До посадки в аэропорту Кишинева осталось сорок минут, – говорит он.
Скоро мы пойдем на снижение, – говорит он.
А пока мы находимся в зоне турбулентности, – говорит он.
Поэтому нас трясет, – говорит он.
Но мы делаем все, чтобы полет прошел нормально, – говорит он.
Оставайтесь на своих местах, пожалуйста, – говорит он.
И пристегните ремни, – говорит он.
Камера показывает, как проход между рядами наполняется пассажирами. Они устраивают настоящую давку у туалета. Женщины одеты в спортивные штаны и туфли, некоторые – моложе – одеты, как обитательницы Рублевки. На мужчинах – кожаные куртки. Это гастарбайтеры, которые возвращаются домой на побывку. Девушка, негодующе глядя на гастарбайтеров, говорит с легким акцентом:
Дикари! – возмущенно говорит она.
Во-во, доча, и я говорю! – говорит оживленно генерал.
Думаешь, мне поссать не охота? – говорит он.
Да ведь я старый солдат, – говорит он.
Наш танк стоял под Даманским, – говорит он.
Экипаж трое суток находился в боевой готовности, – говорит он.
И что ты думаешь? – говорит он.
Поступил приказ всем экипажам, – говорит он.
Лично от главнокомандующего Вооруженными силами Советского Союза, – говорит он.
Не ссать! – шепотом передает он приказ.
Наклонился чуть к девушке, та даже от интереса чуть приспустила газету. Край лица и глаз – веселый, безумный, – чекиста, мы смотрим на него из-за газеты глазами девушки. Газета опускается еще. Лицо генерала крупно.
А что вы там делали? – говорит девушка.
Ну, на Даманском? – говорит она.
Как что, доча, – говорит он с улыбкой.
Воевал, – говорит он.
Позвольте представиться, – говорит он.
Генерал танковых войск Николай Гудерианов, – говорит он.
Протягивает визитку. На ней нарисован танк, надпись. «Генерал танковых войск в отставке, Н. П. Гудерианов».
Ух ты, – говорит девушка.
А как же, доча, – говорит генерал.
Где я только не бывал, – говорит он.
Каких только песков не пропустил через себя затвор моей танковой пушки, – говорит он.
Какие только почвы не топтала ее верная гусеница, – говорит он.
Полуостров Даманский, Вьетнам, Корея, – говорит он.
Алжир, Египет, ЮАР, Афганистан, – говорит он.
Ну и три чеченские компании, – говорит он.
Ну то есть, две, – говорит он, потому что в глазах девушки появляется сомнение.
Там где пехота не пройдет, – напевает он.
И где машина не промчится, – поет он.
И грозный танк, не проползет, – напевает он.
Там пролетит стальная птица! – поет он.
Девушка смеется. Белоснежные зубы. Генерал поднимает руку. Появляется стюардесса. Генерал интимно шепчет ей, наклонившись вперед, и заглянув в зону декольте как соседки, так и стюардессы (пожалуй, единственный двойной удар, который удавался советским военным – В. Л.) :
Доча, сообрази шампусика, – говорит он.
Дом Периньон, – говорит он под восхищенным взглядом девушки.
Отдыхаю, – говорит он, обращаясь уже к соседке.
Прилетел в Кишинев, рос здесь когда-то, – говорит он.
Детство, юность, – говорит он.
Сейчас вот вина попить, здоровье поправить, – говорит он.
Устал я от своих заводов, – говорит он.
Запарили меня это Норильский комбинат, да Магнитогорский завод, – говорит он.
Вы там работаете? – говорит девушка.
Я там хозяйничаю, – говорит он.
Собственник я, – говорит он.
Олигарх, – говорит он.
Утомило все, вот и лечу в Молдавию, – говорит он.
Здесь я для пацанов, со двора моего кишиневского, – говорит он маразматическим тоном старпера, уехавшего из Молдавии 50 лет назад, и воображающего о ней черт знает что.
Не Николай Петрович Гудерианов, олигарх и позиция 90 в списке Форбс, – говорит он.
А Колька с Рышкановки, Колька-футболист, – говорит он.
А ты, доча? – говорит он.
Я журналист, – говорит девушка.
Ну, будущий, – говорит он.
В МГУ учусь, а стажируюсь в газете одной, – говорит она.
Ой, даже не говори названия, – говорит генерал Гудерианов.
Я старый совсем, газет не читаю, – говорит он.
Не читайте перед обедом советских газет, – цитирует он Булгакова, и девушка, как и всякая студентка филологического факультета, запоздавшая расстаться с девственностью, начинает смотреть на него с восхищением.
И вовсе вы не старый, – говорит она, берет в руку стаканчик с шампанским, которое по ходу разговора принесла стюардесса, а сосед разлил… хлопок, приглушенные голоса, обычный шум салона самолета…
Да ты что, кадришь дедушку, что ли?! – говорит, смеясь, генерал Гудерианов с обычным лицемерным паясничанием пожилого человека, который думает затащить в постель 20-летку.
… – ха! – чуть громче, чем следовало бы, смеется девушка (как и положено студентке филфака, запоздавшей расстаться с девственностью, пить она не умеет, иначе давно бы рассталась – В. Л.).
Говоришь, «Советские Известия», – говорит генерал, чокаясь пластиковым стаканчиком.
Нет, у нас не советская газета, – смеется девушка.
«Нью – Таймс» называется, – говорит она.
Ну что же, недурно для Москвы, – говорит генерал на чистом английском.
Говорите по-английски?! – восторженно говорит девушка с американским акцентом (программа «Ворк энд Тревел» создана для того, чтобы сотни тысяч людей со всего мира приобщались к культурным ценностям свободного мира – примечание сценариста голосом Барака Обамы на выступлении перед Конгрессом – В. Л.)
Было дело, готовили нас к третьей мировой, – говорит на английском генерал.
Тогда и учить заставляли, – говорит он.
Дальнейшее общение происходит на английском, как это обожают делать аборигены азиатских пост-деспотий на обломках СССР, чтобы подчеркнуть свое превосходство над низшими социальными классами.
Здорово, что можно говорит с вами, чтобы не слышали… эти, – брезгливо кивает девушка на соотечественников, стоящих в очередь в туалет.
Конечно, такой девушке как вы… не место в общем салоне самолета, – говорит генерал.
