Но что дальше? Скитаться вместе с войсками, отмахиваясь значком от неловких ситуаций? Долго так не протянешь. А что, если Борис уже давно вернулся и ищет Степана в госпитале? Может, нужно возвращаться туда?..
Степан брел по лагерю, выискивая тихое место – хотелось сбросить рюкзак, автомат, разуться и просто посидеть. Внезапно он снова увидел человека в нелепом мундире и разукрашенной шляпе. Тот стоял в окружении гвардейских офицеров и напористо втолковывал им что-то.
Степан сразу отвернулся, ему ни капли не хотелось снова контактировать с главным местным военачальником. Но тот все же успел перехватить его взгляд. Поспешно свернув за какой-то навес, Степан ушел из поля его зрения и с облечением вздохнул.
Но не прошло и минуты, как его вежливо тронули за локоть.
– Господин штабс-капитан, уделите одна-два минутка?
Степан обернулся, мысленно выругавшись. Это был секретарь геральд-министра – щуплый и юркий тип в чистеньком лиловом кителе с массой блестящих побрякушек. Он говорил по-русски, причем относительно чисто.
– Командующий дал приказ формировать специальных моторизированных команд и преследовать неприятеля. Он приглашает лично вас присоединиться. Он уверен за вашу выучку и лояльность…
– Но я не могу… – растерялся Степан.
– Нельзя волноваться ни о чем. Вы официально уходите в прямое подчинение командующего. Ваше начальство получит нужное уведомление.
Разговаривая, секретарь продолжал держать Степана за локоть, прозрачно давая понять, что уже не отпустит.
– Это приказ его многовластия, – закончил он. – Пожалуйста, не огорчайте его отказом. У него сегодня трудный день.
После этих слов секретарь потянул Степана за локоть – не сильно, но ощутимо. В его вежливом «пожалуйста» отчетливо прозвучало «не вздумай возражать».
Радовало одно – секретарь повел его не к командующему, а сразу на место сбора – хорошо освещенную площадку недалеко от госпиталя. Здесь уже стояли массивные газовые танки и бронемашины. От дыма першило в горле.
– Будьте полны внимания, господин штабс-капитан, – сказал он со строгостью в голосе. – Возможно, вам лично придется делать доклад его многовластию об итогах рейда. Он весьма вам доверяет.
«Какое счастье… – подумал Степан, оглядываясь. – Сбежать, что ли, отсюда, пока не поздно?..»
– Давай к нам, капитан! – крикнул какой-то пограничник с танковой брони. У него было добродушное припухлое лицо в морщинах, похожее на вареник. – Быстрее, отправляемся уже.
Степан забрался на угловатую башню размером чуть ли не с пивной ларек, нашел свободное место рядом с усатым гвардейцем, который растянулся во весь рост между двумя люками. Ему удалось даже удобно опереться о связки одинаковых деревянных чурочек – топлива для газогенератора.
– Снова поспать не дают, да, капитан? – вновь заговорил пограничник-«вареник». – Давно не виделись, кстати. Как дела вообще?
– Да так… – пожал плечами Степан, быстро соображая, как бы ему половчее прекратить разговор с очередным «знакомым».
К счастью, выкручиваться не пришлось. Танк вздрогнул, покачнулся, выдохнул огромное облако дыма и начал набирать ход. Слова потонули в реве и скрежете.
Уже светлел горизонт. Опостылевшая каменистая равнина ползла навстречу из зыбкого тумана. Впереди гремел на камнях неуклюжий бронеавтомобиль, и казалось, в мире не осталось ничего: только белая мгла и два натужно ревущих механизма, облепленных людьми.
Где-то двигались остальные разведгруппы, но их не было видно и слышно – маршруты разошлись широким веером.
От голода и усталости на Степана вновь накатили гнетущие мысли. «Зачем я здесь, почему все так глупо складывается? Я ведь должен быть дома, ужинать с семьей, укладывать спать детей, ходить в магазин, подписывать документы, мотаться на оптовку за товаром, ездить с друзьями в лес по выходным. Как случилось, что я трясусь на броне какой-то вонючей скрипящей колымаги посреди пыльной пустыни? Для чего я держу автомат, ведь я в жизни стрелял только по пустым бутылкам и банкам? Кончатся ли эти абсурдные дни, похожие на душный вязкий кошмар?»
Потом его начало клонить в сон. Он продел ремень автомата в какую-то петлю на броне и намотал на руку – и автомат не потеряешь, и сам не скатишься. Устроился поудобнее на деревяшках, прикрыл глаза. Степан не надеялся уснуть в грохоте и тряске, лишь расслабиться и подремать. Но усталость взяла свое, и неожиданно его схватил за плечо «вареник».
– Не спи – на траки намотает! – прокричал он прямо в ухо.
Степан кивнул – и через минуту снова выключился.
* * *
Его разбудила тишина, которая неожиданно навалилась со всех сторон словно ватное одеяло.
Танк остановился, резко качнувшись. Степан открыл глаза, приподнял голову. И сразу понял – что-то случилось. Это было ясно по лицам людей, сидящих рядом, – растерянным и настороженным. Гвардейцы сидели тихо, словно оцепенели. Лишь беспокойные глаза бегали туда-сюда.
И только танкист-механик выбрался из своего люка и торопливо заливал огонь в котле.
С некоторым удивлением Степан обнаружил, что вокруг уже нет голой каменистой степи. Танк застыл между двумя утесами, заросшими кустами и кривыми деревьями. Узловатые ветки закрывали небо.
Потом Степан увидел броневик впереди. Он стоял, сильно покосившись, передние колеса провалились в глубокую яму на дороге.
Медленно и осторожно Степан начал снимать с руки ремень автомата. В следующий момент ему в запястье вцепился пограничник-«вареник».
– Не вздумай, – процедил он. И затем указал взглядом наверх.
В ветвях висели какие-то темные предметы – вроде обычные деревянные бочки. И на уступах скал прямо над головой стояли такие же.
– Что это? – прошептал Степан. – Что случилось?
«Вареник» втянул ноздрями воздух.
– Сам не чуешь? Смола черноцвета!
Действительно, в воздухе висел какой-то терпкий запах. Степан не стал ничего уточнять. Он и сам понял, что смола черноцвета – опасная штука, рядом с которой не стоит делать резких движения.
– Хасс уссула игги! – прокатился вдруг над утесами хриплый голос.
Гвардейцы в замешательстве переглянулись. Их старший офицер поднялся на башне во весь рост, хмуро огляделся.
– Эйвва! – крикнул он. – Аманут!
Следующие несколько минут шли переговоры командира гвардейцев с невидимыми собеседниками на утесах. Голоса гремели, отражаясь от камня звонким эхом. Степан не понимал ни слова.
То и дело из кустов раздавался многоголосый хохот, от которого гвардейцы цепенели и переглядывались.
– Доигрались, мля… – нервно усмехнулся «вареник». – Короче, сдаваться надо, пока целы.
– Как сдаваться? – опешил Степан. – Кому?
