Амелия закрыла глаза, забыв обо всем на свете. И когда его губы принялись неистово терзать ее губы, тишину вдруг нарушил чей-то стон. На мгновение очнувшись, Амелия поняла, что стонала она сама.
Инстинктивно Амелия прижалась к Саймону еще крепче. Под своими ладонями она ощущала его горячие голые плечи. Все мысли разом вылетели из головы. Саймон сомкнул вокруг Амелии кольцо своих рук, и слишком поздно она поняла, что попала в его объятия. Когда поцелуй стал глубже, горячее, она скользнула руками по груди Саймона. Он издал стон, и Амелия затрепетала от столь явного выражения блаженства. Наконец, она ответила на его поцелуй, страстно, неистово, не сдерживая порыва, и ее пальцы скользнули вниз по его спине.
Он снова застонал и вдруг выпустил ее из объятий, тяжело и прерывисто дыша.
— Я поклялся Лукасу, что не трону вас!
Амелия покачала головой, на мгновение потеряв дар речи. Мысли лихорадочно метались в голове, тело пылало. Ну сколько же еще все это будет продолжаться?
— Амелия, вы должны уйти, — тоном не допускающим возражений приказал Саймон.
Разум наконец-то начал возвращаться к ней. Амелия сглотнула, все еще трепеща от пронзившей тело волны страстного желания, но не сдвинулась с места.
— Где вы были сегодня ночью, Саймон? — наконец-то сумела выжать она из себя. — Ответьте. Пожалуйста.
Саймон отступил от нее на несколько шагов, его грудь по-прежнему часто вздымалась.
— Вы когда-нибудь отстанете от меня, вы когда-нибудь уйдете? Вам вряд ли понравится то, что вы так хотите узнать, Амелия.
Она напряженно застыла на месте, и не только потому, что уловила в его тоне предостерегающие нотки. Неужели он сейчас признает, что уходил ночью не для того, чтобы просто выпить?
— Вчера вечером вы направили на меня пистолет, Саймон! Сегодня ночью вы ушли из дому вооруженным, сильно изменив свою внешность. И что я должна думать? — Амелия в отчаянии обхватила себя руками.
Саймон долго смотрел на нее, его широкая грудь все так же прерывисто вздымалась.
— Вы пришли к абсолютно неправильным выводам, — наконец сказал он. — Да, я подвержен приступам меланхолии. А вам когда-нибудь приходило в голову, что я до сих пор не оправился после смерти моего брата?
Амелия во все глаза смотрела на Саймона, но она по-прежнему не слишком ему верила.
— Вам уже известно, что я терпеть не мог свою жену. И все вокруг знают, что я — затворник. С чего же вы решили, будто я — патриот наподобие Бедфорда? Мне плевать на нашу страну, Амелия. Мне плевать на войну. — Его глаза потемнели и вспыхнули. — Уорлок — мой знакомый, а не мой шеф!
— Тогда где вы были ночью? — закричала Амелия. — Только не говорите мне, что выпивали в таком странном наряде!
— Я был с женщиной.
Амелия вздрогнула от неожиданности. До нее не сразу дошел смысл его слов.
— Это абсурд. Вы никогда не ходили по проституткам, и такое объяснение никак не вяжется с вашим причудливым маскарадом, — заявила она, но вдруг представила себе джентльмена, который меняет внешность, чтобы посетить публичный дом.
Вскинув брови, он пронзил ее многозначительным взглядом.
Амелии стало неловко.
— Саймон?
Он повернулся к ней спиной. Потом подошел к стоявшему напротив кровати гардеробу и вынул оттуда длинный восточный халат. Халат был темно-синий, в тонкую полоску и расшит золотом.
— Разве я сказал, что быт с проституткой?
Саймон резко, с грохотом захлопнул дверь гардероба. Его губы скривились в усмешке.
— Я никогда не хожу по проституткам.
«Он лжет», — подумала Амелия, приходя в странное отчаяние. Нет, он вернулся не с любовного свидания! Но перед мысленным взором вдруг настырно замаячила картина: Саймон в объятиях чувственной, красивой женщины. Амелия отогнала от себя эти мысли.
— Я вам не верю.
— У меня не было ни малейшего желания признаваться. Мне очень жаль, если причинил вам боль.
У Амелии перехватило дыхание.
— Если вы ходили к любовнице, зачем так изменили свою внешность?
Он замялся:
— Элизабет умерла совсем недавно, Амелия. Как бы это выглядело в глазах света, если стало известно, что я уже завел любовницу?
Выходит, у него действительно была женщина? Да возможно ли это? — с горечью подумала Амелия.
Впрочем, ведь это лучше, чем если бы Гренвилл оказался шпионом.
— Я не хотел причинить вам боль, — повторил он.
Амелия вдруг произнесла шепотом:
— Но ведь вы хотите меня.
— Да, хочу. Но это запретная тема, не так ли? Мы ведь договорились, что о романе не может быть и речи. Мы согласились, что главным будут интересы детей. Так что же мне оставалось?
Нестерпимая боль пронзила душу Амелии. Значит, Саймон был с другой женщиной? Это правда?
У Саймона была любовница.
— Мне жаль, Амелия. Мне очень жаль. Но почему вы все время шпионите за мной? — громко возмутился он. — Почему бы вам просто не оставить все как есть?
Амелия почувствовала, как на глаза навернулись слезы. Ей стало дурно. Она еле заметно покачала головой:
— Не могу поверить, что вы отправились к кому-то еще.
Лицо Саймона стало бесстрастным.
— Да и я не могу… Ну а теперь, пожалуйста, уходите.
Его голос прозвучал хрипло, словно к горлу Саймона тоже подступили слезы. Амелия бросилась мимо него к двери, но Саймон догнал ее и схватил за руку:
— Амелия! Простите. Я не собирался причинять вам боль. Вы заслуживаете гораздо большего, чем я когда-либо смогу дать вам!
Что это значило? Она вырвала руку, содрогаясь всем телом. Впрочем, разве ей не следовало ожидать чего-то подобного? Гренвилл разбил ей сердце десять лет назад, и теперь, думая о том, в чем он только что ей признался, ее сердце разбивалось снова.
— Вы мне небезразличны, — хрипло произнес он. — Я к вам привязан. И хочу, чтобы вы знали это.
— Если бы вы были привязаны ко мне, у нас не было бы этого разговора.
Он ничего не ответил. То и дело спотыкаясь, Амелия повернулась и пошла к выходу. Но помедлила у двери, схватившись за косяк. Как же это могло произойти?
— Теперь вы меня ненавидите? — прошептал Саймон.
Не в силах что-либо ответить, Амелия вышла за дверь.
Со слезами на глазах Амелия улыбнулась Люсиль, которая лежала в колыбели в кухне, пока слуги мыли тарелки, оставшиеся после завтрака. Это было суетливое, радостное утро. Сжав свои пухлые кулачки, Люсиль широко улыбнулась Амелии.
— Она думает, что вы — ее мать, — заметила Джейн, проходя мимо со стопкой грязных тарелок.
