— И мы вам за это благодарны, — ответила Эмма, — и за ваше гостеприимство тоже. Мы не хотели бы вас обидеть, но, к сожалению, нам придется сейчас же покинуть вас. Нам очень важно как можно скорее добраться до Лондона. Мы должны спешить на поезд.
— Чтобы вылечить вашего больного друга? — спросил Бехир и, приподняв брови, посмотрел на Хью, который уже давно перестал притворяться и теперь самозабвенно уплетал рагу. Пчелы радостно кружили вокруг его головы.
— Вроде того, — кивнула Эмма.
Бехир понимал, что мы что-то скрываем, но оказался достаточно тактичным и не стал настаивать на том, чтобы мы поделились с ним своими секретами.
— Сегодня ночью поездов уже не будет, — сообщил он, — но мы встанем на рассвете и отвезем вас на станцию к первому утреннему поезду. Это вас устроит?
— Нам придется с этим смириться, — ответила Эмма, обеспокоенно наморщив лоб.
Хотя мы и сэкономили время, прокатившись на повозке, вместо того чтобы идти пешком, мисс Сапсан все же потеряла целый день. Теперь у нее в лучшем случае оставалось два дня. Но зато сейчас мы согрелись, насытились, и нам ничего не угрожало.
Мы быстро подружились с цыганами. Все стремились загладить неприятные подробности нашего знакомства. Бронвин попыталась извиниться перед мальчиком, которого взяла в заложники, но он только отмахнулся от ее извинений. Цыгане безжалостно нас закармливали — мою миску наполняли снова и снова, невзирая на мои попытки отказаться от добавки. Когда мисс Сапсан выбралась из-за пазухи Бронвин и громким криком напомнила о том, что у нее тоже есть аппетит, цыгане накормили и ее. Они подбрасывали в воздух кусочки сырого мяса и радовались, когда она подпрыгивала, чтобы поймать их на лету.
— Она хочет есть! — смеялась Оливия, хлопая в ладоши при виде того, как птица разрывает когтями свиную ножку.
— Ну что, ты рад теперь, что мы их не взорвали? — шепотом поинтересовалась Бронвин у Еноха.
— О,
пожалуй, — откликнулся тот.
Цыганский оркестр заиграл очередную песню. Мы ели и плясали. Я убедил Эмму потанцевать со мной у костра. И хотя обычно стесняюсь делать это на людях, в этот раз я дал себе волю. Наши ноги взлетали, а руки хлопали в такт музыке. На несколько лучезарных мгновений мы забылись в этом танце. Мне удалось забыть о том, какой опасности мы подвергаемся, о том, как совсем недавно мы едва не угодили в руки тварям и в пасть пуст
о
те, готовой обглодать наши кости и выплюнуть их в пропасть. В этот момент я был очень благодарен этим цыганам и животной части собственного мозга с ее бесхитростностью. Горячего ужина, хорошей песни и улыбки дорогого мне человека оказалось достаточно, чтобы отвлечь меня от всего этого мрака, пусть и ненадолго. Затем песня окончилась, и мы вернулись на свое место. В воцарившейся тишине я ощутил, как меняется настроение. Эмма посмотрела на Бехира и спросила:
— Можно вас кое о чем спросить?
— Конечно, — отозвался он.
— Почему вы рисковали ради нас жизнями?
Он отмахнулся.
— Вы сделали бы то же самое.
— Я не уверена, что мы поступили бы подобным образом, — не согласилась с ним Эмма. — Я просто хочу понять. Это потому, что мы оказались странными?
— Да, — просто ответил он.
Он отвернулся и долго смотрел на деревья, обступившие поляну, на отсветы пламени на их стволах и на черноту леса за ними. Затем он произнес:
— Хотите познакомиться с моим сыном?
— Конечно, — отозвалась Эмма.
Она встала, и ее примеру последовали я и еще несколько человек.
Бехир поднял руку.
— Боюсь, что он очень застенчив. Только ты, — произнес он, показывая на Эмму, — и ты, — он указал на меня, — и еще тот, которого слышно, но не видно.
— Ого! — восхитился Миллард. — А я так старался вести себя незаметно!
Енох снова опустился на траву.
— Почему меня всегда отовсюду прогоняют? От меня воняет?
В круге света, образованном ярким костром, возникла цыганка в развевающемся красном платье.
— Пока их не будет, я погадаю вам по руке и предскажу будущее, — предложила она и обернулась к Горацию. — Возможно, когда-нибудь ты вскарабкаешься на Килиманджаро! — Она посмотрела на Бронвин: — А ты выйдешь замуж за богатого и красивого мужчину!
— Всю жизнь мечтала, — фыркнула Бронвин.
— Будущее — это
мояспециальность, мадам, — заявил Гораций. — Позвольте, я покажу вам, как это делается!
Мы с Эммой и Миллардом покинули их и вслед за Бехиром направились в дальний конец табора. Мы подошли к простой с виду кибитке, и Бехир поднялся по короткой лесенке, чтобы постучать в дверь.
— Ради, — тихо позвал он, — прошу тебя, выйди к нам. К тебе пришли гости.
Дверь приотворилась, и из-за нее выглянула женщина.
— Он боится, — произнесла она. — Отказывается вставать со стула.
Она окинула нас внимательным взглядом, а затем открыла дверь шире и жестом пригласила войти. Поднявшись по лестнице, мы нырнули в тесную, но уютную комнатку — гостиную, спальню и кухню одновременно. Возле узкого окна стояла кровать, а напротив расположились стол со стулом и небольшая печка, труба которой выходила через потолок наружу. Тут было все необходимое, чтобы месяцами путешествовать, не завися ни от кого и ни от чего.
На единственном стуле в этой комнате сидел мальчик. В руке он держал трубу, на которой играл сегодня вечером в составе детского цыганского оркестра. Это был сын Бехира, а женщина, судя по всему, была женой вожака.
— Сними ботинки, Ради, — попросила она.
Мальчик продолжал пристально смотреть в пол.
— Это обязательно? — спросил он.
— Да, — мягко ответил Бехир.
Мальчик стянул сначала один ботинок, затем другой. Какое-то мгновение я сам не понимал, на что смотрю. В ботинках не оказалось ничего. Казалось, у мальчика нет ступней. И тем не менее, чтобы разуться, ему пришлось прилагать усилия. Это означало, что в них было
нечто.
— Встань, — снова обратился к сыну Бехир, и мальчик неохотно соскользнул на край сиденья и поднялся на ноги. Казалось, он парит в воздухе, потому что штанины замерли в нескольких дюймах над полом.
— Он начал исчезать несколько месяцев назад, — пояснила женщина. — Сначала только пальцы ног. Потом пятки. Наконец и все остальное… обе ступни. Я пыталась поить его разными настойками и бальзамами, но ничего не помогало.
Значит, у него все же есть ступни, — подумал я, —
только невидимые.
— Мы не знаем, что делать, — продолжил рассказ жены Бехир. — Но я подумал, что, может быть, среди вас есть целитель…
— Исцелить это невозможно, — сообщил ему Миллард, и при звуке голоса, раздавшегося из ниоткуда, мальчик вскинул голову. — Мы с ним похожи. Со мной все было точно так же, когда я был маленьким. Я не родился невидимым, это происходило постепенно.
