– Какая у него максимальная скорость? – Я смерила голубоватый «жучок» ненавидящим взглядом.
– Восемьдесят километров в час. Больше советую не разгоняться, может заднее колесо отвалиться.
Моим ответом был испепеляющий взгляд и тяжелое дыхание.
– Ладно, – фыркнула я и пошла к машине.
Уселась на водительское сиденье, и мои колени немедленно уперлись в панель управления.
– Ты думаешь, я смогу так ездить?
– Я помогу, – Саша отодвинул мое кресло на максимальное расстояние. Так стало поудобнее.
– Давай ключи. – Я завела машину и захлопнула дверцу. – И как ты не додумался «Запорожец» мне предложить?
– Извини, у нас только иномарки, – ответил он, улыбаясь.
– Завтра утром я у тебя, подбери для меня машину побольше! И с нормальной скоростью.
– Будет сделано.
На своей новой машинке я терялась в потоке нормальных автомобилей. Все норовили меня подрезать, обогнать, вытолкнуть с дороги. Может, всего этого и не было, но из салона машины мне казалось, что все настроены против меня. На встречу с Порошиным я опоздала на пятнадцать минут. Он сидел за столиком, перед ним стояли две чашки, одна из которых была уже пустая, и тарелка с горячими бутербродами.
– Евгения Максимовна, вы знаете, который час? Я трачу на вас свое рабочее время… – начал отчитывать меня Порошин.
– Извини, пробки, – отрапортовала я и плюхнулась на мягкий диванчик.
– Шикарно выглядишь. – Он даже присвистнул, разглядывая мое обворожительное личико. – Такой синячок изящный. Почему бы тебе не надеть темные очки?
– Я свои разбила, а новые еще не купила, – отмахнулась я.
– Надеюсь, это милиционер тебя так отделал? Если да, то у тебя есть шанс оправдать свой поступок как самооборону.
– Это не он.
– Жаль, – Володя покачал головой и откусил большой кусок бутерброда. – У тебя пять минут, – сказал он с набитым ртом, – говори.
– Ты съешь три бутерброда за пять минут?
– Говори, – пробубнил он.
– Ладно, начну по порядку. В меня и мою подругу стреляли.
Порошин перестал жевать и внимательно посмотрел на меня.
– Недалеко от моего дома, в восемь часов утра.
– Женя, – Володя закашлялся и ударил кулаком по столу от раздражения, – почему ты сразу ко мне не пришла?
– Спокойно, Порошин, спокойно. Я помогу тебе закрыть это дело о стрельбе, если ты поможешь мне.
– Что ты поможешь мне сделать? – усмехнулся он. – Закрыть дело? Дорогая моя, это мы и без тебя сделаем.
– Как это вы без меня сделаете?
– Тебя или подругу ранили?
– Нет.
– Значит, жертв нет, свидетелей нет. Обычное хулиганство, дело закрыто.
– А пули? – парировала я.
– А что пули?
– Гильз пять, а пуль – только две, несостыковочка! – Я кокетливо посмотрела на Порошина.
– Ах, какая же ты у нас осведомленная! – усмехнулся Володя. – И кто тебе все это рассказал?
– Не забывай, стреляли в меня, а я умею считать до пяти.
– Да ладно, – рассмеялся он.
– Может, ты не расслышал, что я тебе сказала? В меня стреляли!
– Хорошо, давай серьезно. – У него неплохо получилось принять серьезный вид, по крайней мере, мне так показалось.
– Стреляли в меня и мою подругу. Подруга сразу отказалась рассматривать это как покушение на себя, и я предположила, что пули предназначались мне.
– Почему ты сразу к нам не пришла?
– Подожди, Володя. Ты же знаешь, свои проблемы я решаю сама, и я долго думала, пытаясь найти того, кто мог заказать меня.
– И что, нашла?
– Нет, но вчера я поняла, что это не за мной приходили, а за ней.
– Что же такого произошло вчера, что ты исключила возможность покушения на тебя?
– Я пообщалась кое с кем, кое-что услышала. В общем, моя подруга в опасности, но у меня такое впечатление, что она затеяла двойную игру и что-то скрывает от меня.
– Что именно?
– Мне кажется, что она задумала убить своего мужа… и ищет киллера.
Пять минут, которые выделил мне Порошин, растянулись на сорок пять. Я подробно рассказала о том утре, когда в нас с Колывановой стреляли неизвестные. Несказанно удивила своего друга, выложив перед ним три ненайденные пули. Когда дело дошло до красной «шестерки» с единицей в номере машины, Порошин занервничал: он сразу догадался, куда я клоню.
– Если ты хочешь сказать, что это тот самый автомобиль, который сегодня вытащили из реки, то должен тебя огорчить: это машина сотрудника милиции, – сказал Порошин почти шепотом.
– Я знаю.
– Знаешь? – удивился он моей осведомленности.
– Я искала эту машину еще до того, как узнала о ее пропаже. Боюсь, я сама же и спровоцировала это, я имею в виду пропажу «шестерки».
– Каким образом? – не переставал удивляться Володя.
– Я была на работе у Китороага и расспрашивала его коллег о машине.
– Идиотка! – простонал Порошин.
– Спасибо за комплимент, – сдержанно отреагировала я. – Спустя час после моей встречи с его коллегами машину объявили в розыск. Тебе не кажется это подозрительным?
– С кем ты разговаривала?
– С Ларионовым.
– С потерпевшим? – уточнил Порошин.
– Да, сегодня на реке он узнал меня и попытался задержать. У меня не было другого выхода, – оправдывала я свое нападение на сотрудника милиции.
– Китороага тоже пропал. – Теперь была очередь Порошина удивлять меня. – Три дня назад он отправился с друзьями на рыбалку. Никто из них до сих пор не вернулся.
– А кто же сообщил об угоне машины?
– Его жена, но с подачи Ларионова, насколько я понял.
– А разве Китороага не на «шестерке» уехал на рыбалку? Ларионов говорил, что он специально для этого и оставил себе старую машину.
– Значит, не на ней, раз сообщили об угоне.
– Загадок становится все больше, – ответила я в задумчивости.
– Может, скажешь, кто тебя так разукрасил, если не Ларионов? – спросил Порошин после короткой паузы.
– Драка на пустыре на улице Казакова. Двое раненых. Они и разукрасили.
– Ясно.
– Я и о них хочу поговорить. Установили их личности?
– Не знаю, я об этом происшествии из сводок узнал, это не наш район, – обреченно ответил он.
