– Неважно, знаете ли вы его или нет. Это ежемесячный журнал – интеллектуальные опусы, политика, литература, общекультурные вопросы. Достаточно хороший, уважаемый или, по крайней мере, в прошлом уважаемый журнал с широким диапазоном. Скажем так, от левоцентристских до правоцентристских позиций, в основном последнее. Но вот в чем дело: в отличие от большинства интеллектуальных периодических изданий «Энкаунтер» был скептически или откровенно враждебно настроен к коммунизму, в особенности советского извода. В нем говорилось о немодных вещах – свободе слова, демократии и так далее. По правде говоря, журнал по-прежнему об этом пишет. Кроме того, журнал неявным образом проводил американскую внешнюю политику. Ну что, звучит знакомо? Нет? Пять или шесть лет назад в никому не известном американском журнале, а затем и в «Нью-Йорк таймс» вышла публикация о том, что «Энкаунтер» финансируется ЦРУ. Поднялся крик, все замахали руками, зашумели, несколько писателей потеряли лицо. Говорит ли вам что-нибудь имя Мелвина Ласки? Ну и не беда. С конца сороковых годов ЦРУ, как могло, пестовало собственное высоколобое понятие о культуре. Обычно они работали через посредников, через разные фонды. Идея состояла в том, чтобы отвлечь левоцентристских европейских интеллектуалов от марксистского учения и поднять престиж рассуждений о свободном мире. Посредством различных инструментов наши американские друзья вбухали в это немало наличности. Вам доводилось слышать о Конгрессе за свободу культуры? Не беда.
Итак, таков был план американцев, и, по существу, после истории с «Энкаунтером» он полетел ко всем чертям. Когда мистер икс выходит из дверей гигантского фонда, размахивая чеком на шестизначную сумму, от него все разбегаются с воплями. И все же не надо забывать, что мы ведем не только политическую, но и культурную войну, и усилия вознаграждаются. Советские это знают и не жалеют денег на программы обмена, поездки, конференции, гастроли Большого. Это если не считать денег, которые они вливают в Национальный профсоюз горняков и их стачечный фонд посредством…
– Питер, – пробормотал Тапп, – давайте оставим это.
– Хорошо. Спасибо. Теперь, когда пыль улеглась, мы решили осуществить наш план. Скромный бюджет, никаких международных фестивалей, авиабилетов в первый класс, феерических гастрольных туров и пирушек. Мы не можем себе этого позволить. И не хотим. Наши действия будут узконаправленными, долгосрочными и не слишком затратными. Поэтому вы здесь. Пока все понятно?
– Да.
– Вы, возможно, слышали об отделе информационных исследований в МИДе.
Я не слышала, но кивнула.
– Вообразите, подобные планы имеют длительную историю. Отдел сотрудничал с нами и с МИ-6 на протяжении многих лет, взращивая писателей, финансируя газеты и издателей. Джордж Оруэлл на смертном одре представил людям из отдела список из тридцати восьми «сочувствующих» коммунистам. А отдел, в свою очередь, способствовал переводу «Скотного двора» на восемнадцать языков и немало сделал для распространения «1984». Было еще несколько блистательных издательских проектов. Вам что-нибудь известно о книжной серии «Обязательное чтение»? За ее изданием стоял отдел информационных исследований. Тайные ассигнования. Замечательные труды. Бертран Рассел, Гай Уинт, Вик Федер. Но нынче…
Он вздохнул и оглядел присутствующих. Казалось, все приуныли.
– Однако ОИИ блуждает впотьмах. Слишком много глупых идей, слишком близко к МИ-6 – в действительности отдел возглавляет один из сотрудников «шестерки». Знаете ли, Карлтон-хаус-террас полон милых работящих девушек вроде вас, и когда отдел посещают люди из МИ-6, какой-нибудь дурак непременно бежит по коридору и кричит: «Быстро оборачиваемся к стене!» Можете себе представить такое? Наверняка эти девушки подсматривают сквозь пальцы, а?
Он оглянулся на нас, вероятно, ища поддержки. Послышались любезные смешки.
– Так что мы хотим вдохнуть в эти планы новую жизнь. Идея состоит в том, чтобы сосредоточиться на подходящих молодых писателях, занимающихся в том числе наукой и журналистикой, людей в начале творческого пути, когда им более всего необходима финансовая поддержка. Обычно они хотят написать ту или иную книгу, и поэтому им сложно совмещать сочинительство с работой. Кроме того, нам небезынтересно включить в этот список писателя-романиста…
В разговор вмешался Гарри Тапп, необыкновенно возбужденный:
– Ну, знаете ли, это придаст делу некую живость, даже веселость, как пузырьки в шампанском. Газетам будет интересно.
Наттинг продолжил монолог:
– Учитывая, что вам по душе литература, мы думали, что вы могли бы в этом участвовать. Нас не интересует упадок Запада, антипрогрессистские эссе или иной модный пессимизм. Вы понимаете, что я имею в виду?
Я кивнула. Мне казалось, что я все поняла.
– Ваша роль будет посложнее. Вам не хуже меня известно, как непросто вывести взгляды автора из его романов. По этой причине мы ищем писателя, который писал бы и журналистские опусы. Это должен быть человек, у которого есть свободная минутка для своих угнетаемых товарищей за «железным занавесом», который, быть может, ездит на Восток или оказывает им поддержку, или высылает книги, подписывает петиции в поддержку репрессированных писателей, не боится бросить перчатку лживым оппонентам – марксистам здесь, на Западе, не боится открыто говорить о заточенных в темницу писателях на кастровской Кубе… Иными словами, мы ищем человека, который плывет против течения. Это, знаете ли, требует смелости, мисс Фрум.
– Да, сэр, я хотела сказать, да.
– В особенности, если вы молоды.
– Да.
– Свобода слова, свобода собраний, права человека, демократические процедуры – сегодняшние интеллектуалы не слишком их ценят.
– Нет.
– Нам нужно не ошибиться с выбором людей, которых мы готовы поддерживать.
– Да.
В комнате повисло молчание. Тапп вновь предложил сигареты, теперь из своего портсигара, вначале мне, а потом остальным. Мы закурили, ожидая, чтобы Наттинг продолжил. Я видела, что Макс пристально смотрит на меня. Я встретилась с ним взглядом, и мне показалось, что он слегка наклонил голову, будто говоря: «Так держать».
Не без труда Наттинг поднялся из кресла, подошел к столу Таппа и взял в руки записи. Он перевернул несколько страниц, прежде чем нашел необходимое.
– Люди, которых мы ищем, – это люди вашего поколения, ваши сверстники. Они будут нам меньше стоить, это определенно так. Предлагаемая стипендия, которую мы готовы выплачивать через посредническую организацию, будет достаточна для того, чтобы стипендиат не работал на постоянной работе в течение года или двух, может быть, даже трех. Мы знаем, что не должны спешить и что мы не увидим результатов на следующей неделе. Мы ожидаем, что в программу будет вовлечено десять авторов, но вам нужно думать только об одном из них, и одно из предложений…
Он сверился с записями, взглянув на бумажку сквозь серповидные очки, которые висели на шнурке у него на шее.
