— Алмаза была гражданской женой Захара? — на всякий случай уточнила я.
— Именно, — подтвердила Полина Макаровна. — Не один год он с ней прожил. Интересная женщина. И внешне, и внутренне. Гордая очень. Умела с мужчинами обращаться, Захара в кулак стиснула, он ее слушался. Ну и набрался всякой ерунды про сглаз, порчу и приметы. Алмаза в театре работала, так сын у нее на спектаклях просиживал и меня пару раз приглашал. Я сходила, полюбовалась на действо. Красиво пели-танцевали, да я такое искусство не уважаю. Ко мне Алмаза прекрасно относилась, обращалась по имени-отчеству, всегда на «вы», иногда называла «Биби». Это по-цыгански «тетя». Всегда подчеркивала, что не законная жена, никаких прав в доме не имеет, я здесь главная. С Захаром они не ругались, отношений не выясняли, и, в отличие от Светланы, голова по ночам у нее никогда не болела. Алмаза была умная, хитрая, знала, чего хочет. Но мне такая невестка была без надобности. Захару, думала я, нужна нормальная женщина, которая домом займется, мужа будет любить-уважать, считать главой семьи, благодарить его за все хорошее, не станет изменять, мешать ему бизнес строить. Да не попадаются такие. Светлана звездой себя считала, а Захара лаптем, не способным ее великое искусство оценить. К кухне приближаться не хотела, сыном не интересовалась, ко мне как к прислуге относилась. Алмаза любовника уважала, но ухитрилась его в бараний рог скрутить, морально сильнее Захара была. И как при расставании выяснилось, интеллигентной она только прикидывалась. Когда уходила, прокляла и Захара, и меня, и Макара, и наш дом и род до сорокового колена. Такое представление устроила! Через день после этого у нас в саду все цветы почернели и погибли. Садовник сказал, кто-то их опрыскал раствором кислоты, листья и лепестки сожжены. Я сразу поняла, чьих злых рук это дело, а Захар занудил: «Проклятие работает», священника вызвал, всяких магов наприглашал.
Старушка с минуту помолчала.
— А спустя месяц в машине Захара смрадом потянуло. Сидеть в джипе невозможно стало, новый автомобиль вонял, как деревенский уличный сортир. Захар мрачнее тучи ко мне пришел. «Порча тачку сжирает!» И давай новых шаманов искать, которые иномарки исцеляют. А я приказала шоферу джип в сервис везти, заплатить там хорошие чаевые, пусть мастера машину на молекулы разберут и причину вони найдут. Ну не верю я в потусторонние силы, привидения, духов и проклятия! Уверена была: земные ручонки постарались. И что ты думаешь?
Полина Макаровна окинула меня торжествующим взглядом.
— Только водитель проблему озвучил, как слесарь ему говорит: «Извини, мужик, придется сиденья разрезать. По опыту знаю, обычно в заднее инъекцию впрыскивают». Оказывается, ничего удивительного с внедорожником не случилось, виной всему старая уловка обиженных баб. Набирают они в большой шприц фекалии или вытяжку из рыбы и вкалывают в кресло. Я тогда шоферу допрос устроила: «Признавайся, подвозил кого-то на хозяйской машине?» Пришлось дураку правду выложить. Захар его отправил в магазин, а на дорогу девушка-красавица выбежала, вся в слезах: «Пожалуйста, подкиньте до дома, утюг оставила включенным, боюсь, пожар начнется». Очень милая девочка была, худенькая, глаза большие, слезки текут. Идиот жалостливым оказался, благо недалеко было ехать, через три квартала симпатяшка вылезла. А вскоре джип протух. Думаешь, Захар поверил, когда я ему про шприц рассказала? Нет! Мрачно сказал: «Хорошая попытка, мать, но я знаю: была порча, наведенная Алмазой». И слесарь его не переубедил, и сиденье развороченное, внутри сгнившее, не заставило сомневаться. Сглаз, и точка! Правда, водителя он уволил и больше шоферов не нанимал. Сам теперь за рулем сидит.
— Почему Алмаза с Захаром поругалась? — спросила я. — Вы сказали, они замечательно ладили.
Старуха развела руками.
— Химия закончилась. Когда пыл страсти угас, Захар понял, что Алмаза ему в жены не годится. Жесткая очень, стержень в ней железный, мужчина рядом с ней в подкаблучника превращается. Затем ему на пути Рита попалась, девица из провинции. Глупая, жадная, но красивая. Не успела с Захаром знакомство завязать, начала машину просить, колечки, серьги… Долго у них любовь не продлилась, месяца три. Уходила Рита тихо, скандала не закатила, собрала чемодан и здорово меня удивила — вошла в гостиную со словами: «Прощайте, Полина Макаровна, уезжаю навсегда. Я вам благодарна, что не шипели на меня, гадостей сыну про любовницу в уши не насвистывали. Подарки, которые Захар покупал, забираю. Ничего больше не взяла, чужого мне не надо. Очень мне у вас хорошо было. Спасибо».
Полина Макаровна накинула на ноги плед.
— Не зря говорят: характер человека открывается, когда ты с ним отношения разрываешь. Что Алмаза, что Рита совсем другими оказались.
Глава 18
— И вскоре появилась Елена? — предположила я.
Гришкина нахмурилась.
— Ну, не сразу. Какие-то бабы вокруг сына постоянно крутились, но Захар их домой не приводил. Он правильно воспитан, всех подряд в семью не тянет. Лену я увидела пять лет назад, тридцатого декабря. Сын в холл вошел и объявил: «Мама, знакомься, Елена, моя невеста. Мы сегодня отнесли заявление в загс».
— Вы удержались на ногах? — улыбнулась я.
— Не из той я породы, чтобы за валокордин при любом стрессе хвататься, — отбрила Полина Макаровна. — Улыбнулась ей, пошла на кухню кофе готовить. А сама думаю: «Ишь ты, молодая, красивая… На олененка похожа — глаза огромные, испуганные. Шуба из соболя новая, а на ногах сапоги с рынка, в руках сумка не пойми где сделанная. Явно доху Захар приобрел, остальное пока у невестки свое. Ох, боюсь я бедных девочек с глазами лани! Ну ничего, как женится, так и разведется, супруга не горб, скинуть можно. Интересно, сколько у нее голодной родни?» Но зря я тогда злилась. Елена оказалась инфантильной, целиком зависела и морально, и материально от Захара, вела себя нормально, подарки не клянчила, радовалась любому пустяку. Драгоценности оставляли ее равнодушной, а вот игрушки приводили в восторг. Принесет Захар женушке плюшевую собачку, копеечную, а та в ладоши хлопает, прыгает. Презентует супруге бриллиантовые серьги, Лена очень постарается радость изобразить, но видно: не нужны ей брюлики. В конце концов даже сын уяснил, что жене лучше ерунду таскать: конфеты, вафли с ягодной начинкой, которые она обожала, глазированные сырки со сгущенкой. Ольгу перекашивало от злости, когда Лена сырки глазированные за обе щеки уплетала, аж крючило женушку Макара.
— Почему именно сырки такие сильные эмоции у Ольги вызывали? — усмехнулась я. — Не дорогой ведь деликатес.
Полина Макаровна посмотрела на часы.
— Ольга все пытается вес сбросить, на диете постоянно сидит, калории считает. А Лена была худая без усилий, хотя ела в три горла, по шесть бутербродов себе на ночь мастерила: на толстом ломте белого хлеба масло, сыр, колбаска, сверху огурчик маринованный, кружок помидора. Возьмет тарелку и в постель, еще чайник с фруктовой заваркой прихватит. Я один раз дверь в ее комнату чуток приоткрыла и внутрь заглянула, интересно стало, неужели она всю эту гору слопает? Гляжу, сидит в кровати, подушками обложилась, на коленях планшетник, телевизор какой-то детектив показывает. На тумбочке сэндвичи, чайник, кружка, коробка дорогих конфет. Значит, сладкое она у себя в спальне прятала, на кухне его не водилось. Пока я за невесткой наблюдала, та бутеры ела, чайком запивала, конфеткой зажевывала, одним глазом в телик смотрела, другим в айпад. Они с Сашей постоянно на планшетнике играли. Один раз меня увлечь пытались. Не помню, как эта глупость называется, но если у мальчика спросишь, он расскажет. Понятное дело, Ольга Лену на дух не переносила, завидовала ей страшно. Макар у нас неудачник, за какое дело ни возьмется — провалит.
