Англичанин равнодушно пожал плечами. Его совершенно не интересовал итальянский изобретатель; едва ли он вообще замечал его существование.
Вернувшись после прогулки к себе в палату, Владимир Ильич снял башмаки и бумажную шляпу, улегся на кровать и стал глядеть в белый потолок. Он был один: Моторолли где-то разгуливал. Было тихо, никто не мешал ему думать. «Как этот бедный Джон все запутал! Кольцо, шпионаж... Но почему бы и нет? Идет война; шпионы повсюду. Сумасшедший дом — отличное место для человека, проживающего нелегально и занимающегося темными... да, темными! — делишками. Австрийцев тут полно... Отчего б им и не быть шпионами? А главврач, профессор Плейшнер! Пусть он швейцарец, но фрейдист, а стало быть, связан с Веной! Все связано со всем! Заговор кругом! Вся эта шайка выкрала из Петербурга волшебное кольцо, а теперь они занимаются шпионажем, чтобы окончательно погубить Россию и ее союзников... И мы с Джоном одни-одинешеньки против всей этой банды темных! Да! А руководят ими сионские мудрецы! Вена, Вена! Д-р Фрейд — еврей! Д-р Юнг вообще неизвестно кто... Бауман — немец! А прикидывался другом! Немецкий язык похож на идиш! А голландский — еще больше похож... Марго! И у всех у них темные волосы! Все, все со всем связано! Боже правый! Они нарочно сговорились и упрятали меня в эту больницу... Они подослали ко мне в дом полицейских, зная, что я обращусь за помощью к д-ру Юнгу... Или не было никаких полицейских?! Они и жену мою завербовали! О-о-о! А теперь они хотят свести меня с ума... Д-р Юнг насылает на меня коллективное бессознательное!» И он в ужасе заметался на смятой постели.
После часа подобных размышлений, когда теория всемирного заговора против него и России окончательно утвердилась в его мозгу, он поднялся с кровати; дрожь прошла по его телу, руки похолодели... Он глянул на себя в зеркало: на него глядел человек с выпученными от ужаса глазами и перекошенным ртом. Рыжеватые волосы вокруг лысины стояли дыбом, подобно нимбу... «Однако! Я похож на психа. Ежели человек проводит недели средь сумасшедших и докторов — его собственный рассудок вполне может пошатнуться. Никак не могло волшебное кольцо оказаться в этой дурацкой больнице, и шпионов никаких тут нет». И он решительно выкинул из головы банду темных и стал думать о красотке Маргарет. Она в последнее время прямо-таки преследовала Моторолли; это было обидно. И тут же он услыхал под окнами ее милый голос... Она опять болтала с итальянцем. «Да что ж такое! Она уже открыто предлагает себя, напрашивается на тайное свидание, а этот болван, интересующийся лишь наукой и техникой, отнекивается... А что, если...» Ленину пришла в голову одна авантюра — не очень-то порядочного свойства, но, говорят, в любви и на войне все средства хороши.
Около полуночи, когда итальянец крепко спал, Ленин поднялся и тихо подошел к его кровати. Черная маска, как обычно, лежала на ночном столике. Ленин надел ее и завязал на затылке тесемочки. Входная дверь на ночь запиралась, и он вылез в сад через окно. Маргарет звала итальянца прийти в полночь к пруду, а он отказался; но, возможно, она будет ждать там, надеясь, что тот передумает.
На берегу под кустами он заметил темную скрюченную фигуру. Это никак не могла быть Маргарет. Человек копал какую-то яму... Потом он вытащил оттуда что-то тяжелое — мешок! — и стал снова засыпать яму землей... Наконец он разогнулся, и луна осветила его одутловатое, корявое лицо. Это был санитар Шикльгрубер! Взвалив на себя мешок, он побежал к корпусу, где ночевали доктора. Ленин, прячась за деревьями, следил за ним. Шикльгрубер постучался в одно из окон, рама бесшумно распахнулась, наружу по пояс высунулся доктор Гортхауэр... Санитар замычал, бурно жестикулируя, и протянул доктору свою ношу; тот принял ее, и окно захлопнулось. Ленин хотел было проследить дальше за санитаром, но тот растворился в темноте. Тогда он кинулся к яме. Но там, у пруда, уже стояла, кутаясь в шаль, прекрасная Маргарет Зелле и ждала... Ленин подошел к ней и кашлянул. Она обернулась.
— Наконец-то, сеньор Моторолли!
— Я здесь, — сказал Ленин по-немецки, стараясь коверкать этот язык так, как это делал Моторолли.
Он протянул руки и обнял Маргарет за талию. И вдруг почувствовал, что ему в бок упирается что-то холодное и твердое... револьвер!
— Не двигайтесь и не вздумайте кричать, — прошипела голландка. — Вы в моих руках.
Он дернулся, намереваясь выбить у нее оружие, — он знал, что женщины не способны стрелять сразу, без разглагольствований, — но сзади кто-то схватил его за локти. По мычанию и кислой вони Ленин понял, что это санитар Шикльгрубер. От Кобы всегда воняло точно так же.
— Что вам нужно?! — спросил он у Маргарет.
— Вы отлично знаете, что нам нужно. Отдайте мне чертежи мотороллы, и мы вас не тронем.
— Чего-чего чертежи?!
— Не притворяйтесь! Нам все известно. Или вы не позднее завтрашней ночи отдадите чертежи добровольно, или... пеняйте на себя.
— Я... я подумаю, — сказал Ленин. — А этот ублюдок, стало быть, работает на вас?
— Вы не должны так называть его. Это бедный юноша, переживший тяжелую психическую травму: в младенчестве он был разлучен со своим братом-близнецом и до сих пор не может прийти в себя... Так вы поняли? Даю вам на размышление одни сутки. — С этими словами Маргарет отодвинулась от него и, отступая медленно и не сводя с него револьверного дула, растаяла в кустах. Полоумный санитар выпустил его локти и тоже отступил, но не исчез, а остался стоять над ямой, ворча и скаля желтые зубы.
«Все-таки шпионаж! Заговор! Джон был прав! Он только не допер, что мишенью этого заговора является мой бедный итальяшка! Но ведь... все изобретения Моторолли — вздор, чепуха, они противоречат науке! Одна сумасшедшая охотится за другим сумасшедшим? А что же было в мешке?!» Владимир Ильич быстрыми шагами пошел обратно, влез в свое окно, снял маску и улегся. Но сон не шел к нему. Рано утром он, не выдержав, разбудил соседа и, не дожидаясь, пока тот проморгается (сонного человека легче застать врасплох), спросил:
— Что такое «моторолла»?
— Это мое изобретение, — послушно отвечал итальянец.
— Понятно, что ваше. Что оно делает?
— Так вы... вы тоже из Них?! — Моторолли сел на постели и с ужасом уставился на Ленина.
— Нет, нет. — Владимир Ильич похлопал его по плечу. — Я не шпион. Я друг.
— Докажите!
— Ведь «Они» — это австрийско-немецкая разведка? Да? Они охотятся за вашим изобретением. А я русский. Россия и Италия — союзники. Я против них, следовательно, за вас.
Успокоенный этим объяснением, итальянец стал объяснять Ленину суть своего изобретения. Ленин только руками разводил, слушая его. «Что за бред! Но если немцы и вправду хотят получить чертежи — стало быть, что-то в этом есть...» Насколько понял Владимир Ильич, моторолла представляла собой телефонный аппарат, но такой, которому не нужны провода, так что каждый генерал, офицер и даже солдат мог бы повсюду возить его за собой на небольшой тележке. Такая штука, конечно, могла бы очень сильно пригодиться на войне. Но разве она возможна? Хотя... существует же радио! «Кржижановского бы сюда, — беспомощно думал Владимир Ильич, — тот бы разобрался». Больше всего его потрясло то, что моторолла, по словам изобретателя, может извещать своего обладателя о том, что кто-то желает с ним говорить, не противным «др-р-р-р», как обычный телефон, а любой музыкой по желанию владельца!
