— Горги, да не может такого быть! Подобное бывает только в кино. Когда герои разговаривают о чем-то важном, то непременно их подслушивает тот, кто не должен ничего знать… Но в жизни таких совпадений не бывает.
— Бывает! Как бывает и такое — когда убийца прячет труп и надеется, что его никто и никогда не найдет, потому что это лес, болото, или темное, заросшее кустами место в парке, или тихая заводь… Но труп все равно находят. И это удивительно! Словно тот, кто постоянно следит за нами сверху, все делает таким образом, чтобы тело обнаружили. И убийцу схватили бы…
— Горги! Не забивай себе голову всякой ерундой! Да даже если предположить, что Грета все это услышала, ну и что? Она же не записала наш разговор на диктофон. Это всего лишь произнесенные вслух слова, не более того.
— Я сказал тогда: «А тебе ее не жалко? Совсем? В сущности, она же не сделала тебе ничего плохого. Напротив — она купила тебе квартиру, и вообще, мы все эти месяцы жили, как у Христа за пазухой». И ты ответила мне: «Какой же ты у меня еще дурачок, Горги! Да, вот еще что… Помнишь мою сестру? Она умерла от обыкновенного перитонита. И в больнице к ней относились, как к нищей. Когда она умирала, к ней никто даже не подошел… Все тогда говорили — будь у нее страховка, за ней бы лучше присматривали… Муж бы занял денег, а страховая компания выплатила бы им все, что они потратили на лечение. Вот как бы уговорить Грету, чтобы и она застраховала свою жизнь?»
— Горги, почему твоя память сохранила весь этот разговор? И почему ты сейчас вспомнил об этом?
— А ты как будто не понимаешь… Ты вот только представь себя на месте Греты!
— Глупости! Я никогда бы не оказалась на ее месте…
— Почему? Разве ты не могла бы влюбиться и оказаться на чужбине, в чужой семье?
— Нет, почему же… влюбиться я могла бы и оказаться на чужбине — тоже. Но вот только выходить замуж за бедного парня, у которого за душой нет ни лева, я никогда не стала бы! Ты уж извини, Горги. Тем более за маминого сынка. Я удивляюсь, как это Грета не разобралась, что ты за человек. И почему она решила выйти замуж именно за тебя?
Горги смотрел на нее с ужасом. Словно это была не его мать…
— Ма, что ты такое говоришь?!
— Правду, Горги. Правду! И уж поверь, если бы у меня было столько денег, сколько у Греты, я никогда бы не стала покупать квартиры, находясь в браке. Это же полный идиотизм!
— Ма, она была просто очень доброй…
— Это не доброта, Горги. Она была полной дурой! Поэтому я советую тебе: хотя бы сейчас не останавливайся на достигнутом.
— Ты о чем?
— Что тебе сказал Николов?
— Он показал мне копию письма, которое Грета оставила в полиции. Ты пойми, когда она услышала о том, что мы с тобой собираемся ее убить, она была вне себя от ярости, обиды… Представляю, какие чувства она испытывала!
— Вытри сопли, Горги. Я с тобой не о том говорю! Что тебе сказал Николов? Что с Гретой?
— Она погибла в Каварне. Причем я так и не понял — как это могло произойти? Я же ничего не делал с ее тормозами…
— Да какая тебе разница?! — Магдалена потушила сигарету и достала новую. — Главное, что ее теперь нет в живых.
— Но получается, что нет двух Грет! — воскликнул Горги с горечью. — Что теперь будет?
— Во всяком случае, ты тут ни при чем. Понятно, что в черной машине погибла я, значит, в красной — Грета. Греты же не может быть две! — Магдалена как-то нехорошо рассмеялась, резким хрипловатым смехом.
— Но меня могут обвинить в том, что я нарочно опознал твой труп, как труп Греты!
— Ты был в шоке… К тому же на мне был крестик Греты. Горги, уж теперь-то тебе и вовсе не о чем беспокоиться! Нет ни Греты, ни меня. Ты теперь совершенно свободен и можешь спокойно пользоваться всем тем, что оставила тебе твоя покойная женушка.
* * *
Горги достал большой носовой платок, промокнул им мокрое от пота и слез лицо. Платок был несвежий, серый. Он брезгливо бросил его на пол.
В комнате столбом стоял сизый дым, но Магдалены уже не было. Она исчезла. Однако даже после ее исчезновения Горги не почувствовал себя свободным. Он знал, что мать не отпустит его и после своей смерти.
— Не отпущу! — раздалось откуда-то сверху.
— И не надо… — Он со вздохом поднял платок, засунул его в стиральную машину. — Постараюсь жить сам, один. Но все равно, я не ожидал от тебя, что ты такого мнения о своем сыне… что на месте Греты ты не вышла бы за меня замуж.
Он бормотал что-то обиженным тоном, потом понял, что никакой Магдалены в квартире, конечно, не было, просто это сказывалась его тоска по матери. Да он еще не оторвался от нее, и ему просто необходимо с кем-то поговорить, посоветоваться.
Еще он заметил, что даже представляя мать в своем воображении, он видит ее такой, какой она была на самом деле: практичной, рассудительной, холодноватой и эгоистичной. И все равно при мысли о ней ему становилось душно, тяжело на сердце, он пока еще не мог без нее обходиться, он любил ее так, как — он знал — никого и никогда он не полюбит. Пусть она такая — бессердечная, злая, такая, какой ее знают многие, — но для Горги она все равно останется самым близким человеком! И это даже несмотря на то, что он знал о ней нечто такое, о чем многие только догадывались… Да, она помогла отцу уйти, и на нее даже завели уголовное дело, да только никто ничего не мог доказать. Ну подсунула она ему не те таблетки… Перепутала! Каждый человек может перепутать! У нее всегда были сложные отношения с отцом. И он мешал ей жить так, как она хотела.
«Я не собираюсь думать об этом сейчас».
И вдруг он вспомнил, что рано утром ему надо ехать в Каварну — опознавать тело Греты. Еще одно опознание! Еще один обгоревший женский труп. Две близкие ему женщины — сгорели. Обе.
В дверь позвонили. Он открыл и увидел красивую молодую девушку в меховой куртке с капюшоном.
— Вы Джорджи Ангелов? — спросила она, откровенно разглядывая его.
— Да.
Он напрягся. Кто это? Чего она от него хочет? Может, это еще один следователь? Из Каварны, к примеру?
— Мне надо с вами поговорить по одному очень важному делу, — сказала девушка.
— Проходите, — вяло пригласил он ее.
— Меня зовут Райна, — девушка расположилась в кресле. Обувь она не сняла, и теперь с ее высоких сапог на ковер капала талая вода. Горги подумал: была бы мама дома, она непременно отчитала бы эту девицу. — Скажите, где Грета? Я звоню и никак не могу до нее дозвониться.
Он хотел сразу сказать ей, что Грета погибла, но тогда он не услышал бы, зачем эта Райна вообще к ним пришла. Поэтому он изобразил какой-то неопределенный жест, пожал плечами и вдруг услышал спасительное для себя предположение:
— Может, она в России?
— Да-да… у нее там дела, но она скоро вернется…
