— Георгий Устинов.
— Описать его можешь? Только не говори, пожалуйста, что в нем нет ничего примечательного.
— Знаешь, я действительно не умею описывать, но у меня есть его фотография. Принести?
— Конечно.
Ольга ушла в дом, а я закурила и задумалась. Чувствовало мое сердце, что ничего нового мне Ольга сейчас не скажет и единственное, что я вынесу из этой поездки, — новую головную боль. Мало мне других забот, придется еще и помогать Ольге. Мои размышления прервала Ольга, вернувшаяся с фотографией.
— Вот, — протянула ее мне.
На фотографии было запечатлено бревно, на котором в обнимку сидели на редкость радостная Ольга с каким-то ухмыляющимся парнем. Не с каким-то, а с очень даже родным и знакомым: это же тот самый Жорка, что водит мой любимый зеленый пикап с вмятиной. Ну естественно, чего-то в этом роде я и ожидала.
— Оля, а что там делает Леша? Неужели все еще ест?
— Нет, поел уже, общается с моей мамой.
— Это он умеет. И есть, и разговаривать. Ладно, не будем отвлекаться. Итак, значит, он предложил тебе заработать, или, как ты говоришь, добыть деньги, что в наше время — одно и то же. Что же ты должна была делать?
— Ну, я просто должна была сделать вид, что попала под машину, причем так, чтобы ты это увидела. А потом выложить тебе историю, которую ты в конце концов услышала.
— И долго ты пыталась попасть под машину перед моим носом?
— Нет, всего два вечера.
— А почему в первый не получилось?
— Мы опоздали, ты уже проехала.
— Понятно. Дальше.
— А дальше ты привозишь ко мне девочку, я благодарю тебя за спасение дочери, ты отвозишь меня к моим друзьям, там я получаю деньги и некоторое время живу с мамой и дочкой в деревне.
— Что тебе сказали, когда приехали за тобой в мою квартиру?
— Что ты куда-то делась, им это не нравится и я должна немедленно уехать из города с мамой и Дашей.
— Деньги они тебе отдали?
— Нет, сказали, что отдадут, когда все благополучно закончится.
— Кого из них, кроме Георгия, ты видела?
— Еще двух ребят, они тоже там работают, где и Жора.
— Как их зовут, знаешь?
— Да. Витя и Сережа.
— Кто приехал за Дашей, привез ей одежду?
— Жора.
— Кто привез Дашу к твоей маме?
— Не знаю. Спросить?
— Да, пожалуйста.
Ольга снова ушла в дом, а я закурила новую сигарету. Интересно, она врет или действительно ничего не знает и никого, кроме этих «шестерок», не видела?
Ольга показалась в дверях дома:
— Таня, она не знает. В дверь позвонили, она открыла, на пороге стояла Даша и какой-то парень. Он спросил, она ли является Павловой Евгенией Петровной, отдал Дашу и ушел.
— А на какой машине он приезжал, она не видела?
— Нет. Ничего она больше не видела.
— А женщины с ним не было?
— Мама не видела, — Ольга явно начала терять терпение, она очень нервничала, и на лице ее ясно читалось единственное желание — чтобы мы побыстрее уехали.
— Оля. Ты вынуждаешь меня поговорить с твоей матерью. Тебе это надо? Я ей сейчас подробно расскажу, в какое дело ты вляпалась и во что ты втянула свою дочку. Нравится тебе этот вариант?
Ольга посмотрела на меня с ненавистью:
— Чего тебе от меня нужно? Я тебе все сказала. Больше я ничего не знаю. А моя мать — тем более. Никого мы не видели, ничего не знаем. Оставь нас в покое.
— Хорошо, оставлю. Только выслушай вот что: тебе заплатят деньги, когда дело благополучно закончится. Так?
— Да.
— Так вот. Благополучный исход дела для них заключается в том, что девочка, роль которой играла твоя дочь, погибнет. Жора твой прекрасно об этом знает. Вот и все. Теперь я могу уехать, а ты будешь жить дальше со спокойной совестью.
— Ты все врешь, — Ольга не говорила, а прямо-таки шипела мне в лицо. Я с удовольствием отметила, что мои слова задели ее за живое. Она помолчала и нашла убийственный аргумент, даже два: — Жора не может участвовать в таком. И вообще, зачем кому-то убивать ребенка?
— Ну конечно, твой Жора — ангел. Крылья по земле телепаются. А зачем убивать — не знаю. А ты вообще задумывалась над тем, зачем им понадобилась твоя Даша и что за аферу они прокручивают?
— Да. Я спросила Жору, он сказал, что это — пари.
— Что?!
— Пари. Или розыгрыш. Не помню точно.
Я обалдело посмотрела на нее: то ли совсем дура, то ли хорошо притворяется.
— Оля, а ты всерьез думаешь, что такие деньги тебе отвалят за участие в розыгрыше?
— А почему бы и нет? Если есть деньги. Сама знаешь, что чем больше у человека денег, тем чуднее он их тратит.
— Ага, видимо, таких денег у меня еще не было. Самый чудаковатый способ, которым я потратила деньги, заключался в том, что я стояла на центральном проспекте и заказывала уличному саксофонисту сыграть одну и ту же мелодию раз тридцать. Платила долларами.
— Какую мелодию? — заинтересовалась Ольга. Она успокоилась и расслабилась, а именно это мне и было нужно — усыпить ее внимание.
— Да в том-то и дело, что не помню. Пьяная была сильно. Так что всякий развлекается, как может. А тот мужик, значит, пари заключил. Интересно на сколько?
— Не знаю, я его и не видела.
— А, то есть ты имела дело только с его бабой, да?
— Да, — машинально ответила Ольга, явно довольная тем, что наш разговор перешел в плоскость светской беседы.
— Слушай, ты в этом разбираешься лучше. У этой Марины свои волосы такого цвета, или она их красит?
— Да нет, вроде свои.
— Точно. И родинка не нарисованная, да? Оль, хватит валять дурочку! Конечно же, с тобой договаривалась Марина. Я бы никогда не поверила, что такое ответственное дело поручили Жорке. Он вас только познакомил, правильно?
Ольга смотрела на меня круглыми испуганными глазами и молчала.
— Оля, тебе придется говорить. Я от тебя не отстану. Пойми, твой рассказ поможет спасти ребенка.
— Ребенка? — хрипло переспросила Ольга. — А моего ребенка кто защищать будет? Может, ты? Так у меня денег не хватит тебе платить.
— Оля, кого ты боишься? Они тебе уже угрожали?
— Угрожали? — Ольга истерически рассмеялась. — Они мне открытым текстом заявили, что, если я буду им мешать или кому-то что-то о них расскажу, они всегда смогут найти меня и Дашу.
— Кто тебе это сказал?
