— Садись! — она уже не в форме, так что не прищучишь!
— Куда летишь?
— Держись, у меня мало времени! — крутнувшись по серпантину, она отскочила в соседний посёлок Гаспра, покрутилась по каким-то переулкам и остановилась возле какого-то небольшого домика.
— Открой ворота!
Дмитрий вылез и вытащил щеколду из ворот, «виллис» заехал во двор.
— Закрывай!
Она загремела ключами и открыла дверь.
— Заходи!
Дима зашел. Соня спичками зажгла лампу, затем взяла его за руку и куда-то повела. Оказалось, спальня! Она поставила лампу и стала снимать полушубок.
— Где мой сын?
— В Севастополе. Я чуть не умерла, когда узнала, что тебя нет.
— Откуда ты знала, что он в Краснодаре?
— Я была в Феодосии в ноябре. Хотела увидеть Десфину. Там и узнала. Я усыновила его, как только узнала, что ты погиб. Теперь я — его мать, мать твоего сына. Но вот беда! Я никогда не спала с его отцом! — и она расстегнула юбку, которая упала на пол, и переступила через неё. Она подошла к Дмитрию и требовательно стукнула его лобком.
— Верни мне сына! Ты замужем, и будь со своим мужем. — включив фонарик, он вышел из комнаты и дома. Сзади раздались всхлипывания, но он не обращал на них внимания, забрав из машины вино, вышел из дома через калитку, и пошёл вниз по улице.
«Чертова кукла! Вечно лезет во все дырки!» — вспоминая, как она его подставила с Мехлисом, думал Матвеев. И сейчас: намечается большой скандал с начальством, и тут же появляется эта особа и доводит всё до абсурда! Пришлось топать по дороге вниз километра четыре, если не пять. Вино он допил, а когда вернулся в санаторий, ему передали пакет, заставив расписаться в получении. В пакете лежал пропуск на машину и приказание прибыть в Ливадию к двум часам.
Оставалось три часа, Дмитрий ещё раз выгладил и вычистил форму, в городе комендантский час, но предъявленный пропуск действовал, его выпустили на машине из санатория, доехал до Ливадии, там к нему подсел солдат НКВД, и показал «его» место на стоянке. На входе попросили сдать оружие, лейтенант присвистнул, глядя на гравировку, и показал её другому офицеру. Отдали честь, и, даже не обыскивали, просто спросили: Всё? Прошёл в знакомую приёмную, предъявил бумагу и удостоверение личности. Попросили присесть, но, буквально через несколько минут, указали рукой на дверь: Входите!
В кабинете довольно много людей: американцы и наши, человек восемь. Застыл у дверей, так как самого Сталина не было. Через некоторое время Шапошников обратил на него внимание:
— Чего застыл? Проходи, садись. — и, указал место у края стола.
Через десять минут все встали: вошёл Сталин, и вкатили коляску Рузвельта. Её поставили рядом с креслом Сталина.
— Докладывайте, Борис Михайлович.
— Министр иностранных дел Турции господин Менеменджи-оглы уведомил Правительство СССР, что Правительство Турции не возражает против прохода военных кораблей СССР через черноморские проливы в уведомительном порядке. Он, также, подтвердил, что Правительство Турции разорвало дипломатические отношения с Германией и странами-сателлитами Германии. Таким образом, наши совместные усилия увенчались успехом. Однако, премьер-министр Иненю, по-прежнему, не считает возможным вступление Турции в войну на стороне Объединённых Наций, и придерживается политики нейтралитета.
— И вашим, и нашим! — резюмировал Сталин. — По второму вопросу, Борис Михайлович?
— Здесь присутствуют все непосредственные исполнители: подполковник Матвеев, полковник Траскотт, майор О'Дерби и переводчик капитан Никонов. Они готовы вылететь в Николаев.
— Товарищ Матвеев! Вы помните, о чем мы с Вами говорили?
— Так точно, товарищ Сталин.
— Покажите всё, на что способны Ваши бойцы. Это имеет стратегическое значение! Вы хотите что-нибудь добавить, господин Президент?
— С апреля 42-го года, господа, здесь, в Крыму, проходит важнейшая по своему значению стратегическая операция, в результате которой, Германия и её союзники, на всю глубину, доступны для нашей тяжёлой авиации! Сегодня мы начинаем новую совместную операцию, целью которой является высадка нашей армии в Европе. И я в восторге, оттого, что Советский Союз нашёл силы и средства оказать нам помощь в подготовке такой операции. Успехов, господа! — во время речи президента, встали два американских офицера.
К Матвееву подошёл Шапошников и вручил ему пакет: Вскроете в самолёте! Борт и прикрытие в Рейзендорфе. Свободны!
— Есть.
Такие же пакеты получили и американцы, но из рук генерала Эйзенхауэра. Дмитрий, выйдя из кабинета, чуть не расхохотался от спектакля, устроенного в честь союзников, где ему выпала роль статиста. Вслед за ним вышли американцы, откуда-то сбоку вынырнул щеголевато одетый капитан, который представился Никоновым.
— Полковник Траскотт, командующий специальными силами армии США.
— Майор О'Дерби, командир первого батальона рейнджеров армии США.
— Майор, наверное, уже подполковник Матвеев, начальник разведки Дунайской Военной флотилии. Приятно познакомиться!
Они вышли из дворца, у всех оказались машины, заехали в санаторий, Дмитрий забрал свои вещи, и колонной поехали в сторону Симферополя. Отпуск был реализован на 4,5 суток из 30-ти возможных.
Справа от Дмитрия сидел Траскотт, сзади за ним О'Дерби, за спиной у Матвеева находился Никонов. Разговор начал Траскотт, который сказал, что его зовут Лэсли, затем представился О'Дерби:
— А я — Билл, Уильям.
— Дмитрий, Дима.
— Уэлл, Дмитри! Энд ю?
— Василий.
— Мы базируемся в Шотландии, в Акнакерри. Дикая глушь и скука, ещё позавчера были там. — полковник извлёк из рюкзака под ногами несколько банок «Ред Булл», открыл одну и протянул Дмитрию. — А почему ты без бойцов и водителя?
— Ещё час назад я был в отпуске по ранению на тридцать суток, удалось «отдохнуть» 4 дня. — усмехнулся Дмитрий.
— Николаев! Это далеко?
— Не очень, на северном берегу моря.
Их остановили на посту, внимательно проверили документы, несмотря на предъявленный пропуск Ставки, но, откозыряли и пропустили колонну. Через два часа въехали в ночной Симферополь, дальше дорога кончилась, осталось направление движения. Разговоры закончились, удержаться бы на сиденье. Под утро добрались до Рейзендорфа. Всё обнесено спиралями Бруно, Чек Пойнт с пулемётами, просто крепость, а не аэродром. Тут главная роль перешла к американцам. Они много говорили, Василий, сначала пытался перевести, но Дмитрий махнул рукой и стал просто ждать.
— Вэйт! — сказал полковник и куда-то ушёл. Затем спустя полчаса какой-то американец, оторвавшись от телефона, подошёл к ним и сказал:
