– Поживем какое-то время у родителей, но, конечно же, в их квартире для нас всех слишком тесно. Если я смогу вернуться на работу в больницу, то снимем какое-нибудь жилье.
Обнимаю Бриджет за плечи, комната наполняется ее рыданиями. Я так и сижу, давая подруге возможность выплакаться.
– Если понадобится моя помощь, говори.
– Спасибо, Клер.
Провожаю Бриджет до двери. Смотрю, как подруга скрывается в доме, который скоро перестанет ей принадлежать.
Дэниел сейчас на дежурстве, тем не менее он звонит до того, как я ухожу встречать школьный автобус. Ситуация с Диланом немного отрезвила нас, и сейчас мы оба пытаемся притвориться, что его слова ничего не изменили.
– Как прошел день? – спрашивает Дэниел.
– Хорошо. Как твой?
– Отлично. У меня сейчас короткий перерыв.
По телефону мы ведем себя очень осмотрительно. Пропал мой игривый тон, о котором я и не подозревала, пока не перестала его использовать. Теперь мой голос звучит иначе. Дэниел делает небольшую паузу, потом продолжает, взвешивая каждое слово, подбирая менее прямолинейные и правдивые фразы, от которых я не убегу сломя голову.
– Отдыхаешь в четверг? – спрашиваю я.
– Да.
– Я приеду.
– Отлично, – с облегчением говорит он.
– Мне пора встречать детей. Позвоню тебе позже.
– Ладно. Хорошего тебе вечера.
– И тебе.
Когда в прошлую субботу он провожал меня до машины, то в открытую спросил, приеду ли я еще.
– Я пойму, если ты скажешь «нет».
Тогда я засомневалась, смогу ли вернуться. Меня потрясло, насколько близко я подошла к запретной линии, за пределами которой моему браку грозят серьезные последствия. Я поняла, насколько наивно вела себя. Если бы Дэниел не оставался до последнего джентльменом, не прервал первым наши объятия и не сделал в буквальном смысле шаг назад, то не знаю, что могло бы произойти.
– Дай мне пару дней подумать, – сказала я.
– Конечно. Столько, сколько тебе понадобится.
Теперь все видится иначе, многое нужно переосмыслить. Больше всего меня заботит чувство вины за то, что я почти сделала, что безумно хотела сделать сгоряча. Еще мне грустно потерять друга, ведь теперь наши отношения с Дэниелом кажутся неловкими, сломанными. Если мы вернемся к прежнему общению, оставив случившееся в прошлом, тогда, может быть, все наладится.
Не уверена, что мы сможем. Как и не уверена, что стоит пытаться.
Глава 51
Клер
Ночью дверь со скрипом открывается и кто-то крадется в спальню. В кромешной темноте я ощущаю рядом с кроватью движение и тут же просыпаюсь.
– Кто здесь? – спросонья спрашиваю я.
– Мамочка, я не очень хорошо себя чувствую, – говорит Джордан.
Я поднимаюсь, опускаю ноги на пол и обнимаю дочку. Отвожу назад ее волосы и прижимаюсь щекой ко лбу. На ощупь он очень горячий. Кладу Джордан в свою кровать.
– Я сейчас вернусь. Мамочка принесет лекарство, хорошо?
– Да, – со стоном говорит Джордан.
Я храню все лекарства на кухне, на верхней полке шкафчика, вне досягаемости для детей. С облегчением нахожу наполовину полный пузырек с детским «Мотрином» и бегу наверх. Джордан зажмуривается, когда я включаю светильник на тумбочке.
– Выключу, когда выпьешь лекарство, – говорю я, отмеряя дозу и поднося микстуру к губам дочки.
– Оно со вкусом жвачки? – спрашивает она, и я помогаю ей подняться. – Фиолетовое мне не нравится.
– Да, оно самое, – отвечаю я.
Джордан глотает розовую жидкость и бессильно опускается на подушку.
– Болит голова? Или горло?
– Голова. И животик.
Ох. Беру из ванной ведро и ставлю рядом с кроватью. Выключаю свет и ложусь, накрывая нас с Джордан одеялом.
– Скоро лекарство подействует, – говорю я, гладя дочку по волосам. – Можешь остаться у меня.
– Да.
Я держу Джордан в объятиях, пока ее дыхание не выравнивается. Когда мне уже кажется, что дочка уснула, та резко садится на кровати и я еле успеваю подставить ей ведро. Джордан ненавидит, когда ее тошнит, поэтому сразу начинает плакать.
– Все хорошо, детка, – говорю я и веду ее в ванную. Наполняю стакан воды, чтобы дочка сполоснула рот. – Сейчас получше?
– Да, – отвечает она.
– Теперь пойдем отдохнем.
Мы снова забираемся в кровать, и я держу ее в объятиях, пока обе не засыпаем.
Утром оставляю спящую дочку в кровати и иду делать завтрак Джошу. Говорю сыну, что его сестра останется сегодня дома, а в восемь часов веду его на остановку.
– А где Джордан? – спрашивает Элиза.
– У нее желудочный грипп. Да и температура поднялась. Утром лоб был довольно горячий.
Бросаю взгляд на дом, беспокоясь, что оставила Джордан одну. Если она проснется, то будет меня искать.
– Бедняжка, – сочувствует Элиза. – Иди домой. Мы с Джулией посадим Джоша на автобус.
– Спасибо.
Джордан все еще спит, развалившись посреди двуспальной кровати. Я оставляю ее и проверяю мобильник. Вижу сообщение от Дэниела:
«С добрым утром. Какие планы на сегодня?»
«Джордан плохо себя чувствует, – отвечаю я. – Буду сидеть с ней, больше ни на что времени не хватит».
Через пару минут приходит новое сообщение:
«Плохо. Надеюсь, она скоро поправится».
Я набираю сообщение Крису:
«У Джордан желудочный грипп. Сегодня оставила ее дома».
Ответа не получаю, наверняка муж на какой-нибудь презентации или совещании. Напишет, когда сможет. Тем более что дело касается детей.
Джордан просыпается около десяти утра и отказывается от еды. Лоб у дочки горит, а сама она жалуется, что ноет все тело. Даю ей новую порцию «Мотрина» и убеждаю выпить яблочного сока. Она выпивает сок наполовину и со слезами на глазах снова опускается на подушку. Включаю телевизор, нахожу канал с мультиками, затем быстро принимаю душ, не закрывая дверь в ванную, на случай если дочка позовет меня. «Мотрин», должно быть, подействовал, ведь когда я, завернутая в полотенце, возвращаюсь в комнату, Джордан крепко спит.
В полдень звонит Дэниел:
– Как дела у Джордан?
– Выпила яблочного сока и спит.
– Тебе что-нибудь нужно?
У меня заканчивается «Мотрин», но я не хочу, чтобы Дэниел заезжал посреди дня. Наверняка у Элизы найдется лекарство, а если нет, она не откажется сходить для меня в аптеку.
