Медленно, превозмогая жуткую боль, пульсирующую в моей голове, я попыталась открыть глаза. Надежды мои на то, что я увижу очертания своей спальни в бунгало, не оправдались совсем. Темнота была такая, что необходимости в открытии глаз не было. Я облизнула пересохшие губы и хотела рукой потрогать затылок, который нестерпимо болел, но сделать этого не смогла, так как запястья мои оказались туго перетянутыми веревкой. В моей зудящей от боли голове немедленно возникла мысль о Варе. Я была ответственна за ее безопасность, а в итоге оказалась сама в плачевном состоянии со связанными руками неизвестно где. Но унывать не стоило. Я тут же позабыла о ноющем затылке, напрягла зрение, чтобы разглядеть очертания подруги, но темнота только сгущалась. Я осторожно позвала ее:
– Варя!
– О… – раздался в ответ преисполненный страдания стон, который как никогда обрадовал меня. Птичкина была жива и мучилась где-то рядом.
Я гусеничкой попыталась проползти в сторону голоса, но сделать это было трудно, ноги также были стянуты веревками, которые крепились к чему-то неподвижному.
– Что произошло? – хриплым голосом спросила Варя, но я отметила, что слова ей даются легко.
– С тобой все в порядке? – с тревогой спросила я.
– Нет, башка трещит!
– А кроме этого?
– Еще я, наверное, ослепла…
– Это вряд ли. Просто тут совершенно темно. Скорее всего, помещение без окон, – быстро проговорила я.
– Еще руки и ноги не двигаются, – продолжала озвучивать симптомы Птичкина.
– Это из-за веревок. Они связаны, – пояснила я.
– Точно, – подтвердила она и заплакала. – О господи, что происходит, – не прекращая рыдать, запричитала она, – где я, где мы?
Но я, к большому сожалению, не могла пока пролить свет на ситуацию, в которой мы оказались. Чтобы как-то заполнить звенящую тишину, окутавшую нас, как вакуум, я стала говорить Варваре все, что только приходило в мою ушибленную голову. Про Альбину и нашу скорую встречу с ней. Ведь я предполагала, что на нас напал преступник. Тот самый, виновный в гибели аниматора и Кати. Я даже была процентов на сорок уверена, что это либо Мишель, либо Фархат, либо они выступили в паре. Раз они нас сразу не убили, значит, это не входило в их планы. Им что-то от нас нужно. Я рассчитывала, что пока у нас есть в запасе время, я смогу нас вытащить. В конце концов, о моих бойцовских качествах в отеле не было известно никому. Эта карта была козырной.
Ориентироваться во времени я умела, поэтому засекла момент, когда очнулась. Примерно часа через три-четыре жажда, которую я ощущала, настойчиво дала о себе знать. Но я могла стерпеть это неудобство и еще долго провести без воды и питья, чего нельзя сказать о Птичкиной. Голос ее хрипел от обезвоживания. Она шумно сглатывала. Мне было ее очень жаль. Меня захлестывали эмоции от собственного бессилия что-либо изменить в данную минуту. Не могу сказать, что я была сильно напугана. Скорее напряжена в ожидании развития событий. За годы своей профессиональной карьеры я попадала в разные ситуации и даже ловушки, подстроенные преступниками. Но раз я до сих пор жива, значит, мне удалось с ними справиться. Я несколько раз глубоко вздохнула и медленно выдохнула.
– Не стоит плакать, – мягко попросила я Варю. – Не трать ни энергию, ни влагу понапрасну.
– Угу, – угрюмо пробурчала она, но неожиданно добавила: – Да и нос вытереть нечем.
– Молодец! – похвалила я ее слабую попытку пошутить. Этот факт говорил о силе характера девушки. Я невольно испытала за нее гордость.
– В конце концов, то, что мы до сих пор живы, вселяет в меня надежду, что у преступника относительно нас не совсем кровавые планы. Может, это какой-нибудь шантажист, сейчас получит за нас деньги и отпустит, – продолжила она рассуждения.
Время текло медленно. Я несколько раз впадала в состояние дремы, сопровождающееся какими-то бредовыми то ли снами, то ли видениями. Вдруг ухо мое уловило какой-то неясный звук, похожий на скрежет ключа в замке. Спустя мгновение раздался тихий хлопок закрываемой двери, и сквозь щели между досками стен я, к своему большому облегчению, различила слабые полоски света. Сразу же нашла глазами Варю, она лежала метрах в пяти от меня и тоже следила за происходящим у двери. Я немедленно подползла к ней ближе, насколько позволила веревка. Размеры нашей темницы были весьма скромные и очень походили на какое-то подсобное помещение. Тем временем скрип половиц в смежном помещении извещал о нахождении в непосредственной близости от нас какого-то человека. Я решила, что поставить его в известность о том, что мы рядом, совершенно не помешало бы. Я несколько раз громко кашлянула и замерла, ожидая его ответной реакции. Прошло несколько минут, вдруг за стеной я различила какое-то оживление, потом кто-то завозился с ключами в замке двери, которая вела в нашу комнатку. В моей голове блеснула шальная мысль, что этот кто-то по ту сторону сейчас нас спасет. Но я никогда не была мечтателем, чтобы ухватиться за нее. Скорее всего, к нам собирался войти преступник. Варя же набралась храбрости и закричала:
– Пожалуйста, помогите!
В этот момент заветная дверь распахнулась. Я зажмурилась от яркого электрического света, бесцеремонно ворвавшегося в нашу комнату. Но тут же открыла глаза, чтобы разглядеть нового человека. Полная надежд, что все может быть не так плохо, как показалось вначале, я задрала голову и наткнулась на холодный взгляд двух темных глаз, смотрящих поочередно то на меня, то на Варвару сквозь прорези черной маски, как раз такой, в каких наши доблестные бойцы отряда специального назначения проводят операции. У меня зародились самые худшие подозрения, но внешне я продолжала сохранять спокойствие. Чего нельзя сказать о Птичкиной. Она застыла на месте, не в силах отделаться от гипнотической силы злых глаз, вызывающих в девушке, судя по выражению ее лица, животный ужас одним только своим видом. Через минуту она принялась испуганно подвывать. Я испугалась, что это разозлит мужчину, поэтому грозным голосом рявкнула:
– Заткнись!
– О! – Крик застрял где-то в горле моей подопечной. Она не ожидала от меня ни такого тона, ни самого слова, поэтому обиженно поджала губы.
Мужчина, который показался мне какого-то богатырского роста, наверное, это из-за того, что он возвышался над нашими поверженными и связанными фигурками как скала, что-то процедил сквозь зубы, но я не смогла разобрать ни слова, потом опустил на пол какую-то миску, развернулся и захлопнул за собой дверь, покинув нашу темницу. Я выдохнула с облегчением, мысленно возрадовавшись, что до сих пор жива, хотя образ тюремщика одним своим грозным видом наводил меня на мысль, что перспективы у нас довольно безрадостные. Надежду вселял только тот факт, что он прячет лицо, значит, боится, что мы сможем его опознать в будущем, а это порождало слабую, но такую необходимую надежду, что убивать нас в его планы совсем не входит. Иначе он бы уже давно это сделал или, если срок еще не настал, сейчас не стал бы таиться. Хотя кто там разберет психологию убийцы, может быть, эта шапочка-маска – его привычный вид одежды и с его планами относительно нас никак не связана.
