Теперь Ленц побледнел.
– Пат, – он словно опасался ответа, который мог последовать, – мы почти добились своего. Мы так старались, приложили столько сил. Ты сам говорил мне об этом лишь неделю назад…
Патрик закрыл лицо руками. Если бы он только мог все изменить…
– Я знаю, что обещал. – Он не мог взглянуть в лицо Ленцу. Он чувствовал, что еле жив. Ощущение было необычным и неприятным. – Разве я сказал, что собираюсь нарушить наш уговор?
Ленц тоже провел рукой по лицу. Вероятно, он обдумывал сложившуюся ситуацию, пытаясь прийти к какому-то решению. Патрику захотелось смеяться. Именно поэтому из его брата выйдет прекрасный король – он всегда умел дистанцироваться, отойти в сторону, рассмотреть все возможности. Что до него самого – Патрик мог лишь сходить с ума или биться в истерике. Особенно сегодня.
– Да, мы выбрали Адриану именно из-за того, кем были ее предки. – Тон Ленца был сух и дипломатичен. – Но она особенная. Я знаю это. Я…
Патрик прервал его, хрипло рассмеявшись:
– Я больше не собираюсь обсуждать это. Мы не станем вытирать о нее ноги, как это делают все остальные в этом государстве.
Ленц был обескуражен:
– Ладно…
Патрик на какой-то момент перестал узнавать своего брата.
– Не предполагал я такого развития событий, – добавил Ленц.
– Именно. Она ушла и больше не вернется.
– Разумно ли это? – Ленц внимательно изучал лицо брата. – Разумно ли изменять наш план, когда до свадьбы осталась…
– Неделя. Как видишь, я прекрасно помню. Тем не менее теперь она вне игры. Теперь Адриана свободна. Она заслужила это как никто другой.
Брови Ленца поползли вверх.
– Что же, это справедливо.
Патрик улыбнулся. Он больше не принадлежал себе. Адриана опустошила его, забрала с собой его душу. Однако он все же продолжал улыбаться.
– Как здоровье короля? – поинтересовался он, так как понимал, что Ленц прав.
На этом этапе больше нет пути назад. Это конец игры, начавшейся годами ранее.
– Все так же, – устало ответил Ленц. – Министры начинают давить на него. Все может произойти несколько раньше, чем мы планировали.
Патрик лишь кивнул. Да, события развивались именно так, как они и предполагали. Оказалось, они правильно поступили. Ставки были высоки. Патрика тошнило от самого себя.
– Тогда мы идем дальше.
Взгляд Ленца был полон грусти.
– Да, – тихо произнес он.
* * *
Адриана неторопливо обходила виллу, стараясь вобрать в себя малейшие подробности. Она забыла, когда могла по-настоящему присмотреться к вещам, знакомым еще с детства. Роскошные комнаты, античная мебель. На стенах кое-где сохранились дорогие картины известных мастеров, когда-то украшавшие весь дом. Вещи, указывавшие на то, кем когда-то были обитатели этого жилища, – великими, богатыми людьми. Коллекция китайского фарфора, тканные вручную ковры, наборные полы…
В углу кабинета отца висели три портрета, на которых были изображены женщины рода Риглетти. Женщины, чьи судьбы обрекли Адриану на страдания с самого рождения. Она стояла напротив потемневших от времени портретов. Отец, должно быть, ненавидел их. Он лишь отдавал должное их наследию, именно поэтому картины все еще висели здесь вместо того, чтобы пылиться на чердаке. Адриана раздвинула тяжелые гардины, чтобы впустить в комнату больше яркого дневного света, и вновь обратилась взглядом к трем величайшим совратительницам своего времени. Все они были здесь: Каролина, Мария и Франческа. Адриана живо представила свою тетку Сандрину. Ее портрета здесь не было, ее образ не запечатлен на холсте – времена изменились. Адриана не могла сдержать тихого смеха – едва ли она походила на одну их этих женщин в жемчугах. Уехав из дворца, она переодевалась в удобные брюки и бежевый свитер. Тем не менее, рассматривая лица женщин на портретах, Адриана находила в каждой собственные черты – изгиб бровей, цвет волос, губы. Они казались прекрасными и юными девушками.
Адриана тяжело опустилась в кресло напротив. Сердце снова болезненно застучало в груди. Могли ли они влюбиться? Просто влюбиться и потерять голову? Отчего это никогда не приходило ей в голову?
Возможно, эти женщины и не были совратительницами, они просто влюбились.
Адриана никогда бы не смогла забыть те дни, когда ее приводили в комнату, где перед этими портретами ее бабушка каждое воскресенье рассказывала ей о грехе. Адриана стояла перед ней, не понимая, зачем должна слушать эти нравоучения, пока ее братья резвятся во дворе. Она взрослела, и лекций становилось все больше. Лишь много позже ей довелось узнать правду о младшей сестре бабушки. Только тогда Адриана начала впитывать каждое слово бабушки. Больше она никогда не ставила под сомнение ее речи, приняв свою грешность как данность.
Теперь же, когда Адриана смотрела на светлые лица своих предшественниц, она понимала, что ни одна из них не терзалась мыслями о грехе. Ни одна из них не умерла от истощения. Они дожили до преклонных лет, будучи возлюбленными, в своих постелях. Они были фаворитками королей, принцессами – самыми известными женщинами своего времени. Они создавали свои правила. И так же поступит она – Адриана. Она поняла, что по ее щекам потекли слезы. Что это было – радость, отчаяние, очищение? У нее не получалось разобрать все эмоции, которые захлестнули ее душу. Однако Адриана осознала одно: она любила. Она любила Патрика и не стыдилась этого. Она не знала, что скажет отцу и что ей нужно делать дальше, но отрицать свое чувство она не могла. Не хотела. Увидев Ленца в дверях, Адриана пришла в ужас, но случившееся помогло ей понять другое. Патрик был прав, сказав, что не верит в ее влюбленность. В свою очередь, Адриана все отрицала лишь для того, чтобы доказать свою чистоту. Она не хотела признавать свою кровь, свое родство с Риглетти.
Патрик смог изменить ее. Случившееся в самолете перевернуло ее жизнь. Принц хотел ее, он хотел, чтобы и она желала его. Пат не пытался воспользоваться ею. Если уж на то пошло, Адриана получила свое. Дважды. Его слова вдруг разрушили стены, которые она возводила, пытаясь защитить свое сердце. Но теперь ничто не имеет значения. Они больше никогда не встретятся. Патрик преподнес ей неоценимый дар.
Он отпустил ее.
* * *
Чуть позже Адриана сидела на широком подоконнике в своей спальне. Окна были распахнуты, ее волосы ласкал свежий ветер, дувший с озера, откуда был слышен перезвон трамвайчиков. Она рассматривала величественный и прекрасный силуэт замка, видневшегося на горе. Больше ее не держит здесь ничто, кроме воспоминаний. Теперь она может получить еще одну ученую степень, путешествовать по миру, как давно мечтала. Больше ничто не связывает ее с этим местом. Тем не менее даже сейчас Адриане было трудно представить свой отъезд.
До нее донесся звук приближавшегося мотоцикла. Он раздавался все громче и громче, и в скором времени на дороге возникло облако пыли.
