Она не знала, к добру это или к худу. Они приехали в больницу, потому что мать все еще в смертельной опасности? Или потому что ей лучше, и они могут поговорить с ней? Как бы то ни было, похоже на то, что Рут жива. Линда отчаянно надеялась на это.
Роджер положил ей руку на плечо, когда она открывала тяжелую стеклянную дверь в зал для посетителей.
— Мама твоя — боец — успокаивающе говорил он. — С ней все будет хорошо.
Но Линда волновалась. Даже если мать выкарабкается, с ее здоровьем могут возникнуть новые проблемы. Врач еще много лет назад рекомендовал ей сбросить вес из-за повышенного давления. Но Рут так и не смогла отказаться от своей любимой жирной пищи.
Линда не сомневалась, что как раз это и обеспечило матери болезнь сердца. Кроме того, она была уверена, что даже если бы ей приказали перейти на диету с низким содержанием жира, Рут не последовала бы совету врачей.
— Миссис Рут Уилсон, — повторяла Линда дрожащим голосом, обращаясь к женщине в приемном покое. — У нее сердечный приступ. Я ее дочь.
— Ах, да. Недавно здесь были ваш брат и отец. — Женщина улыбнулась, и это придало Линде уверенности. — Миссис Уилсон уже перевели из реанимации в общее отделение. Думаю, вы можете считать это хорошей новостью. Она в блоке «С», десятая палата. Поднимитесь на лифте на третий этаж.
Линда чуть не разрыдалась от облегчения. Каким-то образом она сдержалась, почти проглотив свое «спасибо». Смахивая слезы, она поспешила к лифтам.
Когда Линда вошла, мать спала. Серое лицо выделялось на белой больничной постели. Отец сидел рядом, держа Рут за руку. Дэн стоял у окна небольшой одноместной палаты и смотрел на увядшие деревья. Мужчины оглянулись. Взгляд отца просветлел, Дэн же посмотрел на сестру с упреком.
— Линда приехала, — взволнованно шепнул Клиффорд Уилсон жене. Рут открыла глаза.
— Линда, — слабо выдохнула она таким безжизненным голосом, что в Линде все перевернулось. Когда мать протянула к ней руки, она не могла больше сдерживать слезы и бросилась в ее объятия.
— Ну, Линда, девочка моя, — прошептала мать, поглаживая дочь по волосам. — Я в порядке. Чтобы уморить меня, требуется кое-что посерьезнее, чем дурацкое сердцебиение.
— Сердцебиение, как же! — мягко возразил муж. — Да ты была бы мертвее мертвого, не привези я тебя сюда так быстро.
— Твой папа, как всегда, преувеличивает опасность, Линда, — сказала Рут, простыней вытирая слезы с лица дочери. — Подумаешь, какой-то маленький тромб застрял ненадолго не там, где надо. Доктор говорит, что кардиограмма не показывает дальнейших опасных последствий.
— Доктор говорит еще, что, если она не возьмет себя в руки в том, что касается диеты, в следующий раз ее везение может кончиться.
— Диета, диета, диета, — вздохнула Рут. — Как проснусь, только и разговоров, что про диету. И кто только придумал это противное слово «диета».
— Лучше быть на диете, чем на кладбище, — проворчал Дэн. — Ради бога, мама, тебе придется делать то, что предписал врач. Сидеть на диете — не значит голодать. Это значит просто по-другому питаться.
— А, вздор, — пренебрежительно сказала Рут.
— Так вот где Линда подцепила это словечко, — проворчал Роджер с порога комнаты.
Рут Уилсон впервые обратила на него свой взор.
— Ну, хвала Господу, если я не обманываюсь, это Роджер Ллойд там стоит! Линда скажи-ка мне, что я ошибаюсь.
— Хотела бы я, мама, но, боюсь, ты совершенно права. Это Роджер. Он приехал на день рождения Дэна в пятницу вечером и все еще был в Сиднее, когда пришло известие о твоей болезни. Он был так добр, что привез меня сюда.
Линда заметила, что мать удивила такая любезность Роджера.
— Ну-ну, — только и сказала Рут, но для всех, кто знал ее, это стоило целой речи. Она посмотрела на Роджера, потом на покрасневшую Линду и снова на Роджера.
— Это было чрезвычайно мило с твоей стороны, Роджер. Теперь иди сюда и обними свою старую знакомую.
Роджер засмеялся и обнял ее.
— Здравствуйте, миссис Уилсон, — тепло приветствовал он ее. — Рад видеть, что вы не изменились.
— О тебе такого не скажешь, паренек. Ты выглядишь очень вымотанным. Что тебе нужно, так это хорошенько выспаться и глотнуть свежего деревенского воздуха. Почему бы тебе не остаться пока на ферме с папой?
— Я бы с радостью, миссис Уилсон, но у меня важное дело в Брисбене, которое нельзя отложить. Мне надо быть там завтра. Так что утром первым делом придется ехать в Сидней, и оттуда самолетом домой.
Линда раздумывала, сказать ли родителям о смерти отца Роджера, но решила, что сейчас это будет вряд ли уместно.
— Жаль, — сказала Рут. — Вы, молодые, не знаете, как коротка жизнь. Не тратьте ее на дела, которые не сделают вас счастливее. И не откладывайте на потом то, что должны были сделать много лет назад…
Линда могла лишь догадываться, что имеет в виду мать, но решила, что слова обращены непосредственно к Роджеру.
— Удары вроде того, что мне довелось выдержать, заставляют иначе смотреть на жизнь, — продолжала Рут. — Поэтому мы с папой собираемся поехать в отпуск, который откладывали долгие годы. Верно, папа?
— Конечно, мать. Черт с ними, с расходами. И с превышением кредита.
В этот момент вошла пожилая медсестра с постным лицом. Бюст ее вздымался, как капитанский мостик. Она велела всем посетителям уходить, положив конец разговорам об отпуске и о растраченных жизнях…
— Миссис Уилсон необходим покой, — твердо заявила медсестра, когда отец Линды запротестовал. — И вас это касается, мистер Уилсон. Вам тоже надо отдохнуть.
— Все равно собак и скотину надо кормить, — напомнила ему Рут. — Может, увидимся вечером? — сказала она, вопросительно глядя на медсестру в надежде, что та даст разрешение.
Один лишь этот жест говорил, как сердечный приступ подорвал обычную уверенность Рут в себе. Она никогда и ни у кого не спрашивала разрешения, если намеревалась что-нибудь сделать. Впрочем, подумала Линда, эта старая Горгона с любого спесь собьет.
— Полагаю, вечером вы сможете принять посетителей, — последовало неохотное разрешение. — Но только на час или около того.
Линде не хотелось прощаться так скоро. Но в словах о покое был смысл. Да и отец выглядел усталым. Просто разбитым. Похоже, с того момента, как с матерью случился приступ, он даже толком не ел. За ним самим нужно было присматривать.
В этот момент Линда решила не возвращаться завтра в Сидней вместе с Роджером. Она останется на ферме и немного побудет с отцом. Школа не развалится из-за недельной отлучки консультанта, особенно в это время года. Через две недели начинались каникулы, но многие старшеклассники уже разъехались.
Вероятно, на следующей неделе ей придется вернуться, чтобы привести дела в порядок. И, раз уж так жизнь оборачивается, возможно, даже придется подать заявление об уходе с работы. Она понимала, что ей предстоит перебраться в Брисбен, если она станет любовницей Роджера. Хотя жить в Брисбене Линде совсем не хотелось, теперь, после всего что произошло, эти соображения не имели никакого значения. Она поедет с Роджером, куда бы он ни направился, чтобы быть рядом, насколько это возможно. Вот и все.
