– А где брали материал? В смысле, кто сочинял песни?
– Песни писали они на пару с Гольдбергом и еще с кем-то. Но песни, честно говоря, были так себе. Ни одного хита. Но где-то он все же добился определенных успехов, поскольку появились у него дорогие костюмы и машины стали меняться. Видимо, эти халтурки и дали свой эффект. Сильно, конечно, не приподнялся, но материальный уровень свой существенно улучшил.
– А где он жил в Москве? Вы знаете его адрес?
– Своей квартиры в Москве он не имел, насколько мне известно. Видимо, не успел заработать на недвижимость даже в Подмосковье. Что ни говори, а цены на жилье в нашей столице оч-чень высоки. Снимал, наверное. Но я у него в гостях никогда не была, – усмехнувшись, добавила Лариса.
– А вы не знаете, где сейчас можно найти Гольдберга? – спросила я, и Камелия внимательно и удивленно посмотрела на меня.
– А почему именно Гольдберга? Вы, кажется, в первую очередь интересовались Карпинским.
– Потому что я и так знаю, где Карпинский, – вздохнула я.
– Так спросите у него!
– Увы, не могу. Вячеслав Карпинский сейчас находится в тарасовском морге. Его убили.
Камелия некоторое время молчала, потом подняла на меня глаза.
– И вы что же, считаете, что его убил Гольдберг? – жутковатым шепотком спросила она.
– Не исключено, – пожала я плечами. – Учитывая, что он исчез сразу после смерти Вячеслава. А может быть, его самого тоже убили.
– Господи, какие ужасные вещи творятся в мире шоу-бизнеса, – передернула плечами Камелия. – Насколько спокойней работать в своем коллективе, с близкими людьми и быть уверенной, что тебя никто не кинет или, упаси боже, не убьет, – она поежилась.
На некоторое время в комнате повисла пауза, во время которой в комнату заглянул Валентин Петрович.
– Лариса, я думаю, нашей гостье нужно предложить кофе или чаю... – мягко спросил он.
– Да, – вдруг встрепенулась Камелия. – Конечно же, Татьяна, простите за такое негостеприимство. Что вы хотите?
– Пожалуй, кофе выпила бы с удовольствием, – призналась я.
– Папочка, принеси нам, пожалуйста, два кофе, а то я занята, – попросила Лариса, и Валентин Петрович, кивнув, удалился.
На лице Камелии отражалось несколько чувств: с одной стороны, легкая досада, что наша беседа не укладывается в отведенные ею полчаса, с другой – она находилась под впечатлением от известия о смерти Карпинского, с третьей – ей все-таки хотелось соблюсти нужный имидж. Люди, подобные ей, всегда пытаются спрятаться от посторонних, а если уж и показываются им на глаза, то стараются выглядеть комильфо. А тут... Кто ее знает, эту Татьяну Иванову из Тарасова? Вдруг начнет трезвонить разную ерунду насчет того, какая Камелия негостеприимная и стервозная. Хотя у меня, разумеется, и в мыслях ничего такого не было.
Вскоре кофе был подан, и мы смогли вернуться к разговору.
– Если вы хотите спросить, знаю ли я, кто это сделал, то вынуждена вас разочаровать, – наконец проговорила Лариса, делая глоток горячего кофе.
– Ну что вы, я совсем не об этом. Я просто хотела узнать, может быть, вам известно, с кем он работал в последнее время? С кем общался? В московских тусовках ведь должны быть известны такие вещи.
– Увы, я не интересовалась его судьбой, – усмехнулась Родионова. – И лишь по слухам знаю, что он работал с разными исполнителями. Я вам уже говорила.
– Но ведь вы общались совсем недавно, – напомнила я. – В ночном клубе «Каскад».
– Да, было такое, – чуть нахмурившись, кивнула Камелия. – Но они мне ничего не рассказывали о своих делах. Так, повспоминали прошлое, поболтали, можно сказать, ни о чем. Поговорили и разошлись. Карпинский, кстати, уехал рано. А Гольдберг остался, мы с ним еще немного пообщались.
– Они не говорили, как долго еще собираются пробыть в Тарасове?
– Кажется, хотели уезжать в самое ближайшее время, буквально на следующий день.
– Так вы совсем не можете подсказать, где можно найти Гольдберга? – повторила я вопрос, на который Камелия так и не ответила.
– Не знаю, эти люди в моей жизни появлялись сами. Точнее, Слава появлялся, а Анатолий был практически всегда при нем. Ну, могу дать вам номера их сотовых, если вам это чем-то поможет.
Я кивнула, и Камелия достала свой слайдер. Через некоторое время я сравнила эти номера с теми, что мне дал Морозов. Номера совпали. Я набрала номер Гольдберга, но телефон молчал. Собственно, как и Карпинского.
– Ладно, а где вообще их можно было найти в Москве?
Камелия вздохнула, закатив глаза.
– Если вы думаете, что мы вращались в одной компании, то ошибаетесь, – суховато проговорила она.
– Ну а все же? – не отставала я.
– Ой, ну вроде бы посещали они какой-то клуб актеров. Это уже за пределами Москвы, в Реутове. Других мест их тусовок я не знаю.
– Хорошо, а кто может дать такую информацию? – спросила я, допивая кофе.
Не успела я это произнести, как в комнату буквально вплыл широкоплечий, лысый здоровяк, и Камелия невольно поднялась ему навстречу.
– Привет, – улыбнулась она. – У меня встреча, я тебе говорила, но она уже заканчивается. – Лариса выразительно посмотрела на меня.
Я уже поняла, что имею честь лицезреть небезызвестного Артема Привалова – продюсера, а по совместительству супруга Камелии.
– Ничего, ничего, – вальяжно проходя в комнату, широко улыбнулся Привалов, – можете продолжать. Только, Лара, я хотел тебе напомнить, что через час нас ждут у Обрубовых.
– Да-да! – преувеличенно радостно воскликнула Лариса и повернулась ко мне: – Обрубовы – это мои друзья детства. Мы сто лет с ними не виделись и вот сегодня как раз договорились встретиться.
– Спасибо, я поняла, – кивнула я, поднимаясь, но не отрывая взгляда от Камелии в надежде, что она все-таки ответит на последний вопрос.
– Да сидите, сидите, – махнул рукой Привалов. – Беседа, я так понимаю, серьезная. Может, хотите немного скрасить ее?
Он прошел к бару, достал бутылку коньяка, три рюмки и коробку конфет и все это поставил на столик, возле которого мы сидели.
– Могу предложить еще фрукты и пирожные, – в упор уставился он на меня.
– Спасибо, не стоит.
– А я вот люблю грешным делом, – погладил Привалов свой выдающийся животик.
Он разлил коньяк по рюмкам, выпил сам, с удовольствием закусил конфеткой и опустился на диван рядом с женой. Камелия чуть пригубила, я же пить отказалась, поскольку была за рулем.
– Ну, не хотите, как хотите, – чуть лениво проговорил Привалов. – Наше дело – предложить.
«А наше – преступление раскрывать, – подумала я про себя. – А здесь помощи, похоже, не дождешься. Кроме вежливых общих фраз ничего не скажут».
