— Тсс! — я велела Станиславу молчать.
Посторонний шум медленно приближался к нам. Позвякивание и постукивание слышалось все отчетливее, странный звук доносился из-за решетки вентиляционной отдушины. Кто-то аккуратно двигался по трубе. Я приблизилась к тому месту, где располагалась решетка. Она была такой частой, что практически сливалась в одно целое. Что происходило по ту сторону, увидеть было невозможно, но я продолжала пристально смотреть в узкое решетчатое окно и ждать, кто оттуда появится. Жаль, вентиляционная отдушина была высоко под потолком, дотянуться до нее можно было только с помощью Стаса. А он сидел, прикованный к трубе, и помощник из него был никудышный.
— Женя, кажется, я уже готов кричать, — Гоцульский говорил тихо, в его голосе я слышала тревогу.
— Рано.
Еще около минуты Стас был в напряжении, я сосредоточенно наблюдала за окном. И вдруг — тишина. Никаких звуков. Хотя нет, кое-что было. Дыхание, частое, тяжелое дыхание. Крыса не может так громко пыхтеть.
— Женя, — услышала я детский голос.
— Максим?!
— О, это Макс, как здорово, — с облегчением вздохнул Гоцульский.
— Ага! — Парнишка обрадовался. — С вами все в порядке?
— Относительно, — строго сказала я. — А ты что там делаешь? Как ты туда попал?
— Я следил за вами.
— Опять следил?! Сколько раз тебе можно повторять, никакой слежки. Это опасно.
— Так мне что, отползать обратно? — с сарказмом поинтересовался Макс.
— Подожди, — остановила я братишку. Его присутствие здесь беспокоило меня, но он на данный момент был нашей тоненькой ниточкой к спасению. — У тебя есть что-нибудь острое?
— Перочинный нож подойдет?
— Очень даже подойдет! Попробуй просунуть его через решетку и скинь мне.
— Сначала я попробую открыть эту решетку.
— У тебя что, такой большой перочинный ножик, что он не пройдет сквозь решетку?
— Нет, ножик маленький, он пройдет.
— Так кидай.
— А пистолет точно не пролезет.
— Какой пистолет? — Я даже вздрогнула от удивления.
— Твой.
— Ты где его взял?
— В комнате.
— Наверное, это тот пистолет, который ты мне давала, — пояснил Станислав. — Я бросил его под кровать.
— А я достал.
— Слаженно работаете, мальчики. — Я укоризненно посмотрела сначала на Стаса, потом на Макса, которого не могла видеть сквозь решетку, но была уверена: мой возмущенный взгляд достиг цели. — Хорошо, попробуй открыть решетку, только аккуратно.
— Сейчас попробую, тут так тесно, что рукой пошевелить сложно.
Закипела работа, трудоемкая (в условиях суженного пространства) и опасная. Орудовать в вентиляционной трубе и не наделать шума очень сложно, любое движение эхом разносится по стояку. Но, надо отдать должное Максу, он все делал очень аккуратно и достаточно тихо. Я его не торопила, лишь изредка давала дельные советы. Станислав тоже не остался в стороне и помогал добрыми словами:
— Молодец, Макс. Отлично. Ты настоящий пацан.
Наконец-то решетку удалось снять, в узком оконном отверстии показалась довольная, улыбающаяся физиономия мальчишки.
— А вот и я! — сообщил он нам радостную новость.
— Кидай сначала пистолет, потом нож.
— Сейчас.
Я подставила руки к потолку и расставила ладони, как лепестки тюльпана, принимая «подарки». Когда скромный арсенал был у меня, я дала указания Максу:
— Теперь отползай обратно. Только аккуратно, старайся не шуметь.
— Понял, отползаю. — Максимка остался доволен собой. Гордая улыбка не сходила с его лица. Сейчас он был готов выполнять любые указания и выслушивать любые упреки. Осознание своей исключительной роли в этом интересном и опасном деле вскружило мальчишке голову. Я боялась, что он на радостях наделает каких-нибудь глупостей, потому строго сказала:
— Макс, теперь уходи с территории отеля, вылезай из этой чертовой вентиляции. Как окажешься на улице, беги к забору, перелезь через него и уходи в глубь леса. Спрячься там и жди нас.
— Да понял, понял. — Максим, как рак, попятился обратно, к выходу. Его уже не было видно, но я продолжала наставлять мальчишку:
— Больше никакой самодеятельности. В лес иди, на дерево можешь залезть?
— Да я все понял.
— Чтоб ноги твоей не было в отеле.
Звуки, издаваемые Максом в вентиляционной трубе, еще некоторое время были слышны. Я выкинула лезвие перочинного ножа и присела рядом со Стасом. Он послушно протянул ко мне скованные наручниками руки. Пара секунд, и мой клиент свободен от оков. Разминая затекшие кисти рук, Станислав с наслаждением вздохнул:
— Какое счастье, что я тебя встретил.
Я исподлобья взглянула на Гоцульского:
— Рано радуешься, нам еще предстоит потрудиться, прежде чем мы выберемся отсюда.
Со своими наручниками я тоже довольно быстро справилась. Потерла запястья, на которых красной бороздой отпечатались металлические оковы, потом взяла спасенный Максом пистолет Макарова, проверила обойму. Полная.
— Ну, что же, могу тебя порадовать, кричать тебе не придется.
— Да я бы уж и покричал, если надо, — усмехнулся Стас.
— Я попробую открыть дверь сама.
Присев с перочинным ножом перед дверью, я взглянула в замочную скважину. Замок обычный, я бы даже сказала примитивный. Для того чтобы открыть такой, не обязательна отмычка, старенький, немного проржавевший перочинный ножик Макса тоже подойдет. Я не знала, сколько человек находится за дверью, поэтому старалась работать пусть и медленно, но, главное, тихо. Наконец-то замок щелкнул, я надавила на ручку, она легко поддавалась. Дверь мы открыли, теперь нам предстояло покинуть подвал.
— Готов? — спросила я шепотом.
— К чему готов? — Стас растерянно смотрел на меня.
Я понимала, что на него особенно рассчитывать не придется, поэтому просто скомандовала:
— Ладно, пошли.
Пистолет Макарова наготове, я сжала его в правой руке. Левой же аккуратно надавила на ручку и приоткрыла дверь. Через образовавшуюся щель увидела лишь глухую каменную стену, такую же ровную и светлую, как в каморке, из которой мы пытались бежать. Поскольку обзор через узкую щель был невелик, я вынуждена была открыть дверь пошире, но, чтобы не «растягивать удовольствие», сделала это не аккуратно и медленно, а резко и быстро. Оп, и мы уже в просторном длинном коридоре, слева тупик, справа еще одна дверь. А рядом с дверью он — мой недавний знакомый. Такой надоедливый и болтливый, и зовут его Виктор.
Думаю, еще минуту назад он спал, сидя в мягком кресле. Вид у него был несвежий, заспанный и немного потрепанный. Но это было минуту назад, сейчас Витя стоял, широко расставив ноги, преграждая нам путь к выходу. Взгляд его был полон злобы. В руке Виктор сжимал «вальтер», направленный на меня. Судя по виду, парень был настроен решительно.
