Зря!
Спутница явления полуголого мужчины попросту не заметила — слишком внимательно изучала собственный блокнотик.
— Вспоминаешь старые связи?
— А-а, это ты. С легким паром.
— И вам не хворать, — отозвался Глеб, вскрывая пакет с футболкой. Неведомый китайский мастер украсил свой шедевр портретом орла, и сейчас он, пожалуй, был к месту. В том плане, что пролетаешь ты, брат, как фанера над Парижем.
— И далеко ты собрался?
— Пройдусь, окрестности обнюхаю.
— В самом деле? — Взгляд из-под рыжей челки оказался лукавым до неприличия. — А знаешь, Глеб, кто такой варвар?
— Догадываюсь.
— Догадка неверна! — Девушка поднялась с кровати гибким движением, пошла на Глеба, не отводя глаз. — Проклятый варвар — это не тот, кто кидает пленницу поперек седла и увозит в ночь. Гнусный варвар из дикого леса сперва морочит женщине голову, а потом вот так отворачивается и уходит. Собирается уйти! Как будто ему кто-то позволит!
Можно было бы потрепаться — так, чтобы сохранить остатки самообладания. Если бы Динины быстрые пальцы не потянулись к пояску халатика и не скользнул халатик вниз, открывая все и сразу…
— Глеб, о чем ты думаешь?
— О тебе, — ответил банальностью на банальность. Не признаваться же, что сама обстановка тут напомнила что-то из совсем ранней юности: гостиница, пионерлагерь, база отдыха! Первые грехопадения и молодой кураж в голодную, но счастливую эпоху. До войн, до бизнеса, ДО ВСЕГО!
— Ты такой страстный. Давно не было женщины?
— И мужчины тоже.
Так себе вышла шутка, по нынешним временам и вовсе не смешно. Умная ведьма все поняла, тишина вокруг стала абсолютной, темные волны понесли, прочь от камней и омутов ледяной реки Хотуни. Хорошо!..
* * *
…Год 1991-й, Средняя Азия, лето. Война притаилась, как змея эфа под песком. Фойе гостиницы, изукрашенное парадной советской мозаикой: жизнерадостные киргизы вздымают к небу груды белого хлопка. Хмурый киргиз в фойе пялится на них, жуя что-то тягучее, под длинной рубахой отчетливо проступает пистолетная рукоять за поясом.
Наташка ждет дома — лелеет животик с зародившейся новой жизнью. Борис в черной прокурорской форме — окончил как раз свой юрфак.
— Он надежный, — говорит Наташа как-то раз, мимоходом. — По жизни идет легко, поэтому не озлобляется и другим готов помочь. Добрый и надежный.
— Ладно, мать, пусть в нашей паре я буду злой, — хмыкает Глеб. — Мне по жизни все трудно дается, зубами выгрызаю, извини уж!
…Московская улица, визг тормозов, три квадратные фигуры лезут из старенького мерса.
— Не прав ты, братан. Делаешь бизнес, возишь герыч, а делиться кто будет?
— Чего вожу?
— Ты целку-то не строй! Другой раз поедешь с товаром — нам шепнешь. Слепим, типа, наезд, твои поверят, и ты будешь не в прогаре.
…Лицо Макса, занятого своими мыслями и не желающего принимать все всерьез.
— Забей на них! Приблатненная шелупонь, не более того! Серьезная бригада вышла бы даже не на меня, а сразу повыше.
— Насчет наркоты правда все?!
— Не знаю, не проверял. А вообще, из Азии-косоглазии можно и урюк возить, только кто тебе за урюк будет баксами начислять?
Мысли, раздумья, гнусность в мозгах. Всегда старался от наркотиков держаться подальше (косяки по юности не в счет) — а тут героин! Синюшные подростки в подъездах родной окраины, комки кровавой ваты, еще всякое. С другой стороны — что угодно могло быть в тех сумках, ясно вам?! Вполне возможно, помогает он реальным борцам за свободу, а это дело благородное! Благодаря таким, как он, страна со временем сделается не хуже Европы — сытой и безопасной, с полными прилавками и без качков-рэкетиров. Такая страна будет помнить своих спасителей, да и деньги станет весьма ценить, как положено в свободном мире. Отсюда вывод — не майся дурью, зарабатывай капитал, пока есть желающие платить!
…Снова Азия — бурлящая, как котел на огне. Бронетехника, повсюду военные, укомплектованные по «форме № 4», включая каски и бронежилеты.
— Учения, что ли?
— Ваша Москва делает, у нас не знает никто. Фергана далеко, Ош далеко, здесь солдат никогда не было.
Пустое обратное купе, хитовые песни Марины Журавлевой по радио, увядающий август за окном. Москва, хвосты очередей, веселый (несмотря ни на что!) народ на улицах. Столица расслабляет своей беззаботностью, в ней хочется забыть обо всем — включая стрельбу по окраинам империи. Хлеб и зрелища, триумфы и золоченая роскошь… а орды варваров уже громят приграничные форпосты, и тысячи конских копыт несут гибель тысячелетнему Риму. Съемная хата, пустой холодильник. Буханка хлеба и банка морской капусты — другой еды в гастрономе нет. Поллитра, взятая у таксиста. Первая рюмка, вторая, третья…
* * *
Район оказался старым — в хорошем смысле слова. Никаких тебе халуп барачного типа, сплошные сталинские трехэтажки с псевдоампирной лепниной. В аккуратных двориках скучают дорогие авто, по гладким тротуарам прогуливаются приличные люди.
— Вон мой дом, который с воротами. А ты правда думаешь, что они уже там?
— Я пока ничего не думаю. Иди вон в тот сквер и спокойно наслаждайся родным пейзажем.
До ворот добрался расхлябанной походочкой фланера, потом в руках появились сигареты с зажигалкой, а глаза стрельнули мимолетом во двор. Гаражи, лавочки, тополя. Главное — многоэтажка на соседней улице, в зоне прямой видимости. В сам двор заходить не стал, а раскуренная сигарета показалась на редкость невкусной. Горечь во рту стояла — то ли от избытка никотина, то ли от дурных снов вперемешку с ненужными воспоминаниями. Вроде забылись давние бяки, а тут вдруг полезли из-под слоя прожитых лет. Стареем? Бессонница начинается от мук неспокойной совести?
Спустя еще полчаса Глеб стоял на площадке той самой многоэтажки, держа в руках маленький китайский бинокль. Дина, устроившись рядом, разбиралась с мобильником предельно древнего вида и соответствующей цены. Сим-карту вставляла — «левую», разумеется.
— Ну что там?
— Пока тишина.
Искомое окно задернуто плотной шторой, ни малейшей перспективы для наблюдателя.
— Траволта сидит на толчке, ему не до нас.
— Что?
— Да это я так, о своем.
Вспомнился ему, разумеется, бессмертный эпизод из «Криминального чтива», с героями Уиллиса и Траволты. Хата, автомат с глушителем, тостер, щелкнувший не вовремя…
— Вставила? Давай аппарат.
Со звонком вышло не сразу — хлопнула дверь, сверху зашаркали тапки, а там и бабуська на лестнице появилась. Первый враг наблюдателя, бодрая, бдительная старушка с хорошим зрением! Бинокль Глеб успел спрятать в ладони, да и присутствие девушки помогло. Из потенциального вора превратился в действующего похабника. Бабуська агрессии пока не проявила, но зыркнула весьма характерно.
