина не смутился, а просто улыбнулся.
— Может быть, когда-нибудь, — сказал он, выкладывая на
витрину визитную карточку. — Желаю получить максимум удовольствия от посещения
магазина, дорогая.
Лилит взяла карточку. На ней было напечатано: «КРИСТОФ.
ФОТОГРАФ», и телефонный номер. Почувствовав приятное волнение, Лилит сунула
карточку в сумку.
— Лили!
Навстречу шагала Танит. Она была одета в вишневое платье от
«Гуччи», серебряные туфельки и солнечные очки от «Прада».
— Я уж подумала, ты про меня забыла, — сказала Танит, когда
они пожали друг другу руки и громко поцеловали воздух.
— Разве я могу про тебя забыть! — засмеялась Лилит, беря
подругу под руку. — Ты уже выбрала что-нибудь?
— Я отложила платье, светло-лиловое, но сначала хочу
показать его тебе. А еще нашла очень симпатичное темно-синее платье для
коктейля, оно как раз для тебя! Очень короткое.
— Что бы я без тебя делала? — вздохнула Лилит.
— Ну, подруги для этого и существуют, — ответила Танит.
— Не могу поверить, что через несколько лет мы уже не сможем
этого себе позволить, — задумчиво сказала Лилит.
— Чего? Заниматься шопингом? — нахмурилась Танит.
— Нет, — ответила Лилит. — Я имею в виду вот это.
Она повернулась к зеркалу в примерочной и аккуратно коснулась
его рукой.
— К тому времени, когда нам исполнится двадцать пять, мы уже
не будем видеть наши отражения. И никто не будет их видеть. И мы не сможем
пользоваться примерочными.
— Да, — согласилась Танит. — Но не думай об этом. Что толку
думать о вещах, которые ты не в силах изменить? Я вообще редко смотрю в
зеркало. И к тому же всегда есть магазины типа «Сестра полуночи». — Танит
засмеялась.
— Да, ты права, — слабо улыбнулась Лилит. Танит с
любопытством взглянула на подругу.
— Ты, кажется, не в настроении, Лили. У тебя с Жюлем все в
порядке?
— Да, вполне, — отмахнулась Лилит. — Просто вспоминаю
вчерашний вечер. А как у вас с Сергеем?
— Он классный, но мы просто дурачимся. Он обещан другой
девушке из Древнего рода, которую, кстати, еще никогда не видел. — Танит
держала в руках шелковое платье бледно-лилового цвета. — Ну, что скажешь?
