– О господи! – воскликнул он и провел рукой по волосам. – Разумеется, должна.
– Отлично. Это избавит нас от долгой и жаркой дискуссии. Права неотделимы от обязанностей. Я могу жить так, как считаю нужным. Я сама решаю, с кем мне общаться и как к кому относиться. Я имею право на любой выбор, и я беру на себя ответственность за его последствия.
– Продолжай.
– Меня воспитала мать-юрист, – снова напомнила Эйбра. – Насколько я понимаю, вы, мистер Гарвардский Закон, сейчас думаете, какие привести аргументы, чтобы оспорить мои принципы. Продолжайте. Можете не задавать вопросы типа «с какой целью». Разницы никакой не будет. Я свой выбор сделала давно.
– Ты хотя бы понимаешь, как я тревожусь за тебя? – изменил тактику Эли. Эйбра вздернула подбородок и прищурилась. – Такое всегда срабатывало с моей матерью, – взмолился он.
– Я не твоя мать, – напомнила она ему. – Кроме того, ты не обладаешь родительской властью. Сейчас ты со мной, Эли. Если ты оттолкнешь меня, то лишь потому, что я стану тебе не нужна. Или же если ты захочет кого-то или что-то другое. Я уйду точно по тем же причинам.
Чувства и мысли на стол, вспомнил Эли.
– Линдси больше для меня ничего не значит, но я каждый день жалею о том, что не смог предотвратить ее гибель.
– Когда-то ты ее любил, но потом любовь ушла. Тем не мерее она не заслужила такой участи. Ты бы непременно ее защитил, если бы мог. – Эйбра встала и, подойдя к Эли, обняла его за талию. Я не Линдси. Мы с тобой будем оберегать друг друга. Мы умны. Мы все поймем.
Эли обнял ее. Они стояли, щека к щеке. Он не допустит, чтобы с ней что-то случилось. Он не знал, сможет ли сдержать невысказанное обещание, которое дал и ей, и себе, но понимал, что приложит к этому все усилия.
– Умны? Но я же готовлю еду по рецептам для «чайников».
– Это твой первый опыт.
– Там написано, что нужно нарезать курицу кубиками. Как это?
– Я тебе покажу, – улыбнулась Эйбра и поцеловала его.
* * *
Она то появлялась, то исчезала. Утренние занятия йогой, уборка – в том числе и в Блафф-Хаусе, – покупки, частные занятия, гадание на картах Таро на чьем-то дне рождения. Короче говоря, сидеть на одном месте ей было некогда.
Работая у себя в кабинете, Эли не всегда знал, где она. Но когда Эйбра была свободна от работы, это было ему точно известно. Энергия дома – он уже начал мыслить такими же понятиями, что и она, – ослабевала, когда Эйбры в нем не было.
Они гуляли по берегу моря, и, хотя он окончательно убедился в том, что кулинария не его способ релаксации, иногда вызывался помочь ей, когда она что-то готовила на кухне.
Вскоре ему трудно уже было представить свой дом без нее. Трудно представить без нее дни и ночи. И все же, когда она следующим вечером пригласила его в паб, поскольку была ее смена, Эли придумал какую-то отговорку.
Впрочем, он действительно хотел продолжить поиск материалов для будущей книги. Вынеся на террасу стопку книг, чтобы почитать, пока еще достаточно света, он уселся возле терракотовых горшков, в которые Эйбра высадила желтые и фиолетовые анютины глазки.
Бабушка каждую весну поступала точно так же. Сейчас цветам по ночам еще холодно, иногда даже очень. А ведь именно такие ночи и будут стоять в ближайшее время. Впрочем, совсем недавно выдалось несколько удивительно теплых и ласковых дней.
На берегу было полно людей, пришедших насладиться теплой погодой. В подзорную трубу Эли разглядел среди них Винни – тот с воодушевлением и энергией подростка катался на волнах на доске для серфинга.
Тепло, близость цветов, приносимые ветром веселые голоса, красота океана. Казалось, жизнь вновь вошла в нормальное русло.
Что было бы, соответствуй это действительности, задумался Эли. Если бы этот старый особняк стал его настоящим домом, где бы он работал, ощущая неразрывную связь с прошлым, с поколениями семейства Лэндонов, сбросив с себя груз обстоятельств, тяжелыми гирями цепляющийся сейчас за его ноги.
Эйбра летает по всему дому, заполняя его цветами, свечами, улыбками. Заполняя теплом, светом, обещаниями, в выполнении которых он не уверен.
Мысли и чувства – на стол, вспомнилось ему. Но он до сих пор не знает, как описать те чувства, которые испытывает к ней. И главное, что ему с этими чувствами делать?
Одно он знал точно: с ней он счастливее, чем без нее. Несмотря ни на что, счастливее, чем мог себе представить.
Эли представил ее образ. Высокие каблуки, черная короткая юбка, красивая белая блузка. Вот она ловко лавирует между шумных столиков с подносом, заставленным бокалами с пивом.
Он с удовольствием выпил бы пива в этом шумном пабе, наблюдая за ней, ловя ее улыбку.
Увы, поспешил он напомнить себе, я и без того в последние дни забросил работу. С этой мыслью он вновь склонился над книжными страницами.
С другой стороны, что он найдет для себя полезного, читая истории – ведь что это, как не истории? – о пиратах и сокровищах, о несчастной любви и жестокой смерти?
Но, черт побери, это единственный доступный ему способ докопаться до истины и пусть крохотный, но шанс очистить свое имя от подозрений.
Он читал еще примерно час, до тех пор, пока не начало смеркаться. Эли встал и подошел к краю террасы, чтобы полюбоваться той линией, где сливаются воедино море и небо, и увидел молодую семью – мужа и жену с двумя маленькими мальчиками, – гулявшую по берегу. Мальчишки то и дело забегали в воду, брызгались, дурачились.
Наверное, все-таки стоит сделать короткий перерыв и выпить пива. После чего еще часок поработать, отредактировать сделанные записи.
Собрав книги и бумаги, Эли вернулся в дом и, услышав телефонный звонок, свалил их кучей на стол. На определителе высвечивался номер родителей. На мгновение ему стало страшно: неужели бабушка упала во второй раз? Или случилось нечто худшее?
Тем не менее он ответил по возможности бодрым голосом.
– Привет, – раздался в трубке беззаботный голос матери. – Я знаю, что уже немного поздно.
У Эли отлегло от сердца.
– Еще нет девяти, мам, а завтра в школу мне не надо.
Казалось, он увидел, как мать улыбнулась.
– Не откладывай подготовку уроков до вечера субботы. Как твои дела, Эли?
– Отлично. Читаю сейчас книжку о приданом Эсмеральды.
– Да ты что!
– Как там бабушка? Как отец? Триша?
– У них все в порядке. Бабушка с каждым днем все больше становится похожа на себя прежнюю. Правда, устает быстрее, чем мне хотелось бы. Она, конечно, еще не очень хорошо себя чувствует после терапии, но дай бог нам всем так выглядеть, как она в ее возрасте.
– Аминь.
– Они надеется увидеть тебя на Пасху.
