Возможно, Эли собрался под тем или иным предлогом уклониться от массажа, но как только увидит, что она уже все приготовила, вряд ли найдет в себе мужество отказаться.
Оставшись довольна, Эйбра поднялась наверх. Кто знает, может быть, Эли так увлекся работой, что не слышал, как она пришла? Или он в душе или в спортивном зале? Или, может быть, просто спит?
Она нигде его не нашла, но сделала для себя открытие: оказывается, этот лентяй лишь имитирует заправку постели при помощи покрывала. Эйбра ее перестелила – аккуратно заправленная постель для нее была залогом душевного покоя, сложила небрежно валявшийся на стуле свитер и бросила в корзину для грязного белья носки.
Выйдя из спальни, она заглянула в спортивный зал и восприняла как добрый знак коврик для занятий йогой. Затем, движимая любопытством, заглянула в комнаты второго этажа, после чего спустилась вниз, чтобы обследовать первый этаж. Здесь, на огромном старинном письменном столе она нашла блокнот, каким обычно пользуются адвокаты, пустую тарелку и пустую пивную бутылку (слава богу, он наконец воспользовался подносом).
– Чем же вы тут занимаетесь, Эли? – Взяв в руки тарелку и бутылку, Эйбра прочла первую страницу записей. – Ой, это интересно!
Далеко не все имена были ей знакомы. Тем не менее она внимательно изучила кружки и стрелки, а также кое-какие пометки. На некоторых страницах блокнота были наброски рисунков. У него такой же талант к рисованию, что и у Эстер, решила Эйбра, увидев портрет детектива Вулфа в образе ухмыляющегося дьявола с рогами и острыми зубами.
Перелистав блокнот, – интересно, сколько времени заняли эти записи? – Эйбра нашла и свое имя, от которого стрелки тянулись к Эстер, к его собственному имени, к Винни и Дункану Кирби.
Имелся в блокноте и ее «портрет». Эли изобразил ее в виде русалки, лежащей на песке у кромки воды. Ниже талии ее тело превращалось в хвост.
Прежде чем читать дальше, Эйбра провела пальцем по кончику русалочьего хвоста.
Эли сделал хронометраж событий той ночи, когда был убит Дункан, причем, насколько она помнила те события, довольно точно. По его прикидкам, смерть сыщика наступила между полуночью и пятью часами утра.
Значит, после встречи с ней полицейские поговорили и с ним. Вряд ли это был приятный разговор. Но его машина перед домом, значит, Эли где-то поблизости.
После прихода полицейских она, чтобы успокоиться, сделала несколько дыхательных упражнений, сварила суп и испекла хлеб. Вот и Эли, по всей видимости, взялся за эти записи, чтобы успокоить разгулявшиеся нервы. И теперь отправился на прогулку, чтобы немного размяться. Что ж, разумно.
Эйбра отнесла тарелку и бутылку в кухню, затем вышла на террасу. Здесь она, к своему удивлению, обнаружила на подставке подзорную трубу. Соблазн посмотреть в нее был велик. Взглянув в окуляр, Эйбра увидела маяк.
Что ж, она отлично понимает Эли! Как жаль, что у нее самой нет такой замечательной трубы. Съежившись от холода и обняв себя за плечи, Эйбра подошла к краю террасы, чтобы лучше рассмотреть берег.
Вот он, сгорбившись и засунув руки в карманы, упрямо шагает против ветра. Впрочем, вскоре Эли изменил направление и двинулся к дому.
Она зашла в дом, налила вина в два бокала и, взяв их, подошла к двери, чтобы встретить его у входа.
– Прекрасный сегодня денек, верно? – спросила она, протягивая ему бокал. – Если постараться, можно почти почувствовать приближение весны.
– Весны? Вы шутите. Я себе чуть уши не отморозил.
– Не нужно ходить без головного убора. Идите, грейтесь. Я разожгла в гостиной камин.
Но взгляд Эли вместо гостиной переместился на тарелку с печеньем на кухонном столе.
– Вы принесли печенье.
– Давайте с ним немного повременим. Не сейчас. – Она намеренно загородила ему путь к столу. – Печеньем полакомитесь после вина, беседы, массажа, вкусного супа и пивного хлеба, который я только что испекла для вас.
– Вы приготовили суп и испекли хлеб?
– Считайте, что это терапия после встречи с полицейскими. Насколько я понимаю, они приходили и к вам.
– Да, они здесь были.
– Расскажете мне об этом, когда мы сядем и выпьем вина. Или вы прежде хотите меня?
– В хронологическом порядке, – ответил Эли и, сняв куртку, бросил ее на стул. – В чем дело? – спросил он, заметил ее неодобрительный взгляд.
– Разве родители не учили вас вешать одежду?
– Ради бога! – пробормотал он, однако взял куртку со стула, прошел в комнату-прачечную и повесил на крючок. – Так лучше?
– Лучше. Просто идеально. Что же, начнем в хронологическом порядке, – ответила Эйбра и потянулась за бутылкой вина. – В данном случае, – добавила она и шагнула в сторону гостиной.
– Это вы поставили? – спросил Эли, увидев столик для массажа.
– Я. Выбросьте из головы все ваши мысли. Массаж – это массаж, секс – это секс. Вы получите одно вместе с другим, но не тогда, когда я выставлю вам счет. А я сделаю это.
– За массаж или за секс? Я ведь должен знать ваши расценки.
– А вы забавный, когда не хмуритесь, – уклонилась от ответа Эйбра и, сев на диван, подобрала под себя ноги. – Значит, так. У меня были двое полицейских, один местный, другой из Бостона. Они хотели знать, что случилось в четверг ночью, когда я приехала в ваш дом, чтобы проверить, закрыты ли окна. Они также хотели знать, о чем я разговаривала с Дунканом в подвале церкви. Потом они задавали вопросы о том, в каком часу вы вернулись из Бостона, в каком часу вы встретились со мной, Майком и Морин и во сколько – с Винни.
Я сообщила им наш с вами разговор и все такое прочее. Как мы с вами спускались в подвал, как увидели яму. В связи с этим они задавали кучу вопросов. Спрашивали, во сколько я проснулась, а проснулась я в шесть утра. В это время я подумывала о том, а не подняться ли наверх и скользнуть к вам в постель, но им я не стала об этом рассказывать. Не видела необходимости.
– А раньше вы мне об этом сказать не могли?
– Не могла. Вы спали как убитый. Но я все-таки поднялась наверх.
– Вы в то утро поднимались ко мне? – удивился Эли.
– Да, поднималась. Я плохо спала ночью и, честно говоря, была рада, что в доме я не одна. Но у меня в голове всю ночь крутились воспоминания, и я на первом этаже почувствовала себя страшно одинокой. Я поднялась наверх, чтобы проверить, спите вы или нет. Признаться, я никак не могла решить – будить вас или не будить. Потом пришла к выводу, что не стоит. Главное, я убедилась, что вы дома, и мне от этого стало не так одиноко.
– Зря вы не разбудили меня. Вы могли остаться наверху или я мог спуститься к вам, чтобы вам было не так страшно.
– Все мы крепки задним умом. Я рассказала полиции, что рано утром поднялась к вам в спальню, увидела, что вы спите, и поэтому вернулась на первый этаж. Мне показалось, что ваш мистер Вулф считает меня неисправимой лгуньей.
