– Белла. – Его охватило раскаяние. – Ты в порядке?
– Я… нет, – покачала она головой.
– Ты не должна прикасаться ко мне вот так – никогда, – выпалил он резко.
– Адхам, я… я хочу тебя так сильно. – Она поперхнулась. – Я хочу тебя до боли в сердце.
По ее щеке скатилась слеза, он просто не мог остаться равнодушным, не мог не утешить ее. Он притянул Изабеллу к себе, прижал, вдыхая аромат ее кожи – так пахла только Изабелла. Аромат этот дурманил и манил.
Он провел по шелковистым черным кудрям, позволяя себе прикасаться к ней, пусть даже на долю секунды. На долю секунды он забудет… забудет, что желание его запретно, что Изабелла предназначена для другого мужчины.
Она обвила руками его шею, целуя ее своими влажными губами.
– Адхам. – Подняв голову, она пристально посмотрела на него голубыми глазами. Она нежно прильнула губами к его губам – всего на долю секунды, движения ее были робки, она была неопытна. – Разве ты не хочешь меня? Я думала… я думала совсем по-другому.
Плотно стиснув зубы, Адхам пытался перебороть желание схватить ее, заключить в крепкие объятия. Сердце его билось учащенно, на лбу выступили капли пота. Он с трудом сглотнул – каждое движение отдавалось болью. Он хотел ее всем телом, всей душой. Но не мог взять ее, не мог.
– Я хочу тебя, – резко выпалил он, словно слова эти у него вырвали силой. – Но хотеть и делать – не одно и то же.
– Ты говорил… ты говорил, что я независимая женщина и вольна принимать собственные решения. Я решила, что я хочу тебя, – произнесла Изабелла, потупив взгляд.
Затем она провела нежными ладонями по его груди, остановившись там, где билось сердце. Поцеловала подбородок. Адхам закрыл глаза – его покинули все мысли, все раздумья, всё. Был только момент. А в нем она. Было только желание сделать ее своей женщиной, целиком и полностью – самым примитивным образом.
Изабелла ахнула, когда Адхам сжал ее сильнее, усаживая на колени.
Возбуждение, страх и желание обуяли ее, она вся тряслась. Он наклонился, захватывая губами ее губы со свирепостью дикого зверя. Она простонала, и весь страх покинул ее. «Вот это настоящий Адхам», – пронеслось у нее в голове. Его она хотела больше всего в жизни.
Изабелла стянула рубашку, обнажив его плечи. Вид его торса в свете мерцающих огней возбудил ее неимоверно. Она провела рукой по его плечам, спине – ей нравилось, как играют его мышцы, ей была приятна гладкость его кожи и тепло, излучаемое им.
В следующую секунду она уже оказалась на спине – его движения были столь ловки и искусны, что она даже не заметила, как он уложил ее.
Он целовал ее подбородок, шею, ключицу. Изгибаясь, она льнула к нему, вороша его густые темные волосы, не отпуская ни на долю секунды от себя.
Он ловко развязал ее халат. Она не испытывала ни капли стыда. Она была настолько взволнована, что это трудно было описать словами. Настолько возбуждена. Как страстно она его желала – несмотря на разум, здравый смысл, рациональное мышление или правила приличия. Ей хотелось обладать им – пусть даже раз.
– Я воображал тебя в нем, – напряженно произнес Адхам, глядя на ее белье персикового цвета, – и без него.
Он стянул с нее халат, опустил одну бретельку за другой. Он скользил по ней взглядом черных словно уголь глаз, дыша прерывисто и часто.
Адхам дотронулся до ее груди, обводя большим пальцем сосок – он весь напрягся, и по телу Изабеллы разлилась волна удовольствия. Зацепившись ногой за икры его ног, она притянула его к себе, ощущая силу его возбуждения.
Адхам застонал и опустил голову, погружая ее в ложбинку между вздымающимися холмами. Он с наслаждением вдыхал ее аромат – в этом было что-то благоговейное, он словно пытался запомнить момент, ее благоухание, ее саму. Глаза наполнились слезами. Он провел языком вокруг ее соска и нежно поцеловал его. Тела их содрогнулись в унисон. Она впилась ногтями в его спину, почти потеряв контроль над силой удовольствия.
– Адхам, – произнесла она дрожащим голосом, – пожалуйста.
Этой просьбы было достаточно. Он скинул джинсы, отбрасывая их в сторону, молниеносным движением стянул с нее белье.
Ахдам скользил по ней руками, забираясь во все потайные складки ее тела, проникая внутрь. Она раздвинула ноги, открываясь перед ним, пытаясь снять напряжение, копившееся внутри.
В следующую секунду он входил в нее своим набухшим членом, жадно вбирая ее губы, проникая в ее плотное тело. Схватившись за его плечи, Изабелла впивалась руками ему в спину, удерживая в себе пронзительную боль.
Она радовалась, что делала это с Адхамом – как можно было доверить такое кому-либо еще?
Она обхватила его ногами, раскрывая бедра. Через некоторое время боль прошла и ее захлестнула волна удовольствия. Ей казалось, будто ее сотворили специально для него, а его – для нее. Они подходили друг другу совершенно, словно были единым целым.
Они лежали молча, один в другом, дыша резко и отрывисто. Их дыхание прерывал лишь звук дождя о холщовую крышу.
Адхам перекатился на бок, закрывая рукой лицо, весь в напряжении. Дотянувшись до него, она прикоснулась к его плечу, но он отстранился:
– Одевайся, Белла.
Она села прямо, надела халат. Сердце ее билось учащенно, руки дрожали. Ее бедра ныли – от боли и наслаждения.
– Адхам…
– Мы едем обратно. – Он встал, подобрал с пола джинсы и натянул их – быстро и резко, с безучастным выражением лица и плотно стиснутыми зубами.
Ей не нужно было спрашивать почему. Достаточно было посмотреть на палец левой руки, где сверкало кольцо, подаренное Хассаном. Ей стало дурно.
Она заставила Адхама отказаться от всего, что было важно для него. Но в независимости от последствий, с которыми ей придется столкнуться, для него они будут в сто раз хуже.
Она любила Адхама – сейчас Изабелла знала это точно. И не важно, какую цену ей придется заплатить – любовь к нему оправдывала все затраты. Но, глядя на него сейчас, она понимала, что для него цена была слишком высокой.
Глава 8
Адхам стремительно несся вперед, не обращая внимания на проливной дождь, колотивший в ветровое стекло военного вертолета. О том, чтобы остаться наедине с Изабеллой в Адалии, не было и речи.
Чувство вины за совершенное предательство горело внутри его – наравне с сильнейшим возбуждением, будоражащим и раздражающим.
С одной стороны, он был сломлен позором, с другой – думал о ней, вновь и вновь проигрывая в голове безрассудные секунды наслаждения, вновь переживая ощущение тесноты в ее теле – неоспоримое доказательство того, что он был у нее первым, – вспоминая прилив оргазма. Это было блаженством. Но за секунды счастья он заплатит страданиями в аду.
Он опозорил себя, предал брата. И только ради собственного блаженства.
