— Включая вашу родную бабку.
— Вы правы, я не смогу смириться с подобным. Можете считать, что дело сделано.
— Где Антон Дреич?
— Это закрытая информация, и она вас не касается.
— Он жив?
— Я вам еще раз повторяю, вы не имеете допуска к этой информации.
С этими интеллектуалами из ФСБ невозможно разговаривать.
— Вы приедете в Тарасов?
— Обязательно.
— Всего доброго.
— Скоро увидимся.
Правду сказать, не горела я желанием встречаться больше с Ежовым. Его прожженная интеллигентность меня бесила. Но ради дела через желания нужно перешагивать.
Я не утерпела и с головой погрузилась в поиск тряпок. Обожаю тратить деньги. На самолет я не успела. Пришлось трястись поездом. Зато выспалась.
Вернувшись домой, я с удовлетворением обнаружила идеальный порядок. Все разрушенное было выброшено и заменено на новое. Когда я вошла, воспользовавшись ключом, Кирсан сидел и смотрел в экран нового огромного телевизора.
Он подошел ко мне, принял покупки и чмокнул в щечку. Не так давно я верила, что он пристрелит меня в случае необходимости без лишних сантиментов. Чудеса.
— Ну как прошло?
— Как по маслу. А ты тут хозяйничаешь помаленьку.
— Неизвестно, сколько придется жить у тебя.
— О себе заботишься?
— О нас.
Он мне нравится, он мне нравится, какая чушь, какая чушь, какая чушь.
— У тебя тишина?
— Тишина.
— Может, подскажешь, где мне теперь искать Водокоева?
— Кто из нас детектив?
— А кто колдун?
— Я не колдун, а гипнотизер. Но мысли кое-какие есть. Ты его спугнула. Наверняка Ежов посоветовал ему перебраться куда-нибудь подальше, чтобы я его не смог постоянно цеплять. Теперь, по иронии судьбы, он сам будет стараться вылепить Гришу.
Позвонил Ежов, сообщил, что уже в Тарасове, и обещал быть у меня через двадцать минут.
Прямо по пятам за мной перемещается.
Назревал военный совет.
Полковник приехал почти в два раза быстрее.
Обнял Кирсана и холодно поздоровался со мной.
— Я проверил вашу информацию. Бабулю застрелили.
— Рано или поздно такое должно было случиться.
Московский гость выложил на журнальный столик золотого будду, того самого, за которого я отдала свои кровные.
— Это все, что у нас есть.
Широкий жест в сторону примирения.
— Не совсем, — поправила я его. — На нашей стороне человек, который способен разгадать загадку.
Кирсан принял мой комплимент наклоном головы.
— Разгадать может любой, просто меня считают наиболее одаренным и наиболее образованным. — Он быстренько закончил распускать перья и вернулся к делу:
— Мы не знаем, что написано в книге о Вуаторе, в этом одна из наших проблем. А вот Сыма Чжан мог при некотором стечении обстоятельств ознакомиться с содержанием.
— Тогда почему он ни с кем не поделился информацией? — заметил полковник.
Никто не проронил ни слова.
— Как же тебя втянули во все это? — поинтересовался Кирсан, навещая набитый доверху холодильник. У меня он вечно полупустой.
— Позвонил Чжан, попросил прикрыть.
— И ты согласился страховать Водокоева?
— Мне надо было только затянуть расследование. Приходилось учитывать, что в дело ввязалась Татьяна Александровна. Ее-то к числу дилетантов не отнесешь.
— Спасибо, — поблагодарила я за комплимент, — значит, пудрили мозги?
— Совсем нет. Честно стремился заполучить в свои руки как можно больше предметов из могилы. Надо бы забрать из музея скелет и сундучки.
— Тебе и карты в руки, — согласился Кирсан.
— Хорошо, я постараюсь. А вам, — он повернулся ко мне, — я посоветовал бы последить за Чжаном, рано или поздно он выведет вас на Водокоева.
Кирсан не возражал.
— Мне же придется пока здесь разыграть по телефону пьесу, убедив главу семьи о чисто случайном вмешательстве в это дело. И в случае чего подстраховать нашего очаровательного детектива.
Ну, все, размяк колдун! Зато как приятно.
— Несостоявшегося киллера придется отпустить. Иначе Чжан ни за что не поверит в мою невинность.
Никто не возражал.
— Сколько людей Чжан привез с собой? — поинтересовалась я.
— Десять, он одиннадцатый, — ответил Алмаев, — но это лучшие. При необходимости к ним может совершить вояж группа человек в пятьдесят.
— Ну об этом вы можете не беспокоиться, — заметил полковник, глотая ледяную колу.
Все как-то почувствовали себя более уверенно.
Мы приехали в Элисту и с помощью местного пацана передали в дом Кирсана будду и записку.
«Уважаемый Сыма Чжан! Посылаю вам золотого будду, находившегося в могиле нашего предка. Надеюсь вскоре достать остальное. Водокоев убил мою бабушку, и мне придется пересмотреть с ним свои отношения. Ежов».
Столь щедрый жест со стороны Ежова должен был убедить главу в прочности занимаемого им положения и вселить надежду на предоставление в случае необходимости помощи в полном объеме. Информация об убийстве давала понять, что ни о каком сотрудничестве с Гришей теперь не может быть и речи. Чжан после этого превращался в ферзя. Семья сплачивалась вокруг него.
По нашей гипотезе, после появления послания Сыма должен будет, поигрывая мускулами, пытаться по-тихому отжать у Гриши скакунов и книги. Рисковать восточная лиса не станет.
Нам пришлось перенести пункт наблюдения поближе к дому, иначе можно было лопухнуться.
Я поставила машину за одним из домов и подвязала приданных мне людей, то одного, то другого, следить за огромными воротами.
Долго сидеть без дела не пришлось. Запыхавшийся Иса, прибежав с поста наблюдения, сообщил, что на дороге показались «Рено» Чжана и один из джипов с охраной.
Я быстренько завела двигатель и села на хвост.
Вначале рванули на Тарасов, затем свернули чуть западнее и вскоре прибыли в медвежий угол под названием Безонково. Отсюда до места захоронения было около четырехсот километров.
Высокий трехэтажный дом, окруженный забором из красного кирпича, возвышался над деревянными домиками доживающих свой век стариков, словно трехпалубный пароход над шхунами.
