Йезад пинком сбросил пустую сигаретную пачку с тротуара в канаву.
— Хотелось бы надеяться, что эти двое люди ответственные.
— Ответственные-то они ответственные, но только бы их не занесло…
* * *
И на той же неделе, после утренней встречи в школе Дон Боско, Йезад еле удержался, чтобы сразу не ворваться в каморку Капура. Но удержался, сел за свой стол и сделал вид, будто погрузился в работу. Пусть лучше Капур сам подойдет к нему с новостью.
В витрине пульсировали вспышки красной лампочки, поднималась и опускалась бита. Йезаду начало казаться, будто в окне парит крупное доисторическое насекомое, а в оленях обозначилось нечто от троглодитов. Дай им дубины в копыта, и они станут похожи на уличную шпану, окружившую жертву — человека в красном, не подозревающего, что через миг ему выбьют мозги…
Он вздрогнул, когда его тронули за плечо, прервав эти кровавые сны наяву.
— Чем вы так поглощены? — спросил Капур.
— Простите, не заметил, как вы подошли. Я работаю над расценками школы Дон Боско.
— Отлично.
Капур повертел в руках большой конверт из плотной бумаги и бросил его на стол Йезада.
— Что это?
— Утром заходили двое ваших друзей.
— Друзей?
— Наших с вами друзей — приходили эти ублюдки, Баладжи и Гопинатх со своими тоненькими усишками. — Он оглянулся и понизил голос: — Я их сразу увел к себе, чтобы не пугать Хусайна. Это для них, — Капур постучал по конверту. — Тридцать пять тысяч. Я взял их из кейса.
Йезад заглянул в конверт. Выражения изумления, ужаса и отчаяния, сменяя одно другое, пробежали по его лицу.
— Я тоже изумился, — ответил на это Капур. — Не думал, что они вернутся.
— Но… — Йезад поднялся на ноги. Голос его дрожал. — Но это же безумие! Вы дали им деньги!
— Не читайте мне лекцию! Чего вы добиваетесь, чтобы они мне глотку перерезали? Магазин превратили в дымящиеся развалины?
Он резко повернулся и пошел к себе. Хусайн устремился за ним, спрашивая, не подать ли чаю.
— Что-то случилось, сахиб?
— Не волнуйся, Хусайн, просто деловые неурядицы.
Хусайн побежал ставить чайник.
— Чай готов, сахиб, — доложил он через минуту.
— Не надо.
Сраженный Хусайн отступил и съежился на своем стуле у подсобки, как раненая птица. Капуру стало жалко его.
Хусайн поставил перед ним чашку с блюдцем и занял позицию за дверью офиса, внимательно вслушиваясь в каждый звук, доносящийся изнутри: вот Капур подул на чай, отхлебнул из чашки, вздохнул.
Последний глоток. Капур появился в дверях с пустой чашкой. Свободной рукой отбил воображаемый теннисный мяч.
— Извините, что накричал на вас, Йезад.
— Ничего, мне незачем было…
— Забудем.
Похвалив Хусайна за чай, Капур жестом пригласил Йезада к себе. Хусайн с удовлетворением проводил их взглядом: все нормально, его чай сделал свое дело. Он принялся вытирать пыль.
Энергичное похлопывание метелки, слышное и в офисе, заставило Капура улыбнуться.
— Думаете, я не расстроен? При одной мысли о том, что меня терроризируют ничтожества, гангстеры, изображающие из себя политическую партию, я в бешенство прихожу! — И, будто вспомнив о своем давлении, провел рукой по лицу и тихо добавил: — А иногда хочется плакать.
У Йезада ком к горлу подступил.
— Не надо так реагировать на них. Эти людишки… да они того не стоят!
Капур вытер шею и лоб — кондиционер был выключен. Он не включал его с того дня, когда поклялся, что будет принимать Бомбей таким, каков он есть.
— И знаете, что меня сильнее всего проняло? Их высокомерие — они будто говорили: ничто не устоит на нашем пути, теперь это наше царство. Брали что хотели, как армия победителей.
Капур распрямился:
— А у бедного Бомбея нет защитников. Несчастен город, в котором нет героев.
Йезад прошел в туалет, снял с крючка зеркальце, принес его в офис и поставил перед Капуром.
— Вы что делаете?
— Показываю вам героя.
Капур неуверенно усмехнулся.
— Героя, — стоял на своем Йезад, — который может спасти Бомбей. Если выставит свою кандидатуру на выборах.
— Опять взялись за меня?
— Да. Это смешно — пара худосочных вегетарианцев терроризирует «Бомбейский спорт».
— Пусть вас не обманывает их наружность. Худосочные или нет, но эти Баджи Рао и Баджи Кхао, они потомки маратхов, несгибаемых воинов. У них мертвая хватка — как у их шпинатоеда пучеглазого.
Они посмеялись, но Капур сразу перешел на серьезный тон:
— Мои знакомые по бизнесу уже сталкивались с подобными ситуациями. И в один голос советуют: заплати и сиди тихо.
Йезад уставился на свой стол. Его план провалился, провалился полностью. Больше нечего сказать. И делать тоже больше нечего. Он подтолкнул конверт к Капуру — чтобы тот спрятал деньги в сейф. Капур оттолкнул конверт обратно.
— Держите у себя в столе, пока за ним не придут.
— Лучше бы вы сами отдали.
— Неудачная мысль. Я могу не выдержать и плюнуть им в рожи. И зеркальце отнесите на место. — Капур протянул ему зеркальце, но раздумал и поманил Йезада к себе: — Взгляните.
Йезад заглянул в зеркальце через его плечо.
— Видите? Лица обыкновенных семейных мужчин. Не героев.
* * *
Как эти чертовы актеры посмели понести отсебятину, неистовствовал Йезад, что это им в голову взбрело? Будто они знают Капура лучше, чем Йезад, пятнадцать лет проработавший с ним бок о бок? И чего добились? Создали ему дополнительные трудности!
— Уймись, — сказал Вилас. — Я утром говорил с Бхаскаром и Готамом. Они действовали точно по сценарию, буквально.
— Тогда почему Капур приготовил деньги?
— А ты что, ожидал немедленного обращения? Крестового похода на следующее утро?
— Но я не ожидал и немедленной капитуляции. Я к тебе обратился с простенькой просьбой — пожаловаться в Шив Сену насчет всех этих Санта-Клаусов. Вот и все, чего я хотел.
— Ну да, все, чего ты хотел, — это поиграть с огнем.
Йезад бросил на него презрительный взгляд:
— Вместо этого ты приводишь пару паршивых комедиантов. Те несут ахинею насчет драматической эпифании. Ну и где она? Где прозрение мистера Капура?
Вилас порылся в карманах. Но Йезад не засмеялся.
— Наберись терпения, — утешал его Вилас. — Это только в романах все происходит немедленно.
