После этого адвокат побывала на месте преступления — в особняке четы Бах. По дороге она переговорила по мобильному и узнала последние новости от патологоанатома: смерть Юлия Филипповича наступила от кровопотери в результате огнестрельного ранения сердца. Причем тот, кто стрелял, явно умел обращаться с оружием.
И Татьяна отметила про себя: а ведь Ирина Бах явно умела обращаться с оружием, этому ее научил собственный супруг.
В особняке она первым делом напоролась на монументальную особу с пронзительным взглядом, оказавшуюся Алевтиной Викторовной Вилкиной, шеф-менеджером всего баховского хозяйства, то есть попросту экономкой и домоправительницей.
Вилкина провела ее по комнатам. В том числе позволила заглянуть в оранжерею, часть которой, та самая, где произошло убийство, все еще была перекрыта и недоступна. Таня осмотрелась — прямо-таки райские кущи в центре столицы. Вокруг все благоухало, трепетало, играло красками. Но в этом раю притаилась гадюка. Ну и кто же ею был?
Девушка бросила беглый взгляд на облаченную во все черное Алевтину Викторовну. Затем перевела взор на один из небольших искусственных водоемов. Как и в соседних, в нем плавали декоративные рыбки. Однако отчего-то дружно кверху брюхом, хотя в других водоемах сновали туда-сюда.
— Похоже, еще одна трагедия в вашем доме? — спросила Таня, указывая на сдохших рыбок.
Нахмурившись, Алевтина Викторовна посмотрела на трупики.
— Наверняка опять компрессор, нагнетающий воздух, сломался. Я немедленно отдам распоряжение убрать. Давайте пройдем на кухню, там и поговорить сможем.
На огромной кухне они продолжили беседу, и Алевтина Викторовна оказалась особой умной и наблюдательной. Таня расспросила и горничных, в том числе ту, по имени Маша, что обнаружила тело хозяина.
— Смотрю, он лежит такой, весь в крови… — вытаращив глаза, тарахтела девица. — И не шевелится! А Ирина Аркадьевна сидит, о пальму опершись, и трет одной рукой голову, как будто только что проснулась, в другой держит пистолет. А потом она, главное, его поднимает, как будто в меня целясь. Ну, я и завопила, конечно…
Вилкина прервала ее, сказав, что нечего отсебятину нести и сочинять то, чего не было. Руку хозяйка наверняка просто так подняла, ни в кого стрелять не намереваясь.
— А откуда я знала, с какой целью она ее подняла? — заявила упрямо девица. — Может, Юлия Филипповича пристрелив, во вкус вошла и решила заодно прислугу поубивать? Она же маньячка, про нее в «Бульвар-экспрессе» такое написали…
Алевтина Викторовна отослала горничную, проворчав, что не следует вообще читать желтые издания. Затем сказала:
— Я хозяина и хозяйку очень уважала и ценила, хоть и недавно тут работаю. Прекрасно понимаю, что мы должны приложить все усилия, чтобы после этой трагедии не допустить слухов и пересуд. Но так как вы Ирину Аркадьевну защищаете, мы готовы с вами сотрудничать. Только Марию вызывать в качестве свидетеля защиты я вам категорически не рекомендую. Она все только усугубит!
Таня подумала, что совет толковый, но не сомневалась: Мария все же выступит в суде — в качестве свидетеля обвинения. В том, что Денис позаботится об этом, она нимало не сомневалась.
Получив позволение заглянуть в подвал, где находится легендарный тир, девушка заодно прошлась по расположенному в другом крыле спортивному комплексу и установила, что оттуда, прямо из душевой, можно пройти к лифту и попасть в оранжерею.
Потом она заглянула в кабинет и студию покойного Юлия Филипповича, а под конец осмотрела будуар Ирины Бах. Она ожидала увидеть что-то дорогое и безвкусное, а увидела — дорогое и со вкусом. Обстановка к роли безмозглой убийцы как-то не очень подходила.
Заметив на столе фарфоровую чашу, наполовину заполненную разноцветными желатиновыми медвежатами, адвокат бросила вопросительный взгляд на сопровождавшую ее домоправительницу, и та пояснила:
— Ирина Аркадьевна их обожает. Вообще-то она к сладкому не прикасается, ни-ни, за фигурой следит, а вот без этих медвежат жить не может… Всем остальным их в доме есть запрещено — хозяйкин приказ! Ужасно не любила ими делиться…
Таня вспомнила, что подзащитная спрашивала ее про медвежат во время встречи в КПЗ, и попросила экономку упаковать небольшой пакетик со сладостями для клиентки. В голове роились разные мысли, девушке показалось даже, что начинает вырисовываться какая-то альтернативная версия. Однако застилавший ее мозг туман никак не хотел рассеиваться.
У управляющей вдруг зазвенел мобильный, и она, извинившись, быстро вышла. Причем прикрыла за собой дверь. Таня осторожно подошла к створке и приложила ухо к замочной скважине.
— Да, все идет по плану… Нет, сейчас тут ее адвокатша… Не могу говорить, перезвоню позже, когда эта девица уйдет… — донесся до нее шепот из коридора.
Еле успев отскочить от двери, Таня снова замерла у чаши со сладостями. Алевтина Викторовна вернулась и добродушно заметила:
— К сожалению, не могу уделить вам больше времени. Да, хозяин убит, хозяйка под арестом, но в доме все должно идти своим чередом…
Вилкина проводила посетительницу к выходу, и тут снова зазвонил ее телефон. Распрощавшись, женщина ушла в глубь апартаментов, уверенная, что адвокат сама покинет дом. Но Татьяна и не подумала уходить. Последовать за домоправительницей она не могла — та бы это сразу заметила. А жаль, Таня отдала бы многое, чтобы узнать, о чем и, главное, с кем женщина беседует.
Девушка обернулась — и вдруг увидела уже знакомую ей горничную Машу с ведром, в котором колыхались в воде мертвые рыбки из оранжерейного прудика.
— У вас не найдется полиэтиленового пакетика? — спросила Таня. Горничная принесла из кухни требуемое, и она осторожно выудила трех рыбок, положила их в пакет.
— Господи, как интересно… — прошептала Маша. — А зачем вы это делаете?
— Тайна следствия! — строго ответила Татьяна и ушла.
Она сама не могла бы сказать, для чего прихватила дохлых рыбок. Просто подумала: то, что в оранжерее, где произошло убийство, одновременно случился массовый мор рыбок, вряд ли какое-то зловещее предзнаменование и вряд ли совпадение. Не исключено, гибель водных обитательниц как-то связана с преступлением.
Только вот как?
Чтобы узнать причину, по которой сдохли рыбки, ей был необходим опытный ветеринар.
После того, как и это было улажено, Татьяна отправилась на встречу с Ираклием Заридзе.
Продюсер-конкурент пригласил ее в один из шикарнейших ресторанов столицы, чтобы попасть в который обычно требовалось занимать очередь чуть не за полгода. Но так как владельцем ресторана был сам господин Заридзе, то место для него самого и его личных гостей там имелось в любом случае.
Заридзе никак нельзя было дать его шестидесяти с хвостиком, мужчина выглядел лет на пятнадцать моложе. Он явно следил за собой, а также за цветом своих подозрительно черных волос, был одет в дорогущий шелковый костюм, а на руке у него поблескивал крупный рубин.
