— Ш-ш! — шепотом успокаивала его Глаша. —
Спи, птенчик, спи! Баю-бай!
Наконец с раздеванием было покончено. Поколебавшись, Глаша
оставила на своем подопытном кролике трусы, хотя для ее плана лучше было бы
обойтись без них. Теперь предстояло разоблачиться самой. Она скинула юбку и
кофточку и небрежно бросила их на пол возле кровати, рядом с барахлом
Стрельникова. «Должно создаться впечатление, что мы раздевались
второпях, — решила она и добавила к мизансцене еще и, туфли. — Нижнее
белье оставлю. Утром наверняка разразится скандал. — Во время скандала ей
не хотелось бегать по квартире голой. — Интересно, что сделает этот тип,
когда увидит меня в своей постели?»
Прежде чем ложиться, она забежала в туалет, а потом
собралась идти в ванную, когда услышала под окном рокот мотора, собачий лай и
множество голосов. Внизу замелькали огни, и Глаша метнулась туда, чтобы
поглядеть, что случилось.
Возле подъезда стояла спецмашина и суетились люди в
камуфляже. Громко лаяла большая немецкая овчарка. «Никак они мою коробку
собираются разминировать?» — усмехнулась Глаша, и в тот же миг кто-то крикнул
«Ложись!». Все тотчас повалились на асфальт, а затем… Окрестности потряс мощный
взрыв. Куст боярышника взорвался желто-красным пламенем и превратился в большой
горящий шар. Где-то внизу посыпались стекла. Дом содрогнулся, и Глаша едва не
свалилась на пол.
Глаза у нее полезли из орбит. Выходит, в коробке из-под
торта действительно была взрывчатка? А она вот так вот просто таскала ее
туда-сюда, да еще помахивала рукой? Нет, это было уж слишком.
Глаша слышала, как вокруг заскрежетали шпингалеты, захлопали
окна. Люди проснулись и желали знать, что произошло. Самым ужасным было то, что
Стрельников тоже проснулся. Он внезапно перестал сопеть и одним рывком сел на
кровати. Глаша, которая стояла посреди комнаты, не могла остаться вне поля его
зрения.
Стрельников встал, сделал два нетвердых шага в ее
направлении, потом поднял руку и помахал ею перед собой, словно пытался
разогнать туман. Глаша поспешно отступила в сторону. Стрельников прошел мимо
нее в ванную, пустил воду, наклонил лохматую голову и некоторое время жадно пил
в темноте, громко глотая. Потом на автопилоте вернулся обратно и повалился на
постель, разметавшись по всей поверхности.
— Аут! — пробормотала Глаша и тоже заперлась в
ванной. Сначала она хотела просто умыться, но потом решила, что, если примет
душ, не произойдет ничего страшного. Даже лучше, если она оставит в ванной
следы своего пребывания, развесив нижнее белье на видном месте.
На полочке с полотенцами обнаружилась стопка чистых
футболок. Глаша выбрала самую просторную и облачилась в нее. Мысль о
проспавшемся Стрельникове пугала. Но еще страшнее было вспоминать о мертвом
Кайгородцеве.
Ей пришлось с боем отвоевывать место на кровати, потому что
Стрельников никак не желал откатываться на свою половину. В конце концов он,
ворча, все-таки улегся на бок и затих. Глаша юркнула под одеяло и сжалась в
комочек. Она успела подумать, что после всего случившегося ей ни за что не
уснуть, и уснула почти моментально.
* * *
Проснувшись, она сразу все вспомнила. Повернула голову и
посмотрела на Стрельникова. Он все еще спал, хотя солнце пробралось сквозь
занавески и растеклось желтым пятном прямо по его лицу. Он ворочался и
причмокивал губами. Вставать первой нельзя, так можно только все испортить.
Надо дождаться, пока он проснется сам и сообразит, что произошло.
Чтобы не затягивать ожидание, Глаша изловчилась и ткнула
своего «любовничка» кулаком в ребро. Он тихонько всхрапнул и неожиданно
замолчал. Потом резко сел, зевнул и сладко потянулся, выбросив вверх
мускулистые руки. Увидев его бугристую спину, Глаша содрогнулась и подумала:
«Надеюсь, он не бьет женщин только за то, что не помнит, как с ними спелся».
Стрельников тем временем спустил ноги на пол и некоторое
время сидел неподвижно. Глаша наблюдала за ним из-под полуопущенных ресниц. Вот
он встал, сделал два шага и, наклонившись, поднял с пола ее туфлю. Повертел
перед глазами и, снова уронив на пол, жалобно застонал.
Глаша представила, как ему сейчас плохо, и усмехнулась. Если
он и в самом деле почти не пьет, ему можно только посочувствовать. Уж кто-кто,
а она теперь человек опытный. Стрельников прямым ходом направился в ванную и
принялся полоскаться там, словно слон в луже. Он фыркал и коротко вскрикивал, и
Глаша догадалась, что он пустил ледяную воду.
Потом шум прекратился, наступила минута абсолютной тишины,
после чего Стрельников снова появился в комнате. Он был в халате, с мокрой
головой и нес в руке лифчик, держа его двумя пальцами, словно какую-нибудь
отвратительную тварь. На лице его застыло выражение глубокой задумчивости.
Подойдя вплотную к кровати, Стрельников медленно перевел
взгляд с Глашиного лифчика на нее саму. Вероятно, он не понял, кто перед ним,
потому что процедил с досадой:
— Вот черт! Женщина. Как некстати.
И тут он ее узнал. Глаша поняла это по его физиономии,
которая неожиданно вытянулась, словно отраженная в кривом зеркале.
— Не может быть, — пробормотал он и, встав одной
коленкой на одеяло, наклонился пониже.
Глаша пыталась удержать на лице безмятежное выражение. Ей
большого труда стоило не расхохотаться. Как раз в этот момент в замке
повернулся ключ, и в квартиру ввалился Витя Стрельников собственной персоной.
— Пап, ты дома? — громко крикнул он с порога.
Стрельников-старший закружился по комнате, потом зачем-то
начал ногами заталкивать под кровать сваленную кучей одежду.
«Интересно, меня он тоже засунет под кровать?» — подумала
Глаша.
— Пап, ты что, еще спишь? А ведь время уже… — Витя
возник на пороге и тут же споткнулся на полуслове. — Ой.
— Привет. — Стрельников-старший откашлялся и
шагнул вправо, вероятно, чтобы загородить собой Глашу. — Как погуляли?
— Пап, — пробормотал Витя, сделав шаг в другую
сторону и впившись в Глашу глазами. — Это… Это ведь…
— Я сам вижу! — раздраженным шепотом ответил
тот. — Это та твоя ужасная знакомая, которая кому-то сломала спину на
пляже.
Витя некоторое время молчал, потом хмуро спросил, тоже
шепотом:
— И как прикажешь это понимать?
— Сам не знаю, — огрызнулся Стрельников. —
Ума не приложу, как она сюда попала! И, главное, зачем?!
— Зачем — это я тебе могу объяснить, — пробормотал
Витя.
— Выйдем, — предложил провинившийся папаша и,
вытащив его в коридор, пожаловался:
— Абсолютный провал в памяти!
— Но как вы с ней встретились, ты, надеюсь,
помнишь? — ледяным тоном уточнил отпрыск.
— Как встретились? Да, это я помню. Она мне позвонила и
потребовала встречи.
«Вот Скотина!» — рассердилась Глаша.
