Некоторые господа вроде того же Паши Фризеля, успевшего послужить при трех томских губернаторах, смены руководства совершенно не опасались. Иные – наоборот. Должность полицмейстера губернской столицы – одна из ключевых в местном чиновничьем аппарате. Фелициан Игнатьевич даже не сомневался, что ему придется подыскивать другую работу, как только Родзянко изволит приступить к исполнению обязанностей. Генерал-губернатора, который мог бы настоятельно порекомендовать Стоцкого новому начальнику, за спиной моего друга больше не было. Дюгамель давно отбыл в столицу империи, а с новым командующим округом Александром Ивановичем Хрущевым мой полицмейстер вовсе знаком не был.
В общем, из нас троих больным считался я, и мне же пришлось своих гостей успокаивать и обнадеживать. Безсонову признался, что сам, по собственной глупости полез в логово душегубов и что антоновские казаки, при всем их желании, ничего сделать не успели бы. А еще – что я и так за них Бога должен молить, ибо не бросили кровью истекать в глухом лесу. Вывезли.
Заодно поинтересовался судьбой парнишки, который в меня стрелял. Степаныч пожал могучими плечами, скривился и признался, что понятия не имеет. Должно быть, порешили сгоряча. Или пристрелили как бешеную псину, или вздернули, если пульки пожалели. Сотник все-таки думал, что пристрелили. Не было у моих спутников лишнего времени, чтобы петли вязать да сук подходящий выискивать. Им спешить нужно было. Меня, дурня бестолкового, спасать.
– Как говорите, Герман Густавович, конвойных-то ваших кличут? – почесал в затылке богатырь. И еще раз почесал, когда я признался, что не помню их имен.
– У Антонова с ножиком умельцев – почитай, кажный второй, ваше превосходительство. Антонов и сам казак вещий, и люди ивойные – из старых. Я к тому баю, Герман Густавович, что могли и горло стрелку малолетнему резануть…
Подвел итог, едрешкин корень. Будто бы меня могло заинтересовать, каким именно способом умертвили обидчика! Я, честно говоря, был бы гораздо больше рад, если бы выяснилось, что безымянный парнишка с лесной заимки – жив. Оба мы с ним оказались всего лишь игрушками в руках Господа. Он должен был нажать курок и исправить оплошность, допущенную Провидением два года назад. Он и нажал. Я должен был, позабыв об осторожности, зайти в эту избушку. И противиться не посмел… Так за что мне на молодого человека обижаться? Жаль, что Степаныч достоверно ничего о судьбе мальчика не знал. В конце концов, по его судьбе тоже не лебяжьим перышком прошлись – стопудовым локомобилем проехались…
Со Стоцким и того проще все решилось. Уж кому, как не мне, знать, как Фелициану Игнатьевичу по сердцу пришлась его нынешняя должность. Но и то знал, что при глупом или вороватом начальнике старый волк служить не станет. Сбежит. Хлопнет дверью на всю Сибирь и уйдет. Ему не привыкать. Настоящий русский этот потомок старинного шляхетского рода. Ему важнее – с кем работать, чем где.
Пообещал, коли ко мне власть вернется, посодействовать. А если все-таки не получится – так давно подумывал при заводах своих и фабриках службу безопасности создать. Вот и потенциальный начальник уже есть…
Ушли эти, так сказать, представители силовых ведомств – прибежал Яша Акулов. Только начал что-то тарахтеть с пышущим энтузиазмом лицом, как в комнату втиснулся Тецков. Похоже было, что Дмитрий Иванович опасается оставлять младшего Акулова со мной наедине.
Забавно, надо сказать, было смотреть на эту парочку. Невысокий, худощавый, похожий на бойцового петуха, Яша рядом с огромным лобастым медведем – Тецковым. Мне было отлично ведомо, каким может быть нынешний городской голова в деловых вопросах. Как жестко и стремительно, на грани дозволенного, он способен действовать. И тем удивительнее было видеть страх в его глазах. С какой настороженной внимательностью он вслушивался в каждый произнесенный Акуловым звук.
Нужно признать, в качестве управляющего моим страховым обществом Яков Ильич оказался настоящей находкой. Его напор и энергия все же пробили плотину недоверия к новому и прежде непонятному делу. Подозреваю, что многие купцы, занимающиеся перевозками каких-либо товаров, теперь и помыслить не могли отправить караваны без ставшей привычной процедуры страхования грузов. Особенно после того, как Акулов безропотно возместил потери Тюфину от сгоревшей баржи в минувшую навигацию.
Теперь же, по словам моего посетителя, дела и вовсе пошли в гору. Сразу несколько шахт и карьеров из числа проданных прошлой осенью концессий дали первые пуды руды. А это означало, что владельцы месторождений не могли больше тянуть со страхованием жизни и здоровья рабочих. Суммы, на мой взгляд, были совершенно смешными – не более рубля на человека в месяц, но ведь и механизации труда пока практически не было. Все делалось вручную, что подразумевало потребность в большом количестве рук.
Денег в страховом обществе уже было вполне достаточно, чтобы купить пожарную машину, которую я как-то раз сдуру пообещал Якову. Пока я бегал по лесам по долам, управляющий несколько раз порывался и без моего разрешения заказать агрегат, но каждый раз ему приходилось отодвигать исполнение своей мечты до нашей с ним встречи. В конце концов, он был всего лишь наемным работником, а я – хозяином. И покупка, способная одним махом пробить чуть ли не стотысячную брешь в бюджете общества, которой, случись какая-нибудь крупная неприятность, нечем было бы закрыть, должна была быть согласована со мной. За этим, как я понял, он и рвался в мою спальню. О моем здоровье, кстати, ни Акулов, ни Тецков даже и не подумали осведомиться.
– А что, если нам, уважаемый Яков Ильич, заказать эту машину не в Англии, а, положим, в Москве? Знаю я там одних господ, которые и летучий корабль способны построить, если им подробно объяснить, что от них требуется…
– Так я, ваше превосходительство, разве же против?! – Не в силах унять бьющую через край энергию, управляющий и минуты не смог усидеть на специально для гостей приготовленном стуле. Вскочил и забегал, замельтешил по комнате, заставляя Тецкова, как башню главного калибра броненосца, поворачивать голову следом. – Я и беспокоить вас, Герман Густавович, даже не стану. Поди-ткась и Миша ваш ведает, куда да что писать следует?! Вы ему только кивните, а уж дальше мы сами…
– Конечно. – Кивать было бы совершенно опрометчиво. Я пока предпочитал не двигать лишний раз головой. – Я дам распоряжение… А вы, Дмитрий Иванович? Нет ли у магистрата желания поучаствовать?
– Мы обсудим ваше, ваше превосходительство, предложение на следующем же заседании, – пробасил Тецков. – В крайнем случае город вернет вам часть затрат… Я же, Герман Густавович, не за тем явился…
Бумажный пакет в руках огромного купца жалобно хрустнул, и на свет явился красиво оформленный лист, похожий на классическую грамоту «Победитель соцсоревнования».
– Примите мои искренние поздравления, ваше превосходительство! – победно блеснув глазами на откровенно веселящегося Акулова, выдал градоначальник. – Наш магистрат единодушно избрал вас Почетным жителем Томска!
– Спасибо, – вежливо поблагодарил я владельца заводов и пароходов. Честно говоря, ценность этого документа представлял себе весьма слабо.
