— У меня — ничего, — успокоила его я. — Просто надо один вопрос выяснить. Мне нужно, чтобы ты срочно запросил Аральск — это в Казахстане — и выяснил: по-прежнему ли проживает там семья Вагнер, а если они выехали, то, может быть, писали кому-нибудь из соседей или друзей и сообщили свой новый адрес.
— Легко сказать — запросить Казахстан, — хмыкнул Киря.
— А кто у вас занимается нападением на Сандру Нинуа? — спросила я.
— Все! — исчерпывающе ответил он. — Тут нас по этому поводу так напрягли, что приличными словами не описать.
— Все ясно! — рассмеялась я. — Андреев связался с начальником облуправления милиции, а уж тот спустил вниз соответствующее распоряжение.
— Если бы! — вздохнул Володя. — Генерал взял это дело под личный контроль, и ему каждое утро о ходе расследования докладывают! Мы уже всю агентуру подняли и во все лопатки ищем какого-то уголовника со шрамом и свернутым носом.
— Это я постаралась, — скромно заявила я. — По моей наводке работаете!
— Погоди! — насторожился Кирьянов. — Так этот запрос тоже к этому делу относится?
— Напрямую! — кратко ответила я.
— Так это же совсем другое дело! — чуть не заорал он. — Этому расследованию дали зеленую улицу, и все, что его касается, отрабатывается в первую очередь. Диктуй! — потребовал он.
Я прочитала ему из личного дела адрес родителей Клары в Аральске и попросила:
— Как только придет ответ, тут же позвони мне.
— Думаю, что он будет завтра или, в крайнем случае, послезавтра, — уверенно сказал Киря. — Я сейчас пойду с этим к генералу, а ему с Казахстаном связаться — пара пустяков! Мы же соседи!
— И тогда я увижу тебя, наконец, полковником! — с надеждой сказала я.
— Твои бы слова!.. — вздохнул в ответ он и пообещал: — Как только что-нибудь выясню, тут же позвоню.
Отключив телефон, я попыталась проанализировать ситуацию, но быстро поняла, что занимаюсь зряшным делом — мало было у меня фактов! До обидного мало! То есть то, кто увез Ванду из Абхазии, я знала теперь точно и могла приблизительно представить себе, как это было сделано, но!.. Самого основного, причину, по которой Виктор так стремится убить девушку, я не знала, как не знала и того, где ее, эту причину, искать. Остальные посетители в этот день ничего нового мне не сообщили, правда и кошелек мой опустошили ненамного, и я загрустила — если завтра я не найду в уголовных делах ничего стоящего, то что тогда делать? Вечером, когда было уже довольно темно — на юге темнеет рано, — мы, то есть мужчины семьи и я, сидели за ужином. Тут ко мне подошла Нина и тихонько сказала:
— Там к вам Ия Ковба пришла. Только она очень плохо по-русски говорит.
— Ничего! — отмахнулась я, поднимаясь. — Мне Сергей или вы поможете.
— Она только с вами говорить хочет, — пояснила Нина. — Уж и не знаю, как вы ее поймете! — покачала головой она.
— Да я, Нина, дорогая, если для дела надо, и с марсианином общий язык найду, — уверенно ответила я. — Где она?
— Возле калитки стоит. Я ее в дом звала, а она не идет. И еще торопится очень.
Мы с Ниной пошли к калитке, и я увидела довольно молодую и красивую, но потухшую и очень бедно одетую женщину в черном.
— У них в семье все мужчины на войне погибли, — тихонько сказала мне Нина. — Совсем все! Только мальчики сейчас остались.
— И ее муж тоже погиб? — спросила я.
— Не была она замужем, а вот сын есть, — трагическим шепотом пояснила Нина.
— Понятно! Заклевали ее, значит, — с горечью сказала я.
— Так позор-то какой для всей семьи! — удивилась она.
— Да-а-а! — протянула я. — Суров ваш монастырь!
Мы подошли к женщине, и Нина сказала:
— Вот Ия! Это Татьяна Александровна! — и ушла.
— Пойдемте, Ия! Там скамья есть, — предложила я. — Посидим с вами! Поговорим! — и хотела взять ее под руку, но она испуганно отшатнулась.
Преодолев ее сопротивление, я все-таки взяла ее под руки и провела до скамьи. Мы сели, и она, собравшись с духом, тихо сказала:
— Я не знать, надо вы…
— Мне нужно все! — твердо ответила я, уже поняв, что здорово намучаюсь с ее русским языком. — Говорите!
— Я видеть, кто папа-мама Ванды убить, — внимательно глядя мне в глаза, произнесла она.
— Господи! — ошеломленно воскликнула я. — Да вы же меня просто спасаете! Рассказывайте! Ну, рассказывайте же!
— Ту ночь я во дворе быть и ждать… Я видеть, как Витька в дом входить…
— Подождите! — попросила я, почувствовав, как голова пошла кругом. — Давайте с самого начала! Во сколько это было?
— Двенадцать быть, я из дома выходить, — пояснила она.
— А живете вы по соседству со Стадницкими? — спросила я.
— Да! Клара добрый быть, жалеть мы, — проговорилась она.
Тут мне все стало ясно, и я пошла напролом:
— Ия! Как я поняла, той ночью вы встречались с молодым человеком, которого почему-то не любили ваши родители, так? — Она, потупившись, кивнула. — И из дома вы вышли тайком?
— Я… — начала она, но, не найдя подходящих слов, сделала рукой жест, увидев который я спросила:
— Вы вылезли в окно? — На что она кивнула. — Вы договорились встретиться с ним в двенадцать часов ночи? — Женщина снова кивнула. — Где? — Она напряглась, испуганно глядя на меня, и я поторопилась успокоить ее: — Не бойтесь, Ия! Говорите все, как было!
— В домик, — потупившись, ответила она.
— Раз Клара вас жалела, то это был ее домик? — Не поднимая головы, Ия кивнула. — Это, конечно же, был не ее собственный дом, а какой-то другой, так?
— Летний домик, — ответила она. — Во дворе стоять. Приезжие жить.
— То есть летний домик, куда они пускали отдыхающих? — уточнила я, и она кивнула. — Клара дала вам от него ключ, чтобы вы там могли встречаться со своим парнем и вас никто не видел? — Женщина заплакала и мелко-мелко закивала. — Значит, той ночью вы в двенадцать часов вылезли в окно, перелезли через забор…
— Нет забор, — поправила меня она.
— То есть забора между вашим садом и садом Стадницких не было? — уточнила я.
— Совсем нет забор, — она подняла на меня полные слез глаза.
— То есть вы хотите сказать, что у Стадницких совсем не было забора ни с кем из соседей? — спросила я, и она подтверждающе кивнула. — Так, получается, что вы просто подошли к домику, отперли замок, вошли внутрь и стали ждать своего парня?
— И смотреть, — добавила она.
— То есть дверь в домик вы оставили приоткрытой, смотрели в щель и ждали? — Она кивнула. — И вы увидели Виктора? Так? — Она опять покивала. — А как вы узнали, что это был Виктор?
