– Что хоть случилось? Вы сам не свой.
– Вы мне не поверите.
– Поверим!
– Слушайте тогда. Сегодня утром видел я Митрофана Романовича, а его ко мне только его хозяин Сатана мог прислать.
– Сатана?
– Сатанев Глеб – мой старый, школьный еще, а потом и фронтовой приятель. Очень через многое нам с ним пройти вместе довелось. Мы ведь на фронт двенадцатилетними мальчишками заявились. Соврали, что нам четырнадцать, нас и взяли.
От воспоминаний давних дней глаза Таракана затянулись пленкой. Но это длилось всего одно мгновение. Затем старик встряхнулся и произнес:
– Так вот… Ровно год и сорок дней назад мой друг покинул этот мир. Сделал он это не по своей воле, а по вине зятя – придурка, не справившегося с управлением автомобилем. Сел бухой за руль, да еще вздумал гнать по скользкой трассе. В общем, автокатастрофа, и все трое, он сам, зять и, главное, Митрофан Романович отправились на небеса. Умерли все трое, понимаете?
– Понимаем.
– А сегодня вот я увидел Митрофана Романовича у нас во дворе возле ворот. А что это означает?
– Что?
– Митрофан Романович – он же давно на том свете. И хозяин его там же. Значит, я так понимаю, Глеб за мной своего Митрофана Романовича и прислал. Чтобы, значит, сопровождал меня в дальней дороге и благополучно в места назначения помог прибыть.
– А Митрофан Романович… это кто?
– Пес.
Искра понимания мелькнула в мозгу у подруг.
– Бульдог?
– Вот вы уже и сами все знаете, – кивнул Таракан. – Да, старый английский бульдог, золотисто-коричневый с белыми подпалинами.
– Но ведь это же… – воскликнула Леся и взвизгнула.
Кира очень ощутимо ущипнула ее за попу. Но Таракан даже не обратил внимания. Он был поглощен своими собственными важными мыслями. До выходок молодежи ему и дела не было.
– Я как Митрофана Романовича увидел, испугался. Кыш, крикнул. Он тут же и пропал.
– Вот видите!
– Но он был! Я его видел! А главное дело, днем мне еще один звоночек был. От нашего дружка общего.
– Кого?
– От Иваныча. Это мой и Глеба общий друг. Зовут его Петр Иваныч, он тоже у нас в поселке живет. Может, знаете его?
И когда подруги покачали головами, он продолжил:
– Да это и не важно. А важно то, что позвонил мне сегодня его сын и сказал, что отец лежит при смерти. Инсульт с ним нежданно-негаданно случился. И пока еще в сознании был, признался, что видел сегодня Митрофана Романовича.
– Как? И он тоже?
Леся же пискнула:
– А вы не думаете, что это может быть простым совпадением?
– Какие совпадения? Мы – трое друзей. Один из нас на том свете, и пес его там же с ним. Двое нас на земле осталось. И вот нам по очереди является Митрофан. Один уже при смерти, да и мне… видать… того, пора собираться. – Таракан крякнул и быстро сменил тему: – Все инструкции для вас там… в конвертах! Но вскрыть только после моей смерти! Ну, что же вы стоите? Давайте, я вас хоть обниму напоследок.
И неловко обняв и поцеловав каждую из девушек, Таракан торопливо удалился. Стоило ему уйти, как Леся накинулась на подругу с упреками:
– Почему ты не дала мне сказать ему, что бульдог существует на самом деле и что это наш Позер?
Кира отбивалась.
– Он бы нам никогда не поверил! Ты разве его не знаешь? Если уж старик вобьет себе что-то в голову, это оттуда никакими силами не выковыряешь.
Но если Таракан подругам бы и не поверил, то им охотно поверил кое-кто другой. Тетя Наташа, чутко прислушивающаяся к разговору двух девушек, неожиданно воскликнула:
– Это что же получается, красавицы вы мои? Пес-то всамделишный?
– Самый, что ни на есть. Мы взяли его в приюте для бездомных животных, потому что… потому…
На этом месте Кира запнулась. Она и сама не могла объяснить, как они отважились приютить у себя старого пса, обладателя явно не самого низкого интеллекта. А уж по части хороших манер и воспитания пес мог дать сто очков форы любому из представителей человеческой расы. Лично сама Кира в присутствии пса чувствовала себя немного не в своей тарелке. Ей казалось, что эта собака куда умней и мудрей ее самой. И уж совершенно точно, что повидал пес на своем веку куда больше, чем довелось повидать ей.
– Мы его взяли, потому что… Потому что…
– Позер нас сам выбрал! – пришла на помощь подруге Леся.
Тетя Наташа откинулась на спинку стула и жизнерадостно расхохоталась:
– Пес? Выбрал? Ну и дела! Ну и пес!
Как только известие о том, что мрачный посланец с того света оказался самой настоящей собакой из плоти и крови, дошло до сознания тети Наташи, эта достойная женщина мигом пришла в свое обычное радушно-добродушное расположение духа.
– Если бы вы знали, как я рада, что еще поживу немножко со своим старым ворчуном, – призналась она девушкам. – Я ведь ему почти что поверила. Белье чистое побежала готовить. Выброшу сейчас его на фиг!
Но когда эйфория улеглась, тетя Наташа вновь озаботилась.
– Да, хорошо-то хорошо, только как нам в этом самого генерала убедить? Он ведь упрямый у меня, как стадо ослов. И это еще мягко сказано.
– Надо найти Позера, – сказала Кира. – Другого выхода нет. Только если мы предъявим генералу настоящего пса, которого можно потрогать, пощупать и убедиться, что это живой бульдог, а не мертвый, то это подействует на генерала отрезвляюще.
– Ох, ищите, девоньки! – взвыла тетя Наташа. – Ищите!
– От соседей мы слышали, что Позера видели в обществе наших кошек.
– Так это они пса к нам привели!
– И еще они зачем-то ходили в гости к этому… к Иванычу.
– Да, и еще к Иванычу.
И судя по тому, каким тоном произнесла эти слова тетя Наташа, подруги поняли, что неизвестный им Иваныч сильно ей не по нутру.
– Алкаш! – шепотом поделилась она с подругами. – Хоть и генерал вроде моего, а все равно скажу прямо, алкаш! А вот дети у него хорошие. Заботятся, отцу пить не дают, да разве он их слушает. Регулярно в лучших клиниках лежит, вдоль и поперек штопанный и натянутый-перетянутый, а толку все равно нет. Да и какой будет толк от лечения, если он пьет беспробудно, да еще и трубку свою вонючую беспрестанно курит!
Теперь подруги наконец поняли, о ком идет речь. Честно говоря, сухой и жилистый старик, которого годы лишь немного согнули, привлек к себе их внимание, как только появился в поселке. Он неизменно курил черную, просмоленную насквозь трубку. Ругался так, что цветы вяли. И говорил всем в глаза то, что думал о них. Если видел даму излишней комплекции, то величал ее либо толстухой, либо слонихой. Если видел тощую, та оказывалась жердиной, кощеевной или тем и другим вместе.
