— Ты уверена? — спросил после недолгой паузы совсем другим голосом. — Ослышаться не могла?
— Исключено.
— Ладно… держи меня в курсе.
Трубка вернулась на рычаг, красивая строгая дама направилась к своему авто, будто и не было в ее жизни никаких тайн.
Красотка из приемной Мастера ничего странного в этот вечер не делала. Не обременена была секретами, хоть и секретарша — разве что от бойфрендов таилась, во избежание сцен ревности. Чмокнула в щеку неприметного парня Володю и упорхнула из офиса яркой бабочкой. Самому Володе откровенно нездоровилось, а потому домой был отправлен тоже, отлеживаться. Примерно на полпути повел себя телохранитель не менее странно, чем давешняя Аня, — припарковался, опять же, у таксофона, игнорируя собственный новенький iPhone. Абонент оказался тоже мужчиной, а потому обошлись без флирта. Коротким вышел разговор и донельзя косноязычным. Володя после него потемнел лицом и долго сидел в своей неброской «шкоде», прикуривая одну за другой. Дальнейший его путь лежал на Юго-Запад, а намеченный груз ожидал в одном из супермаркетов — прямо в ячейке для сумок. Тяжелый груз, хоть и компактный. Из магазина Володя вышел чуть быстрее необходимого, стараясь выглядеть расслабленным, а обратный путь протекал под жесткие «кислотные» ритмы CD — чтоб мозги притупить. Добраться до дому, хлопнуть стакан, спать завалиться, как в омут. Настроиться на день завтрашний и не думать о нем сегодня.
Такие вот странные поступки вполне обычных людей…
* * *
Братьев Серафим встречал лично. С разных концов столицы, из области или из Калуги с Рязанью — каждого надо принять, накормить, обеспечить отдых. Завтра эти люди глянут в глаза самой смерти, а потому сегодня должны быть избавлены от забот. Есть для этого тихий «карманный» пансионат в подмосковном бору, есть неболтливая обслуга, хорошая еда и совсем немного водки. Для спокойствия. Серафим обойдется и без этого — очистительный пост сегодня держит. Как всегда перед Делом. На небеса нужно взлетать чистым и легким, да и ранение в живот легче терпится с пустыми кишками. Опыт духовных исканий и опыт милицейский. Последние лет десять вся жизнь состоит из двух половинок, будто два разных Серафима в одном теле… нет, скорее — Серафим и Сергей. Не раздвоение личности, как у шизиков, а вполне сочетаемые две доли. Сергей остается прожженным ментом, и его часть мозга мыслит по-ментовски, а Серафиму очень хочется стать чистым. Даже смерть можно нести во имя чистоты, если клинком твоим управляет Вера, а не корысть! Серафим принимает на себя грехи этого мира, как сделал когда-то сам Спаситель, а потом борцы за Веру бесконечное число раз обагряли руки в крови во имя спасения. Серафим принимает грехи — а Сергей помогает выкрутиться, уйти, следы затереть. Год назад в Вологде, с тем журналистом… и со священником, погрязшим в блуде, — среди древних церквей Пскова. Сколько их было таких, в разных городах необъятной Святой Руси — греховодников, привыкших испражняться словами и уверенных в безнаказанности. Слишком поздно понявших, что за все нужно платить!
Две половинки, два полушария мозга.
Иногда казалось все-таки, что это болезнь.
Иногда в зеркало на себя боялся глянуть — кого там увидит?
Нет, сумасшедшие себя больными не считают, а потому забудь и успокойся!
Как вообще можно сомневаться, видя каждый день Мастера?! Такого же бывшего силовика, осененного однажды благодатью и посвятившего жизнь очистительной борьбе! Жаль, нельзя ему в мозг заглянуть — наверняка найдешь не просто полушария, а такие же две доли, сросшиеся в симбиозе. Воина и монаха, бизнесмена и ученого, чиновника и главу тайного клана. Улучшенная версия самого Серафима, образец для подражания. Когда-нибудь Всевышний призовет Мастера для вечной жизни, и возглавить Братство сможет лишь лучший из учеников. Умеющий меняться. Благочестивый брат и крутой чувак в одном лице. Это великая честь, которую надо заслужить благими делами — порвать, например, всех врагов!
Сегодня братья покорны и уважительны, никто не пытается оспорить власть Серафима, а многие видели его в деле. Брат Михаил, лишенный слуха и речи, брат Захария, владеющий огнестрелом, еще бойцы. Оружием для них станут дробовики с картечью, страшные в близком бою, а Вера нацелит их руку и подарит спокойствие.
Тепла только не хватает.
Кости сделаны изо льда, в кишках иней, мышцы сводит судорогой. Зима, которая всегда с ним, даже в августе, на солнцепеке. От зимы помогает водка, но сегодня нельзя. Пост. Тело должно стать легким, а мысли ясными… почему же так паскудно на душе?! Сергей не хочет уходить — вместо молитвы тянет на матерки, а заледеневшее нутро чует беду. Большую подлянку чует.
— На все воля Господня, — произнес Серафим вслух, заставляя Сергея подвинуться. — Завтра глянем, у кого благодать, а у кого хитрая задница.
* * *
Тень Большого Дела легла на людей, и многим в этот вечер стало не до сна. Сам воздух пропах электричеством, будто перед грозой, аж волосы начали шевелиться. Алкоголь в таких делах реально помогает, тут Серафим прав — эйфория приходит, интуиция засыпает, жизнь кажется легкой и беспроблемной.
Симпатичная брюнетка Наташа встречала набегающую ночь с традиционным бокалом мартини. Бросала вызов тьме за окном, скрипам и шорохам большого дома, собственным мыслям. Жизни своей, катящейся плавно под откос — от ошибки к ошибке, с ускорением. Молодость, Борис и Глеб, проблемы выбора… брак… последние годы. То, в чем самой себе не признаешься никогда. Мартини хорошо стирает прошлое, заменяя горькие мысли горьким привкусом трав. Звонок Кирилла, например — зачем о нем помнить вообще?! Зачем помнить о том недолгом, что случилось между ними в парах алкоголя или волшебного порошка, в угаре гламурно-тусовочном?! Случилось и случилось. Он и сам об этом не вспоминал — до ТОГО САМОГО звонка. Мама твоя болеет, мол, навести, дай мужу отдохнуть. Пусть Борис оторвется — не все ведь тебе отрываться, милая. Намек она поняла, уехала без пререканий, а здесь в это время… нет, забудем, не было ничего! Глоток мартини — и нет больше Кирюши с его звонками! Глеб пока остается, милый, надежный как скала. Она сбежала от него тогда, в юности, но почти вернула сейчас. Зачем было хватать ту трубку?! Мужчины не любят женской наглости — особенно такие, как Глеб. Нежные джаз-композиции, «Порги и Бесс», сладкая ностальгия… а у той, в телефонной трубке, наверняка есть молодое красивое тело, главный аргумент в этом споре. Глеб сейчас там, С НЕЙ, а в большом пустом доме остались тени, воспоминания и обрывки смеха.
Еще глоток ледяного напитка — смыть и стереть!
Телевизор врубить, наконец, — пусть разгонит призраков веселым напором Comedy Club или попсятиной! Бросить в бокал пару кубиков льда (раньше четыре входило, но теперь на воду не размениваемся), долить ароматной жидкости… последнее слить из бутыли. В баре еще есть! Она и этот «пузырь» вчера открыла, а нынче уже донышко — чудеса! Нехорошие такие чудеса, как в сказках Гофмана. Совсем скоро это может стать проблемой, но не сегодня, ладно? Оставьте сегодня в покое одинокую несчастную женщину посреди пустого дома! Скрипучего дома, живого, жутковатого. Слух играет с женщиной в злые игры — снова кажется, будто в доме КТО-ТО ЕСТЬ. Вот дверь черного хода явно скрипнула, вот сквознячком потянуло мгновенным, а вот и половицы дали знать. Выгляни в темный длинный коридор, а там…
