Кеннет замер при виде открывшейся ему картины. Мария стояла у окна, подсвеченная лучами заходящего солнца. Когда же она обернулась, он увидел на ее лице маску безмятежного самообладания, и его страх мгновенно потерял всякий смысл. Ему стало ясно, что с Марией все в порядке.
– А ты рано вернулся, – заметила она.
Сарказм, прозвучавший в ее голосе, заставил Кеннета поежиться.
– А ты нет, – буркнул он. – И замок ты покинула, не сказав мне ни слова.
– А я думала, что мне не нужно спрашивать у тебя разрешения, – проговорила Мария с удивлением.
Кеннет нахмурился и пробурчал:
– Ты больше не покинешь замок без моего ведома. – Мария молчала, и Кеннет подошел к ней и взял ее за руку. – Ты слышишь меня?! – Он повысил голос, однако Мария не испугалась.
– Я слышу тебя прекрасно, и не надо кричать мне в ухо.
Ее спокойствие привело его в бешенство. Все, что угодно, – только не эта маска холодного спокойствия!
– И не надо встречаться с Фелтоном. Или забыла, что теперь ты – замужняя женщина?
Мария впилась в мужа взглядом.
– А ты забыл, что ты теперь женатый мужчина, – сказала Мария. – Или для тебя это ничего не значит?
– О чем ты говоришь? Я не сделал ничего.
– Я видела тебя на пиру, – перебила Мария. – То общество, кажется, нравилось тебе больше, чем мое.
Кеннет хотел сказать Марии, что очень переживал за нее, но теперь, после этих ее слов, он промолчал, возможно – из гордости. И вообще, его жена слишком много от него хотела! Ну какой мужчина в здравом уме решит связать свою жизнь с одной-единственной женщиной?
Мария же вновь заговорила:
– Так что, игры закончились? Наверное, ты ужасно устал играть роль безумно влюбленного мужа. Или ты думаешь, что я не люблю тебя, потому что не шепчу на ушко разную любовную чушь?
Кеннет снова нахмурился:
– Тебе не угодишь. Хотя я очень стараюсь, уж поверь мне.
– Вот только не надо путать лесть и уважение, – заметила Мария.
«Какого черта?! – мысленно воскликнул Кеннет. – О чем это она?..»
Откашлявшись, он проговорил:
– А мне казалось, что тебя не беспокоит, чем я занимаюсь.
Мария отдернула руку, словно прикосновение мужа жгло ее.
– Действительно, не беспокоит, – ответила она.
– Тогда не надо вести себя так, словно ты хочешь большего.
Мария с усмешкой сказала:
– А я и не знала, что у меня есть выбор.
Кеннет был слишком сердит на жену и не услышал в ее словах вызова. В гневе сжимая кулаки, он проворчал:
– Черт возьми, чего ты хочешь, Мария?
Их взгляды встретились, и Кеннет почти физически ощутил какую-то связь между ними. Наверное, эту связь почувствовала и Мария, поскольку она тут же отвела взгляд.
– Только то, что ты уже обещал, – ответила она. – Хотя сейчас намечается большой перерыв, и ты сможешь отдохнуть от своих обязательств.
– О чем ты говоришь? Как муж, я…
– Должно быть, ты забыл, что завтра День покаяния и начало Великого поста, – перебила Мария. – Так что до Пасхи заниматься любовью – великий грех.
Кеннет покраснел от злости. Неужели запрет на любовь – требование благочестия? Или Мария просто искала повод не делить с ним брачное ложе? Не может быть, чтобы церковь считала грехом даже то, что муж получал удовольствие от близости с женой!
Ситуация очень усложнилась, но Кеннет был слишком зол, чтобы замечать это. Что ж, если она так хочет, тем хуже для нее… и лучше для него. Пусть он не может покорить ее сердце на супружеском ложе, но, возможно, своим отсутствием в жизни Марии он добьется большего.
Однако Кеннет не собирался оставлять позиции без борьбы – даже думать об этом не хотел. Взяв жену за руки, он прижал ее к стене.
– Что ты делаешь?! Ты же обещал… – начала Мария, но Кеннет уже уткнулся лицом в ее волосы; чувства переполняли его.
– До Пасхи еще далеко, – проговорил он.
Заметив огонек гнева в глазах своего вспыльчивого мужа, Мария даже пожалела, что раззадорила его. Но как иначе добиться от него того, чего она хотела? Конечно, она могла вновь взять с него обещание, – но будет ли оно исполнено?
Жар вновь нахлынул на нее, когда муж обнял ее, крепко прижимаясь к ней. Мария и сама к нему прижималась, чувствуя, как ее переполняют эмоции. Она была покорена тем отчаянием, с которым Кеннет отдавался страсти. Обхватив ее груди огромными чашами своих ладоней, он губами ласкал ее плечи и шею. При этом он решительно прижимал Марию к стене, так что ей даже пришлось выставить перед собой ладони.
– Но ты ведь этого хотела? – прохрипел он.
Мария вздрогнула, почувствовав, как возбужден муж. Да и сама она словно в огне горела. Образ, который она когда-то видела в конюшне, возвратился вновь, и Марии вдруг захотелось остановить все, что происходит. Но то ли напор мужа был столь велик, то ли она сама жаждала продолжения, – но остановиться она уже не смогла.
Мария застонала, прижимаясь к мужу бедрами и выгибая спину, чтобы он мог ласкать ее шею и грудь. А Кеннет застонал и принялся стаскивать с себя бриджи. Минуту спустя Мария почувствовала, как холодный воздух опахнул ей ноги, и поняла, что он задрал ее юбки.
Словно во сне Мария услышала вопрос мужа («Ты это хотела, дорогая?»), но ничего не ответила; она была уже на пике готовности и жаждала лишь одного. Мгновение спустя она ощутила, как копье Кеннета коснулось ее естества. А потом вдруг раздался его хриплый голос:
– Хочешь продолжения?
Марии хотелось ответить «нет», но она вдруг подумала, что это было бы неправильно – ведь все зашло уже слишком далеко, слишком сильно Кеннет раздул горнило страсти. Так что если что-нибудь пойдет не так, – пусть это будет его, Кеннета, забота.
Неожиданно Мария почувствовала его внутри себя, и ее тело охватила дрожь желания. Она подалась к нему, встречая его. Но он не спешил давать ей то, чего жаждало ее тело. Пока он лишь дразнил ее.
– Ответь же, – жарко прошептал он ей на ухо.
– Да! – вырвалось у Марии. – О Боже, да!
Бедра Кеннета вновь пришли в движение, отчего Марии пришлось опереться о стену. Почувствовав, что с каждым разом сила толчков возрастает, она застонала. Мария думала, что такой напор раздавит ее, но ничего подобного не происходило – ее желание с каждым новым толчком лишь возрастало.
А потом вдруг все прекратилось, но тело Марии еще долго содрогалось, и еще долго раздавались низкие стоны Кеннета.
Мария чувствовала себя так, словно только что закончился сильнейший шторм, после которого остались сплошные разрушения. В комнате же было непривычно тихо. Кеннет уже вышел из нее, и она чувствовала сквознячок, гулявший по комнате, а также руки мужа, заботливо придерживавшие ее, чтобы она не упала.
