— К августу.
Бэбс щурится. Глаза у нее всегда красные, хотя, как ни странно, обычно в начале рабочего дня, а к концу они начинают как-то маниакально светиться.
— У меня к тебе предложение. Если ты не против поработать дополнительно в обеденную смену по выходным, я гарантирую, что у тебя будут твои две штуки к двадцать пятому июля — тогда ресторан закрывается, потому что отпуск у меня. Но на одном условии.
— Каком?
— Каждый день съедай там макароны. Но только свежие, так что пачку не покупай, — она закрывает глаза. — Впервые я их попробовала в Париже, во время медового месяца. Я сейчас в разводе, но какая-то любовь — вечная. Особенно если влюбился в Париже.
У меня по шее пробегает холодок.
— Вы действительно так думаете?
Бэбс делает еще глоток водки, глаза у нее вспыхивают, как будто она все понимает.
— Ах, так вот какие ответы тебе нужны. Ну, с этим я помочь не могу, но если ты сгоняешь в холодильник и принесешь пахту и сливки, я отвечу тебе на легендарный вопрос, как сделать идеальный крем-фреш.
Двадцать семь
Июнь
Дома
Вводный курс французского длится шесть недель, по три дня в неделю, с половины двенадцатого до часу — еще один повод поменьше времени проводить в Доме Порицания. Хотя теперь я вечерами в «Кафе Финлэй», а по выходным — целый день, но по будням я хожу только к пяти, а в понедельник и вторник ресторан закрыт, так что все равно полно свободного времени, когда нам с мамой приходится друг друга избегать.
В первый день занятий я прихожу на полчаса раньше, покупаю в киоске чай со льдом, отыскиваю нужный кабинет и начинаю рассматривать учебник. Там много фотографий с видами Франции, в первую очередь Парижа.
Потом начинают подтягиваться и другие ученики. Я думала, тут будут ребята из колледжа, но все остальные скорее ровесники моим родителям. За соседний стол садится женщина с мелированием на светлых волосах, говорит, что ее зовут Кэрол, и предлагает мне жвачку. Я с радостью пожимаю ей руку, но отказываюсь от угощения — жевать на уроке кажется как-то не по-французски.
Большими шагами входит похожая на птицу женщина, седая и с короткой стрижкой. Создается впечатление, что она сошла со страницы журнала: ее обтягивающая льняная юбка-карандаш и простая шелковая блузка идеально отглажены, что кажется совершенно невозможным с учетом того, что на улице влажность девяносто процентов. Более того, на шее у нее шарфик, что при такой погоде тоже странно.
Очевидно, она француженка. Даже если бы шарф ее не выдавал — она вышла перед всеми и заговорила. По-французски.
— Мы что, не туда попали? — шепчет Кэрол. Потом преподавательница подходит к доске и записывает свое имя — мадам Ламбер и название курса — «французский для начинающих» и добавляет то же самое на французском. — Нет, не повезло, — говорит Кэрол.
Мадам Ламбер поворачивается к нам и говорит на английском, но с сильнейшим французским акцентом, что это начальный курс французского, но что лучший способ выучить язык — слушать его и говорить на нем. И все, больше английской речи за следующие полтора часа я почти не слышала.
— Je m’appelle Thérèse Lambert
[46]
, — говорит она, произнося: «Те-рез. Ламб-бер». — Comment vous appelez-vous?
[47]
Мы все смотрим на нее с изумлением. Она повторяет вопрос, показывая на себя, а потом на нас. Но все равно никто не отвечает. Учительница закатывает глаза и щелкает зубами. Потом показывает на меня. Снова щелкает зубами и показывает рукой, что я должна встать.
— Je m’appelle Thérèse Lambert, — медленно выговаривает она, хлопая себя по груди. — Comment t’appelles tu?
[48]
Я на миг застываю, мне кажется, что я снова вижу перед собой Селин, которая болтает что-то на своем языке и смотрит на меня с презрением. Мадам Ламбер еще раз повторяет вопрос. Я понимаю, что она спрашивает, как меня зовут. Но я же не говорю по-французски. Если бы говорила, меня бы тут не было. Это же курс для начинающих.
Но она просто стоит и ждет. И не собирается разрешить мне сесть.
— Je m’appelle Allyson?
[49]
— пробую я.
Преподавательница довольно улыбается, словно я ей только что рассказала о предпосылках французской революции на этом языке.
— Bravo! Enchanté, Allyson
[50]
.
После чего она обходит весь класс, знакомясь подобным образом со всеми остальными.
Это был первый раунд. После него идет второй: Pourquoi voulez-vous apprendre le français?
[51]
Она повторяет новый вопрос, записывает его на доске, некоторые слова обводит, подписывая их значение на английском. Pourquoi: почему. Apprendre: учить. Voulez-vous: вы хотите. А, ясно. Она спрашивает, почему мы хотим учить французский.
Однако я понятия не имею, как отвечать. Я поэтому сюда и пришла.
Но она продолжает:
— Je veux apprendre le français parce que…
[52]
Je veux: я хочу. Parce que: потому что. — Она повторяет это трижды. А потом показывает на нас.
— Я могу сказать, я знаю это слово из фильма, — шепчет Кэрол и поднимает руку. — Je veux apprendre le français parce que, — говорит она, спотыкаясь на каждом слове и с ужасным акцентом, но мадам лишь смотрит на нее, ожидая. — Parce que le divorce!
[53]
— Excellent
[54]
, — говорит мадам Ламбер, слово точно такое же, как и в английском, но на французском оно звучит еще лучше. Она записывает. Le divorce. — Развод. La même
[55]
, — говорит она. И подписывает: «то же самое». Потом записывает «le mariage»
[56]
и объясняет, что это антоним.
Кэрол наклоняется ко мне.
— Когда мы с мужем развелись, я пообещала себе, что позволю себе растолстеть и выучу французский. Если с языком пойдет так же хорошо, как с весом, к осени я буду говорить уже свободно!
Мадам Ламбер опять обходит весь класс, и все сбивчиво объясняют, почему решили выучить французский. Двое собираются провести во Франции отпуск. Кто-то собирается учить историю искусств, для чего не помешает хоть немного знать этот язык. Кто-то считает, что он красивый. Мадам записывает все нужные слова, перевод и антоним. Отпуск: vacances. Работа: travail.
