С трудом проглотив ком в горле, Линда убрала руку от трубки.
— Да, это я, — коротко сказала она.
— Господи, Линда, я поверить не мог, когда Маделейн сказала мне, где ты и с кем. Словами не передать, как я разочарован и как отвратителен мне Роджер.
Линду охватила паника. Маделейн никогда не сказала бы Дэну, где она и с кем, не будь это действительно необходимо. Особенно в такой ранний час.
— Прошу без нотаций, Дэн, — нетерпеливо сказала Линда. — Что случилось?
— У мамы сердечный приступ, — угрюмо произнес он.
У Линды внутри все оборвалось. У мамы сердечный приступ? Но ведь ей только сорок восемь. Этого не может быть!
— Она… Она не умерла, ведь нет? Господи, Дэн, не говори, что она умерла! — кричала она.
— Нет. Она не умерла. Но она в больнице. Отец сказал, что состояние тяжелое.
Линда залилась слезами, и Роджер взял трубку из ее трясущихся рук.
— Это Роджер, Дэн, — услышала она. — Линда слишком расстроена, чтобы говорить. Что произошло?
Линда все еще не могла поверить. Ее мать… может умереть. Что она будет делать, если мама умрет? Что будет делать Дэн? И папа? Господи боже, папа не сможет с этим справиться. Не сейчас. Слишком рано это случилось. На сотню лет раньше!
— Ради всего святого, Дэн, говори как взрослый человек. Выкладывай все по порядку! — вдруг закричал Роджер. — Какое, черт возьми, имеет значение, что мы с Линдой спим вместе, когда ваша мать может умереть? Давай поднимай свою задницу, садись в машину и гони в больницу! Но не несись как дьявол! Мало будет радости от того, если ты свернешь свою шею о ближайшее дерево!
Линду удивили властные нотки в голосе Роджера. Обычно Роджер отступал в столкновениях с Дэном. Временами критические ситуации проявляют лучшее или худшее в людях. Совершенно очевидно, что Роджер проявлял свои лучшие качества.
— Нет, не трать время, не приезжай сюда за Линдой, — подытожил он тем же властным голосом. — Я сам привезу ее туда. А ты помалкивай о наших с ней отношениях, если не хочешь неприятностей. Если скажешь о нас хоть одно бранное слово, я шкуру с тебя спущу. Ты и так вчера основательно испытывал нашу дружбу на прочность, и я больше не намерен такого терпеть!
Суровое выражение его лица растаяло, когда он взглянул на залитое слезами лицо Линды.
— Бедная моя, — сочувственно произнес Роджер, обнимая ее и нежно покачивая. — Я знаю, что значит для тебя мать. Для всех вас. Она чудесная женщина.
Линду тронуло его сочувствие, и она постаралась удержаться от рыданий, с неохотой высвободившись из его успокаивающих объятий.
— Ты… ты, правда, отвезешь меня туда? — недоверчиво спросила она. — Разве тебе не надо возвращаться сегодня в Брисбен?
— Надо, но я не поеду. Как я могу оставить тебя в такой момент? Я нужен тебе, Линда.
Ее глаза снова наполнились слезами.
— Да… да… Роджер, я…
— Нет, — сказал он. — Больше ничего не говори. Сейчас неподходящее время. Твои нервы слишком напряжены, и, возможно, ты ощущаешь то, чего нет на самом деле. Теперь вставай, любимая, прими душ, а я закажу завтрак. Полагаю, ты захочешь по дороге заскочить домой, чтобы захватить что-нибудь из одежды. Так что поторопись. Время не терпит.
Последнее замечание Роджера снова вернуло мысли Линды к матери. А вдруг она умирает там, в больнице? Мысль о том, что она может больше никогда не увидеть маму, вытолкнула Линду из постели и заставила устремиться в ванную.
Меньше чем через час она уже входила в свою квартиру. Часы в гостиной показывали двадцать пять минут седьмого.
— Это ты, Линда? — крикнула Маделейн из спальни.
— Да, это я.
Появилась Маделейн в ночной рубашке, крайне встревоженная.
— Надеюсь, ты на меня не в обиде? — спросила она. — Я не хотела говорить твоему брату, где ты, но мне пришлось это сделать, когда он рассказал о том, что случилось.
— Ты правильно поступила.
— Где Роджер?
— Ждет в машине. Он собирается отвезти меня к маме.
— Полагаю, сейчас не время спрашивать, как там у вас прошло?
— Не время, — резко ответила Линда.
Маделейн кивнула.
— Может, тебе что-нибудь нужно? Чашку кофе или еще что?
— Нет, ничего, спасибо.
— Надеюсь, твоя мама выкарабкается, — сказала Маделейн, суетясь вокруг Линды, пока та переодевалась в белые шорты и черно-белый топ в полоску.
— Я тоже, — ответила Линда, надевая черные босоножки.
— Она всегда так мило говорила со мной по телефону.
— Да.
— Вот моя мама — настоящая стерва, а я ее все равно люблю.
У Линды задрожал подбородок.
Маделейн подошла к подруге и обняла за плечи.
— Все обойдется, дорогая, — прошептала она. — Я верю, что все обойдется.
Линда зарыдала. Через десять минут она снова сидела в машине Роджера, и они мчались на север.
11
— Чем именно ты занимаешься, Роджер?
Он быстро взглянул на Линду. Они уже почти час ехали в молчании, лишь какая-то маловыразительная музыка звучала по радио.
— Совсем не обязательно заводить светскую беседу, — сухо сказал он, снова переводя взгляд на дорогу.
— Но я действительно хочу знать. Дэн говорил, что ты работаешь в экспортном отделе «Ллойд Индастриз». Но в чем выражается твоя работа?
Он снова посмотрел на нее.
— Так ты не знаешь?
— Что не знаю?
— Уже год как я лично возглавляю компанию. Я управляющий директор.
— Я не знала. — Линда удивленно подняла брови. — Я считала, эту должность занимает твой отец.
— Занимал. Теоретически. К несчастью, он был не слишком умелым руководителем, и это стало сказываться на делах фирмы. К тому же он предпочитал жить в Сиднее, а главный офис расположен в Брисбене. Но во всем этом виновата моя мать. Она отказалась жить в Брисбене, и отец пошел ей навстречу. К тому времени, когда я вступил в должность, такое небрежение плюс недавний экономический спад поставили некоторые наши подразделения в тяжелое положение. Мне посчастливилось изменить ситуацию, и сейчас мы можем извлекать преимущества из экономического роста.
На Линду это произвело впечатление.
— А как ты занял эту должность, Роджер? Уговорил отца пораньше уйти в отставку?
— Нет. Он умер. — У Линды перехватило дыхание. — Об этом писали в газетах, — добавил он. — В разделе «Бизнес».
— Я не часто читаю этот раздел, — пробормотала она.
— Я не предполагал, что ты не знаешь. Дэн знал, потому что звонил мне иногда. Я думал, он тебе говорил.
