– Ну и дура. Из-за меня, что ли? Потому что я тебе запретила? – удивилась Надя.
– Не… Просто… Не знаю, как-то у меня другие дела были… – пожала плечами Марля.
– Оссьпидя, какие дела? Парни – это самое главное. Сначала – они, все остальное – потом.
– Знаешь, я тут подумала… Вот ты говоришь: надо найти парня, надо поцеловаться… А я хочу не просто найти парня, я хочу влюбиться, – призналась Марля.
– Так ты же сама сказала, что ты влюбилась в Федьку! Или нет?
– Я не знаю… Я не знаю, правда. Он мне нравится. Он… красивый. И верхом хорошо ездит.
– Ну так и все, и дело в шляпе. И вперед с песнями. – Надя ободряюще хлопнула подругу по плечу.
Марля задумалась, а потом спросила:
– Надя, а вот как ты понимаешь, что влюбилась? Как понять, что это любовь?
– Оссьпидя! Это же все знают! Ну как, как? Ты начинаешь про него думать. Когда ты его видишь, у тебя сердце в пятки уходит. Когда он рядом с тобой – ты волнуешься. Без него – страдаешь. У тебя вообще много сильных эмоций. В любви что главное? Сильные эмоции! Если тебя плющит и таращит – это любовь. Вот и все.
Марля снова озадачилась. Думала ли она о Федьке? Думала. Конечно, думала! Думала, что, наверное, интересно учиться в Москве, особенно если ты учишься в том вузе, который сам выбрал, интересно связать свою жизнь с лошадьми, когда их так любишь. Думала, что, наверное, интересно работать табунщиком – скакать за табуном по полям, отгонять лошадей от кукурузы, а потом лежать в траве и болтать о чем-нибудь с другом.
Когда Марля видела Федьку, пригоняющего табун на закате, сердце ее екало и душа уходила в пятки. Потому что это было такое красивое действо, и она его наблюдала, а Федька был частью его. И ей хотелось смотреть и смотреть на него, наблюдать за его работой, за тем, как он ловко держится в седле, как умело не дает кобылам отбиться и уйти к другим конюшням.
Ей очень хотелось поговорить с ним. Спросить, а почему он любит лошадей. Как он это понял? В каком возрасте? Рассказать ему, что теперь и она стала учиться ездить верхом. Рассказать, что у нее уже стала получаться учебная рысь и тренер обещал ей на днях разрешить попробовать скакать галопом.
А иногда Марля представляла, как они едут куда-нибудь верхом по полям. Рядом, стремя в стремя. И солнце садится – небо розовое, оранжевое у самого горизонта, и сзади за ними по траве стелются длинные тени. И наверное, они даже будут молчать. А потом она остановит своего коня, а он подъедет к ней, наклонится совсем близко и поцелует…
– Оссьпидя! Что у тебя за мечты? – удивилась Надя, когда Марля поделилась с ней своими размышлениями. – Что ты к лошадям пристала? О лошадях говорить скучно. Мне вообще эти лошади осточертели уже. Здесь, что ни парень, обязательно о лошадях говорит. Кошмар какой-то! Какая разница, как давно Федька лошадей любит? Надо с ним о другом говорить. Я вот у Петьки все расспросила: какие девушки ему нравятся, встречался ли он с кем-нибудь уже. Вот это тема. И вообще, мне кажется, ты загружаешься какой-то ерундой. Петька вернется в свой Краснодар, а Федька в свою Москву учиться. А пока они здесь, – мы просто должны хорошо с ними развлечься. Чтобы не было мучительно больно за бесцельно проведенное лето. А тебе еще и опыт нужен. Ты ведь никогда ни с кем не встречалась и не целовалась. Так что смотри на вещи проще.
Марля хотела было ответить, но в комнату постучалась баба Аглая и позвала подружек обедать.
– Ну что, пойдем искать наших парней? – весело предложила Надя после обеда.
– Я… Ты ведь знаешь, мне нужно бежать на конюшню. У нас в три тренировка… – напомнила Марля.
– Оссьпидя! Какая тренировка? Я приехала! И мы пойдем, найдем наших студентов и хорошенечко оторвемся с ними!
– Я не могу. Мне надо на конюшню. Давай потом?
– Что?! А я что буду делать? Ждать, пока ты на лошадке покатаешься? – возмутилась Надя.
Но тут Марля, даже больше к собственному удивлению, решительно стала собираться на конюшню. До этого она всегда со всеми соглашалась, всегда позволяла другим решать за себя, что и как делать, но тут вдруг решила не отступать. Представить себе, что она пропустит тренировку, не увидит свою Загадку, не попробует поскакать галопом, она не могла. И как бы Надя ее ни уговаривала, ни настаивала, ни корила и ни винила ее, Марля все равно пошла «на спорт».
И только после занятия, переодевшись, она примирительно сказала:
– Надя, я готова. Андрей сказал, что они сегодня пасут. Пойдем в табун. Если хочешь…
– Я с тобой не разговариваю. Ты меня бросила, – обиженно отвернулась Надя.
Но дулась она недолго. В конце концов ведь очень сильно хотелось встретиться с Петькой.
– Ладно, я тебя прощаю, – милостиво простила она Марлю, и обе пошли в поля искать табун.
– О, девчонки! – радостно закричали студенты, едва заприметив подружек.
Они, как и в прошлый раз, валялись на траве, лениво перекидываясь в карты, а рядом паслись машки.
– А я уже думал, шо ты про меня забыла… – Петька игриво подскочил к Наде. – Дай же скорее поприставать трохи, – и сгреб ее в охапку.
– Забыла, – кокетливо повела плечом Надя. – А тут вот вспомнила.
– А ты на спорте верхом стала ездить? – поинтересовался Федька у Марли.
Та немного растерялась. Оттого, что он был рядом, что заговорил с ней…
– Я? Да. Я сегодня уже галопом скакала. И у меня получилось…
– Круто. Верхом ездить круто, – одобрил Федька.
– Я… – Ободренная его реакцией, Марля решила поделиться своими впечатлениями о верховой езде, о лошадях, но…
– А где табун-то? Тоже мне, пастухи, – хихикнула Надя, вырываясь из Петькиных объятий.
Все дружно посмотрели по сторонам. Рыжее пятно табуна виднелось где-то совсем далеко, ближе к горизонту.
– Черт, – выругался Федька. – Что-то мы расслабились.
– Ой да не куды воны не денутся, – отмахнулся Петька, снова укладываясь на траву и потянув за собой Надю.
– Что развалился? Вставай, подтягивай подпруги, поедем вертать. – Федька деловито переседлал свою машку.
Петька тоже неохотно поднялся и направился к своей лошади, бурча себе под нос:
– Вечно ты весь кайф сломаешь.
Надя осталась лежать на траве, хитро поглядывая на парней. А Марля испугалась: неужели они уедут? Так все хорошо началось. Федька был рад ее видеть! Он сам с ней заговорил! Он такой замечательный! Ей даже слезы на глаза навернулись.
Федька уже сидел в седле, а Петька с кобылой в поводе подошел к Наде.
– Карнаухова, ты так лежишь, так лежишь… Таки я с тебя слабею. – И уже Федьке: – Я не могу от нее оторваться! – А потом снова Наде: – Давай руку.
Он помог ей подняться и скомандовал:
